Николай Стародымов - Зульфагар. Меч калифа

Из-за поворота появилась первая машина. Это был видавший виды запыленный «уазик» под серым выгоревшим тентом. Боковые стекла у него отсутствовали — жарко. Внутри машины можно было разглядеть людей в «камуфляже»; виднелось богатое золотое шитье на фуражках.

…О, Аллах! Сколько же этих кяфиров нужно бить, чтобы они наконец поняли, насколько глупо на войне выпячивать свое генеральство! Им целых десять лет Афганистана потребовалось, чтобы сделать открытие, давным-давно известное всему миру: у воюющих людей одной армии форма, независимо от чина, должна быть одинаковой, чтобы в бою противник с расстояния был не в силах отличить офицера от солдата, а, скажем, техника самолета от собственно пилота. Там офицеры целых пять лет подставлялись под пули, отличаясь от рядовых подчиненных фуражками и портупеями… Казалось бы, теперь-то уж все: ввели единую униформу, чтобы в бою невозможно было бы различить командира и подчиненного. Так нет же: здесь, на Северном Кавказе, генералы сплошь и рядом щеголяют в каком-нибудь немыслимом «камуфляже», которого не может быть у простого смертного вояки (кроме, понятно, прапорщика-завскладом), да еще непременно в фуражке с шитьем.

Как они вообще сумели создать такую огромную и могучую — во всяком случае, до недавнего прошлого могучую — страну, эти русские, при их-то врожденной безалаберности!..

За первой машиной появилась вторая, тоже легковой УАЗ. Она шла на некотором расстоянии, чтобы пыль, поднятая первой, успевала хоть немного рассеяться. И лишь затем, тоже на некотором расстоянии, следовал приотставший крытый ГАЗ-66 под тентом которого должна была находиться охрана. Впрочем, назвать этих сидящих в кузове бойцов охраной трудновато: как и кого они могут оберегать, если под брезентом они, по сути, слепы?..

Все правильно — так Мент и докладывал.

Ну что ж, гяуры, у вас танки и самолеты, у вас «Грады» и гаубицы Д-30, а у нас горы и вера в Аллаха! И еще посмотрим, кто кого победит!

Не зря же Аль-Мугизз (Дающий мощь) Аллах [1] У Аллаха в Коране имеется 99 имен, в совокупности они называются «Аль-Асма аль-Хусна» («Самые красивые имена Аллаха»). Мусульманин обязан знать их наизусть и поминать их. Более того, правоверному рекомендуется, хотя и не обязательно, называть своих сыновей одним из них. Аль-Мугизз — одно из таких имен. напутствовал Пророка:

Шанияз припал к автомату. В проезжающем мимо автомобиле было хорошо видно плечо человека с двумя звездами на зеленом защитном погоне. О дверцу опиралась загорелая рука в закатанном выше локтя рукаве. Хамлаев взял прицел чуть выше, туда, где должна была находиться скрытая от него тентом голова генерала.

И мягко повел лежащий на спусковом крючке палец на себя…

— Помоги нам, Аль-Мунтаким Аль-Мумит Аллах! — пробормотал Хамлаев.

Он воззвал к Аллаху «мстящему» и «умертвляющему». Шанияз знал, что эти и другие священные для любого правоверного слова сейчас произносят все его подчиненные…

Место для засады они выбрали идеальное. Словно утомившись петлять среди скал и расщелин, горная дорога, достигнув высшей точки перевала, выпрямлялась и метров триста, если не больше, тянулась почти по прямой. С двух сторон ее сжимали невысокие, до полусотни метров, старые оплывшие холмы, покрытые огромными потрескавшимися валунами и редко поросшие жесткими скрюченными деревцами, вцепившимися корявыми корнями в глубокие расщелины. Отсюда можно было спокойно расстрелять и более могучую колонну, не опасаясь как серьезного сопротивления со стороны жертв, так и того, чтобы случайно попасть в своих, засевших на высотках вдоль дороги с противоположной стороны.

…Первая очередь прогремела очень громко, отразившись раскатистым эхом со всех сторон. И в следующий миг выстрелы слились в единый грохот.

Шедший впереди «уазик» замер мгновенно — либо водитель от неожиданности резко ударил по тормозам, либо от пуль заклинило колеса. Даже с такого расстояния было видно, что в его бортах и тенте десятками появляются новые и новые пробоины.

«Газон» с охраной подпрыгнул, налетев на разрыв умело, точно под передние колеса, выпущенного выстрела гранатомета. Автомобиль мгновенно окутался дымнооранжевым облаком взорвавшегося бензина. Из кузова вывалились и покатились по земле две объятые пламенем фигурки; наверное, они отчаянно кричали сейчас от боли, эти горящие русские солдаты, но за грохотом автоматных очередей этого не было слышно. Да и не воспринимались эти фигурки на таком расстоянии как люди — просто как виртуальные компьютерные иллюстрации к фильму о расстреле колонны… От взрыва кабину «газона» сорвало со стопора и она, раза два качнувшись на пружине, замерла в поднятом положении. Оба человека, сидевшие внутри, вывалились сквозь лобовое разбитое стекло наружу и теперь висели головами вниз; их тела время от времени делались невидимыми в языках огня и клубах дыма.

В этой ситуации не растерялся и сумел хоть что-то сделать для спасения себя и сидевших в машине пассажиров водитель второго «уазика». В первый момент, едва началась стрельба, автомобиль только чуть притормозил. Стремясь закупорить узкую дорогу, боевики основной огонь сосредоточили на первой и последней машинах. Это давало шанс, хоть и мизерный, второй — и водитель этим шансом воспользовался на сто процентов. Машина вдруг рванула вперед и, оттолкнув бампером замершую, проскочила в узкую щель между скалой и обреченным автомобилем. После этого, оказавшись на открытом участке дороги, водитель резко добавил газу.

— Достаньте его кто-нибудь! — не сдержавшись, прекрасно понимая, что его никто услышать не сможет, заорал Хамлаев. — Кто-нибудь же!..

Он уже стоял во весь рост и, прижав автомат к плечу, прицельно бил короткими очередями, стараясь поймать на мушку быстро удаляющийся, подпрыгивающий на камнях автомобиль. По нему же, беглецу, строчили и остальные. Кто-то выстрелил из гранатомета. Боевик промахнулся — снаряд, пролетев едва не в метре за кормой машины, угодил в огромный валун. «Уазик» взрывной волной швырнуло вперед, но он удержался на колесах. На дорогу посыпались обломки породы раздробленного взрывом камня.