Сергей Кутергин - Отсчет пошел

— Ну теперь можно и нежности, — сказал я и потянулся к розовой и весьма соблазнительной девичьей плоти.

Пока одной рукой я пытался расстегнуть себе верхнюю пуговицу на рубашке (она единственная почему-то застряла), мне постоянно вспоминалась фраза, произнесенная однажды библиотекаршей, которая работала в моей школе, сорокалетней женщиной, считающей себя при этом старой и мудрой: «Эти молодые, они ничего не умеют, даже любить не умеют, просто трахают друг друга без разбора, все равно что кролики весной». Впрочем, мысль эта мелькнула и исчезла, а вместе с ней исчез и окружающий мир…

Неудивительно, что поговорить удалось только на следующее утро. Проснувшись и согрев чай, Сну забралась под одеяло, прижалась ко мне и начала рассказывать…

— А чего же ты из лагеря уехала?

— Да, понимаешь, ребята прикатили из Петрозаводска. Тоже из наших. Экологи, их душу. Ну мы и отправились.

— Куда?

— А ты не слышал? Под Выборг. Там местный лесничий совсем обнаглел, участки леса продает под дачи и прочую муть. Ну мы решили немножко его… того… припугнуть.

— Как?

— Да думали, приедем, дом его подпалим слегка. Потом намекнем: мол, не хочешь неприятностей с природой — не торгуй ею…

— Идиотская идея.

— Да знаю уже. Все-то еще круче получилось. Приехали, все нормально, устроились поблизости, небольшой лагерь разбили. Просто чтобы понаблюдать, присмотреться. Ну, день следили, два следили, хотели уже на следующий день за дело приниматься, а тут машина подъезжает, оттуда крутой такой чувак вылезает, весь в золоте, голова бритая. Ну явно покупать приехал. А Кузька и говорит, мол, у меня фотоаппарат есть, сейчас мы эту гниду с поличным поймаем. Подкрался к дому, смотрит, фотоаппарат достал, приготовился. А минут через десять бледнеет и нас зовет. Мы подбегаем и видим — этот лысый вовсе не покупает-продает, а с лесником сношается. Не, понимаешь прикол? Наяривает его за милую душу, будто тот баба какая могучая. Ядреный русский мужик, бля. Ну, Кузьке-то что, он это дело сфоткал, а мы продолжаем дальше смотреть, чем закончится. Ну, закончили они, значится. Сполз этот новорус с лесника, оделся и деньги ему протягивает. Платит, блин. Простились они, лесник его на прощание в щечку поцеловал. Просто абзац! Тут я и не выдержала, дернула через кусты, через дыру в заборе наружу, и выворачивает меня. Полчаса, наверное, кишки наружу давила, еле успокоилась. Послала ребят своих в задницу и домой решила рвануть. Денег, правда, ни копейки, так Кузька мне на дорогу дал, а сами они остались, решили с того бритоголового за молчание потребовать.

— Ну-ну! — Я хмыкнул, прикидывая, сколько времени прошло с момента расчленения славного эколога Кузьмы глупым голубым бритоголовым. Видать, много уже. Охо-хонюшки! Велика Россия, а жрать нечего…

— Так вот, послала я это дело, и домой. А в электричке Джюси встретила с друзьями, так они меня в Евпаторию позвали, сказали, там вино, солнце и все такое. Ну что, поехала. Ой, как обратно добирались… без мата не вспомнишь, впрочем, ты же видел, какая я была симпатичная. Короче, достали меня все эти экологи, дубье дубьем, несколько патриотических слов и граната в заднице.

— А как же клуб, Брат Ветер? — ехидно поинтересовался я.

— Так ты и это не слышал? Посадили Братца нашего. То есть не посадили еще, но пока в Бутырке сидит, суда ждет. Его на улице остановили, а у него в рюкзаке несколько гранат было. Настоящих. Они же хотели взорвать какое-то очередное строительство.

— Круто. Ну и чем теперь заняться думаешь?

— Да не знаю. Летом еще место было, газетами торговать на Охотном. Может быть, все еще свободно.

— Чтобы такое место да пустовало? Заняли небось.

— Ну ничего, что-нибудь придумаем.

— А я вот тут на фирме работаю. — Мне жутко не хотелось говорить это, но я общался с людьми, знал, что в Москве приличной работы нет, а помочь Сну хотелось. — Они девушек за границу работать устраивают.

— Да кому я нужна за границей-то? Не-а, это не по мне. А что за работа?

— Фотомодели, кинопробы… Да я не знаю точно.

— В фотомодели? — Сну расхохоталась. — А знаешь, какой-то панк в этом есть. Но к сожалению, бред сивой кобылы. Не потяну я на фотомодель. Сегодня лучше похожу, посмотрю, может, газеты стоят, меня дожидаются.

— Да ничего ему говорить такого особого не надо. Скажешь, мол, по объявлению пришла. В журнале прочитала, работу дают. Человек-то он гнилой, может, приставать начнет… Но чего я тебе все это объясняю, чай, не сегодня родилась, пара дней тебе вроде есть.

— Фи, приличным девушкам об их возрасте не намекают, — рассмеялась Сну, взмахнула волосами и еще раз меня чмокнула. — Ладно, я пошла, а ты смотри, сторожи хорошенько. Можешь меня пока поругать, чтобы все хорошо получилось.

Она поднялась по лестнице, а я вздохнул и сел читать платоновский «Чевенгур», в очередной раз восхищаясь умением писателя в свое время предсказать тяжелую ситуацию, сложившуюся сейчас в стране. Минут через тридцать на лестнице послышались шаги Сну.

— Ну как?

— А ты зря, весьма милый этот ваш Павел Михайлович. И почти не приставал. Минут десять рассказывал, какой он замечательный бизнесмен и вообще человек, еще десять посвятил долгому описанию, какая у него хорошая фирма, оставшееся время расписывал мои радужные перспективы, если я соглашусь с ним сотрудничать. Послезавтра пробы.

Следующая неделя просвистела для меня как в приятном сне. Пробы у Сну прошли без эксцессов, фирма послала какие-то запросы, я плескался в спокойной жизни. Надо сказать, что я и не ожидал, что наличие женщины в доме настолько увеличивает комфорт. Например, такая мелочь, как вещи, которые сами собой оказываются выстиранными, экономила тьму времени. Получив очередную месячную плату, хозяйка квартиры, семидесятипятилетняя старушка, даже похвалила меня как образцового квартиросъемщика за то, что дом содержится в таком порядке, и в связи с этим увеличила квартплату «всего на сорок процентов, сами понимаете, два человека — это не один человек, хотя место вы и занимаете одно». Короче, дни шли приятно и спокойно. И наконец через две с половиной недели Павел Михайлович соизволили позвонить и сообщить, что прибыл заказ, нужно оформлять билеты и лететь…

Прощания не получилось. Меня, как к тому времени случалось неоднократно, задержала работа. Андрей все чаще и чаще уходил в запой и пропускал службу. По какой причине его до сих пор не выгнали, я не представлял, но вынужденное продление рабочего дня на смену потихоньку доставало, хотя сверхурочные платили по полной программе. С такими темпами через полгода я смог бы купить себе машину, да причем не самую хреновую.

Не то чтобы работа была особо пыльная, хотя как-то исполнять свои прямые обязанности, а именно охранять Михалыча от нежеланных гостей, было нужно раз в два-три дня, не чаще, ну еще несколько раз в день приходилось объяснять непонятливым дамочкам, где находится офис. Остальное время я лежал на диване и смотрел телевизор, а после того как начальство расщедрилось на видеосистему с камерами наблюдения, появилась возможность даже смотреть кассеты, благо пункт проката их был рядом. Но тем не менее мне не очень нравилась эта служба. Я скучал и от этого тупел.