Жорж Сименон - Крутой сюжет 1993, № 1

Отработали все версии. Для очистки совести Люка проверял самые дурацкие предположения в надежде хоть на малейшее везение. Когда он входил в кабинет инспекторов, всем было ясно, что это означает новый круг проверок на улице Тюренн и вокруг.

— Возможно в этом что-то есть, — говорил он в этот раз Мегрэ, тыча пальцем в кучу разрозненных бумаг. — Я собрал сведения по всем шоферам такси. Среди них есть один подходящий, натурализовавшийся русский. Это должно подтвердиться.

У него в ходу было слово «подтвердиться».

— Я хотел установить, не приезжали ли 17 февраля с наступлением ночи один или несколько человек к переплетчику. Так вот. Шофер по имени Жорж Рескин был нанят тремя клиентами в ту субботу приблизительно в 20.15 около вокзала Сент-Лазар и привез их на угол улиц Тюренн и Франк-Буржуа. Было около половины девятого, когда он их высадил, что не очень-то клеится с показаниями консьержки по поводу слышанного ею шума. Таксист не знает своих пассажиров. Однако один из сидевших сзади показался ему самым значительным. По говору это был явно выходец с Ближнего Востока.

— На каком языке они говорили между собой?

— На французском. Другой, тучный блондин, лет тридцати, с сильным венгерским акцентом, казался беспокойным, не в своей тарелке. Третий, француз, неопределенного возраста, одетый много хуже, чем его компаньоны, кажется, не принадлежал к их кругу.

Выйдя из машины, все трое направились вверх по улице Тюренн в направлении дома переплетчика.

Если бы не эта история с такси, Мегрэ и не вспомнил бы о приключении своей жены.

— Поскольку ты занимаешься шоферами, может, тебе что-нибудь известно о небольшом сегодняшнем происшествии. Это не имеет ничего общего с нашим делом, но…

Люка был готов видеть связь в событиях, куда более отдаленных и случайных. Придя утром на службу, он сразу же сопоставлял все рапорты муниципальной полиции, чтобы убедиться: не появилось ли чего существенного, относящегося к его деятельности.

В своем кабинете в одиночку он проделывал такой огромный объем работы, о котором публика, следившая по газетам за делом Стювеля, как за романом с продолжением, даже и не подозревала.

Мегрэ в нескольких словах рассказал историю дамы в белой шляпке и ее ребенка.

— Ты можешь позвонить в полицию 9-го округа. Тот факт, что она каждое утро приходит на одну и ту же скамейку в сквере Анверс, дает основание полагать, что и живет она в этом квартале. Пусть проверят в окрестностях, у торговцев, в гостиницах и меблированных комнатах.

Проверки! В недавние времена в кабинете можно было застать десяток инспекторов, курящих, строчащих рапорта, читающих газеты, а то и играющих в карты. Теперь же редко когда можно было увидеть хотя бы двоих одновременно. И если они на свою беду появлялись, то тут же «Гран-Тюренн» открывал дверь своего «логовища».

— Малыш, ты свободен? Зайди на минутку. — И еще один бедняга отправлялся по следу.

Исчезнувший чемодан искали по всем привокзальным камерам хранения и у старьевщиков. Маленький Лапуант, может, был и неопытен, но серьезен и неспособен на глупые выдумки. Этот чемодан был там, в мастерской Стювеля, а пять часов спустя Люка его уже не нашел.

Но вот, по показаниям соседей, Стювель в тот день никуда не выходил, и никто не видел, чтобы Фернанда выходила с чемоданом или тюком.

Может быть, он избавился от него под видом какой-нибудь исполненной переплетной работы? Это тоже было проверено. Послу Аргентины для одного из документов Стювель изготовил роскошный переплет, но он был не так объемен, и посыльный унес его под мышкой.

Мартин, самый образованный сотрудник в уголовной полиции, почти неделю просидел в мастерской переплетчика, придирчиво просматривал его книги, исследуя работы, проделанные им за последние месяцы, созванивался по телефону с его клиентами.

— Это необыкновенный человек, — сделал он заключение. — Его клиентура — самая избранная, какая только может быть. Все полностью ему доверяли. Именно поэтому он выполнял заказы многих посольств.

Послы обращались к нему потому, что он слыл специалистом в области геральдики и обладал большим набором прессов для тиснения гербов, что позволяло украшать переплеты книг и документов геральдическими знаками разных стран.

— Я понимаю, шеф, вы не очень довольны. Но вот увидите, из этого обязательно что-нибудь получится.

И никогда не падающий духом, отважный Люка показал на сотни бумаг, которые он копил не унывая.

— Нашли зубы в калорифере, не так ли? И это еще не все. Кто-то послал телеграмму из Конкарно, чтобы вытянуть туда жену Стювеля. На висевшем в шкафу синем костюме обнаружены пятна человеческой крови, которые безуспешно пытались замыть. Что бы ни говорил и ни предпринимал месье Лиотард, я это дело не брошу.

В отличие от своего бригадира, который этой писаниной прямо упивался, комиссар был удручен и особого значения ей не придавал.

— О чем вы думаете, патрон?

— Ни о чем. Я в затруднении.

— Отпускать его или нет?

— Да нет, это дело судебного следователя.

— Иначе говоря, вы позволите, чтобы его выпустили?

— Не знаю. Я думаю, а не начать ли нам это дело сначала.

— Как пожелаете, — обиженно откликнулся Люка.

— Это не помешает тебе продолжать свою работу. Если мы будем мешкать и дальше, то вообще ничего больше не найдем. Всегда так: стоит только прессе заикнуться о каком-то деле, как находится масса людей, которым что-то известно, и нас захлестывает информация.

— Не успел найти этого шофера, как надо искать того, о котором говорила мадам Мегрэ.

Раскурив трубку, Мегрэ открыл дверь и не увидел ни одного инспектора. Все были в разгоне, заняты этим фламандцем.

— Вы решили окончательно?

— Думаю, что да.

Даже не зайдя в свой кабинет, он вышел из управления и сразу же остановил такси.

— Угол улиц Тюренн и Франк-Буржуа.

Слова, вертевшиеся целый день в голове, были произнесены.

Никогда прежде этот квартал не переживал такой известности. Одно за другим в газетах упоминались имена его обитателей. Стоило кому-то из торговцев или ремесленников зайти в «Гран-Тюренн» пропустить стаканчик, как их встречали полицейские, а на противоположной стороне улицы в «Вогезском табаке», славившемся своим белым вином, поджидали репортеры.

Десять, двадцать раз у них выспрашивали мнение о Стювеле-фламандце, допытывались о его образе жизни.

Поскольку определенной жертвы не выявлено, а найдены только два зуба, все выглядело не очень драматично и больше смахивало на игру.

Мегрэ вышел из машины прямо у «Гран-Тюренн». Бросив взгляд внутрь кафе и не увидев никого из управления, прошел несколько шагов и очутился перед мастерской переплетчика. Вот уже три недели ставни и дверь были закрыты. Кнопки звонка не оказалось, и он постучал, зная, что Фернанда должна быть дома.