Виктор Степанычев - По прозвищу Викинг

Во время допроса Вадим вмешался только один раз, задав вопрос о внешности этого неизвестного из гостиницы. Лично для него все встало на свои места, и слушать дальше излияния Ганьероса было неинтересно и противно.

Ганьерос неуверенно описал внешний вид «Эгуса-Икса», как окрестил его про себя Вадим. Лет около сорока, коренастый, черные волнистые волосы, усы, темно-карие глаза. Людей с подобной внешностью на улицах Сьерра-Марино можно было встретить примерно восьмерых на квартал. Единственная особенность, которую смог вытянуть Вадим из Ганьероса, — почти неуловимый акцент «Эгуса», а если еще точнее — слишком правильное произношение некоторых слов. Сержио, помявшись, сказал, что его, Вадима, речь в чем-то схожа с разговором «Эгуса». Из этого сообщения можно было сделать вывод, что незнакомец не местный житель, хотя и это не истина — на родной земле в соседних деревнях, бывает, разговаривают на разных диалектах.

Вадим ожесточенно помассировал себе лоб. Голова казалась тяжелой и начинала побаливать. Его взгляд упал на Карлито, сына Диоса, склонившегося над бумагой и усердно орудующего карандашом. «Ну, что там наш художник изобразил?» — решил проверить Вадим, поднялся со стула и подошел к парнишке.

У Карлито действительно были способности к рисованию. Вадим взял в руки уже готовый портрет и вгляделся. Подросток по памяти изобразил Франца Таузара так, что, несмотря на некоторую расплывчатость и стандартизацию образа, его можно было узнать.

— Похоже, — одобрительно сказал Вадим. — А ты молодец! Что со вторым портретом?

Парнишка просиял от похвалы.

— Сейчас, секундочку, чуть-чуть осталось.

Он сделал несколько штрихов, внимательно осмотрел свою работу, еще пару раз черкнул карандашом и протянул лист Вадиму.

— Этого я видел только один раз, но, кажется, все равно изобразил похоже.

Вадим всмотрелся в изображение. Оно полностью совпадало с описанием «Эгуса», данным Сержио Ганьеросом. Кудрявые темные волосы, густые усы, округлое лицо человека средних лет...

Вадим отвел глаза от листка, прикрыл веки, снова открыл и еще раз внимательно изучил портрет. Что-то неуловимо знакомое мелькнуло в чертах этого типа. Что именно? Глаза, овал лица, пышная прическа, глубокие складки на щеках, теряющиеся в усах? Вадим сильно встряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Будто бы знакомые черты, но собрать их воедино или наоборот — отсечь лишнее, ненужное, пока он был не в силах.

— Спасибо, Карлито. — Вадим потрепал парнишку по волосам. — Ты нам здорово помог. Посидите с матерью еще немного. Думаю, скоро для вас все закончится.

Он вернулся к Ганьеросу и показал ему набросок.

— Это тот человек из гостиницы, о котором ты говорил?

Сержио взял в руки лист и начал вглядываться в изображение. Потом с сомнением покачал головой.

— Похоже... Вроде тот, но, одновременно, немного другой, не совсем он.

Вадим оглянулся и знаком позвал сидевшего в сторонке Алонзо.

— А ты узнаешь человека, которого вы забирали в «Плазе»?

Охранник долго смотрел на рисунок, а потом осторожно и чуть неуверенно пожал плечами.

— Наверное, он. Может быть, только нос покороче...

Надежда взяла в руки лист, тщательно изучила портрет и подняла глаза на Вадима.

— Если двое говорят «кажется, похоже», значит, изображение весьма приблизительное и с оригиналом имеет отдаленное сходство. Думаю, надо делать фоторобот. У нас есть в наличии три человека, видевших этого типа. Жену Диоса в расчет принимать не будем — от нее, похоже, ничего толкового мы не добьемся. Опасаюсь только, что с аппаратурой в департаменте могут быть проблемы.

Компьютер с программой для составления фоторобота нашелся в управлении полиции, и Надежда заказала автозак для перевозки Ганьероса, а заодно — Алонзо и парнишки. В гостиницу, из которой Таузар забирал «Эгуса», уехала оперативная группа, чтобы провести опрос среди персонала, собрать информацию о его пребывании там и найти на составление фоторобота дополнительных свидетелей.

Его очень интересовали результаты составления фоторобота, но все же Вадим решил заняться другими неотложными делами. Ему передали, что Руэнтос просил его обязательно быть в департаменте к пятнадцати часам. К тому времени должен быть готов и портрет «Эгуса».

Как он и обещал Домингосу, а кроме того, считал это своим долгом, нужно было помочь семье погибшего в бухте Лорес Вуду. Парень здорово его выручил, и хоть деньгами, но надо было за это отблагодарить его родных. К тому же уже прошел срок снятия «командировочных» сумм, установленный Николаем Владимировичем. Не думал Вадим, что они понадобятся ему для такой не очень приятной цели.

В банке, как и в первый раз, получение денег много времени не заняло: код счета, электронный запрос на этот раз в Штутгарт, улыбка вежливого клерка, касса.

Вадим вышел из здания банка, пересек авениду и заскочил в ближайшее кафе. Купив у бармена телефонные жетоны, он набрал код Кипра и номер. Уже знакомый голос автоответчика на двух языках любезно предложил оставить информацию после звукового сигнала. Дождавшись окончания электронного писка, Вадим произнес:

— Викинг вариант номер два выполнил, — и повесил трубку.

Одно дело сделано, теперь надо найти Домингоса. Вадим набрал номер и, когда ему ответили, сказал несколько слов. Потом он вышел из кафе, взял такси и уже скоро входил в Галерею современного искусства. Долго он там не пробыл — Домингос уже ждал его. Вручив деньги, предназначенные для семьи Вуду, Вадим тепло попрощался с мулатом. Трудно было переоценить помощь этого человека. И Домингос был ему благодарен за то, что он не забыл о близких погибшего парня.

Домингос протянул ладонь для рукопожатия, потом передумал и обнял Вадима.

— Спасибо тебе. Давно не встречал таких парней, как ты. На прощание могу пожелать только удачи, — тепло сказал он, но неожиданно его глаза потяжелели. — И еще скажу напоследок: береги себя.

Вадим удивленно взглянул на Домингоса:

— Есть от чего беречься?

— Береги себя! Очень береги... — еще раз повторил тот и подтолкнул Вадима к выходу. — Буэна суэрте, амиго, — удачи, дорогой! Адьос — прощай!

Авенида Пренс, центральная магистраль Сьерра-Марино, была плотно перекрыта солдатами Национальной гвардии. Только синее удостоверение департамента позволило Вадиму пробиться через все кордоны и многочисленные патрули. Чем ближе он подходил к вотчине Руэнтоса, тем чаще его останавливали и проверяли документы.

Кажется, назревало что-то неординарное, но что именно, он не представлял.

На контрольно-пропускном пункте департамента ему передали, что полковник просил при его появлении прибыть к нему в кабинет. До назначенного срока оставалось еще минут десять, и Вадим хотел заскочить к Надежде и узнать новости, однако окружающая суета, нервозность людей, это странное оцепление встревожили его и он двинулся напрямик к Руэнтосу. Секретарь в приемной без доклада направил Вадима в кабинет.