Сергей Кутергин - Отсчет пошел

Сну улетела. Да, она обещала «поработать годик и вернуться, чего беспокоиться, не навсегда же». Но вот уже неделю я по вечерам напрасно ждал ее звонка и искренне хотел бы узнать, как же она устроилась, на каких подиумах мира можно теперь увидеть ее ножки.

Как-то раз я обедал в местной забегаловке и мне удалось завязать «невзначай» разговор с Михалычем на тему возможности связи родителей с отправленными вдаль от дома девушками. На это Михалыч ответил мне, что «девушки постоянно в разъездах, связаться с ними невозможно, Европа большая, так что ждите, пока сами позвонят». Этот ответ настолько совпадал с той фразой, которую охранников заставляли учить для ответов надоедливым родителям, что я даже обиделся. В конце концов, можно же выяснить, какая именно компания взяла на работу ту или иную девушку, позвонить туда, благо связь ныне дешевая, и все узнать. Разве это сложно? В ответ на подобное замечание Павел Михайлович замялся, начал говорить что-то о том, что это целая сеть фирм, что неизвестно, в какой из филиалов конкретно кто попадает, что… и вообще мое, Еново, дело охранять, а не лезть в дела фирмы.

Михалыч оставил недопитым кофе и удалился, сильно меня озадачив. Чего это он так взбеленился? Скрывает что-то… Ладно, 8 конце концов, будет жива — позвонит сама, а уж в живучести Сну я был уверен…

Конец записи 264753-Е

Услышав короткий стук в дверь, охранники облегченно вздохнули — они до сих пор не могли взять в толк, зачем это старый Инал вдруг вздумал лично поглумиться над пленником. Лязгнул отодвигаемый засов, и, к их великой неожиданности, дверь резко распахнулась. На пороге возник раскрасневшийся Ен. Пленник крепко держал перед собой мастерски изображающего крайний испуг старика Магомедова, приложив к его яремной вене кривой самодельный нож.

— К стене, сволочи! — истошно заорал Ен. — Живо бросайте оружие, а не то вмиг порежу вашего аксакала на дюжину маленьких аксакальчиков! — И он в подтверждение своих слов еще больше надавил на лезвие.

— Слушайтесь его! — прохрипел Магомедов. — Слушайтесь, заклинаю вас Аллахом!

Боевики растерянно швырнули автоматы на пол и остались стоять, неуверенно переминаясь с ноги на ногу.

— Я сказал — к стене, суки! — крикнул Ен.

— Ради Аллаха, делайте, как он говорит! — повторил старик, судорожно закашлявшись.

— Руки на стену, ноги расставить! — приказал Ен. Оба охранника послушно уперлись в стену руками, расставив ноги. Ен наспех обыскал их, выудив из кармана одного из боевиков связку ключей.

— А теперь — в камеру!

Заперев обоих боевиков в той самой камере, где он только что разговаривал с Магомедовым, Ен поднял с пола оружие и потащил старика назад по коридору.

— Не забудь, Евгений, ты мне обещал, что не тронешь сейчас ни одного чеченца! — тихонько прошептал старик.

— Не волнуйтесь, дядя Инал, не забуду, — ответил Ен.

Вскоре они добрались до дверей той самой комнаты, в которой находились двое других «гостей» Дениева. Ен, отпустив старика, начал лихорадочно рыться в ключах, пытаясь определить, который из них подходит к замочной скважине.

— Скорее! — шепотом торопил его Магомедов.

— Ничего, время еще есть, — ответил Ен, постаравшись придать своему голосу возможно более уверенное выражение. Правда, судя по всему, чеченцы еще не спохватились, но в конце концов они неминуемо должны были либо обратить внимание на отсутствие своих товарищей, либо услышать их приглушенные крики и стук в дверь, которую они теперь тщетно пытались выломать.

Наконец один из ключей послушно повернулся в замке, и Ен рывком распахнул дверь. Его сокамерники сощурились от яркого света.

— Скорее, уходим! — коротко скомандовал Ен. Валять комедию было уже некогда. Теперь перед ними стоял не молоденький неопытный лейтенантик, а хорошо обученный боец лучшего подразделения во всей стране, готовый к самым решительным действиям. Быстрыми и точными движениями он аккуратно перерезал веревки на запястьях и голенях пленников.

Первым опомнился Воронцов. Легко вскочив на ноги, он метнулся к дверям, но, завидев Магомедова, остановился в недоумении.

— А это кто? — удивленно спросил он.

— Он с нами, — быстро пояснил Ен. — Торопитесь, у нас мало времени. Вопросы задавать будете после, а пока держи! — И он кинул Воронцову автомат. — Умеешь пользоваться?

— Гм… — Воронцов не совсем уверенно пощелкал затвором. — Я автомата в руках с институтских времен не держал. Вот уж не думал, что вся эта чушь с военной кафедры мне пригодится!

— Вы, главное, держите его поувереннее и постарайтесь не стрелять без крайней необходимости. Нам сейчас надо поднимать как можно меньше шума… А вы почему не выходите, господин пресс-секретарь?

— Дурачье! — зашипел Хрущев, не делая ни малейших попыток подняться и даже еще сильнее съежившись на стуле, словно стараясь слиться с ним. — Вас сейчас перестреляют как котят. А все потому, что у этого сопляка, видите ли, смелость в жопе заиграла!

Черт с ним, пусть подыхает, но ведь вы, Степан, умный человек! Вы должны знать, что заложники прежде всего должны сидеть и не рыпаться. Вас же всех убьют, понимаете? Всех!

Лицо Воронцова медленно покраснело, по шее забегали желваки. Он рывком поднял Хрущева за галстук и встряхнул, как куль с мукой.

— А ну пошел живее, господин хренов, не то я тебя сам сейчас шлепну! Считаю до трех и стреляю!

Он швырнул его в угол и поднял автомат. Лицо Хрущева посерело от страха, он поднял дрожащую руку, словно пытаясь заслониться от пули.

— Вы не посмеете! — жалобно залепетал он. — Это вам так не сойдет с рук! Я буду жаловаться!

— Раз! — спокойно сказал Воронцов.

— Степан! — умоляюще зашипел Хрущев. — Ты не сделаешь этого, ты же всех нас погубишь!

— Надо поторапливаться! — напомнил Ен. Он стоял у двери, готовый вмешаться в любой момент.

— Два! — Степан передернул затвор и прицелился.

— Хорошо, я согласен! — Хрущев торопливо поднялся, отряхиваясь от пыли. — Но имейте в виду, я вас предупреждал!

— Заткнись и иди, — оборвал его тираду Степан, грубо подтолкнув к выходу. И добавил вполголоса: — Трус.

На выходе из коридора Ен опять приставил к горлу Магомедова нож, имитируя захват заложника, и они двинулись дальше. Следом за Еном уныло плелся господин пресс-секретарь, которого периодически нещадно тыкал под ребра дулом автомата замыкавший шествие Степан Воронцов. Следуя указаниям старика, они спустились по лестнице, по счастливой случайности не обнаружив никого, кроме совершенно пьяного чеченца. Прислонившись к холодной батарее, он меланхолично блевал под подоконник, так что ему было явно не до них. Перед следующим коридором Ен приказал своим спутникам стоять и ждать, а сам неслышно проскользнул вперед. Через несколько секунд он вернулся и сделал знак следовать за ним.