Уоррен Мерфи - Крутой сюжет 1994, № 02

— Улица Звездная, дом сорок, — сказал Гетц.

— Пять тысяч, — ответил таксист.

— Поехали.

Гетц уселся на переднее сиденье и захлопнул дверцу. Машина тронулась с места.

Всю дорогу водитель думал, кого же напоминает ему этот странный пассажир. Наконец он вспомнил. Не кого, а что: похороны матери. Она лежала в гробу, густо напудренная розовой пудрой, и от нее исходил такой же запах, как тот, что принес в машину клиент. Запах разлагающегося трупа. «Точно, странный парень, — подумал таксист. — Заторможенный какой-то. Может быть, в морге работает. Они там все шизанутые». Наконец он нашел нужный дом и с некоторым облегчением остановился у парадного.

— Приехали, — сказал он.

Пассажир молча сунул руку в карман, вытащил оттуда несколько купюр, изучил их, но остался недоволен результатом. Он долго шарил в куртке и брюках и наконец извлек еще пару бумажек. Сложив их все вместе, он протянул водителю.

— Э, здесь только четыре пятьсот! — крикнул водитель в спину удаляющемуся пассажиру. Тот даже не обернулся.

«Странный какой-то, — подумал водитель, и ему вдруг расхотелось покидать уютную кабину и гнаться за типом, от которого пахло трупами, — явный псих. Ну его».

Он развернул машину и выехал на Московский проспект. Он ругал себя за то, что смалодушничал и потерял пятьсот рублей, но если бы знал, что сохранил себе жизнь, то досада сразу уступила бы место радости.

Гетц остановился у дверей квартиры сто пятьдесят три. Он ждал. Он мог ждать вечность, но тут жертва сама шла навстречу охотнику. Гетц слышал шум в прихожей и догадывался, что Олег сейчас выйдет к нему. Так и получилось. Когда на пороге показался человек, они сразу узнали друг друга.

У парня была хорошая реакция. Не успел Гетц ударить, чтобы сбить человека с ног, как тот быстро метнулся в квартиру и укрылся в одной из темных комнат. Укрылся, как показалось ему. Гетц не нуждался в свете. Он шел прямо к цели.

Когда его фигура показалась в проеме, блеснула длинная полоса огня и оглушительный выстрел расколол тишину спящего дома. Сильный толчок в левую ногу развернул Гетца и бросил на пол. Человек, тяжело дыша, перескочил через него и устремился к выходу из квартиры. Гетц поднялся и двинулся за ним.

Олег бегом спускался по лестнице. Ниже, ниже, еще ниже. Он услышал, как загудел лифт и понял, что противник успеет раньше. Тогда он бросился наверх. Там был выход на крышу.

Подъем сильно вымотал его. Он был почти у цели, когда из-за угла взметнулась тень, схватила за руку, развернула и впечатала головой в стену. Олег на мгновение потерял сознание и пришел в себя, когда его уже поднимали и прислоняли к стене.

— Ты меня убил, — мертвым голосом произнес Гетц, — теперь я убью тебя.

Олег не понял, что он говорит, но когда в рот воткнулось дуло его собственного револьвера, слова сразу обрели смысл.

— Я не… — выдохнул он, пытаясь сказать в свое оправдание что-то типа «Я не убивал тебя», чтобы затянуть время и, возможно, спасти жизнь, но не успел. Гетц дважды нажал на спуск и пули с мягким свинцовым концом разнесли Олегу затылок, выбив мозг, который остался додумывать свои мысли частично на стенах, частично на полу.

С убийцами покончено, но еще были люди, пославшие его на смерть. Гетц вызвал лифт, который отправил вниз, чтобы обмануть Олега. Пуля повредила берцовую кость и передвижение на ногах сильно осложнилось. Он не чувствовал боли, но понимал, что будет больше пользы поберечь ногу сейчас, чтобы потом использовать ее с максимальной эффективностью. К тому же он начинал разлагаться. Мышцы теряли свою быстроту, медленно превращаясь в бесполезную кашу. Пока он может двигаться — надо действовать. Пока не наступит покой.

Лена вернулась в постель и долго пыталась заснуть. Чувство тревоги, разбудившее ее, упорно не хотело исчезать. Полежав еще немного, Лена решила применить самое лучшее успокаивающее средство, какое только знала. Она обняла мирно посапывающего Андрея и стала жадно его целовать.

— Проснись же, милый!

— А, что? — Андрей заворочался, открыл глаза и непонимающе посмотрел на нее.

— Андрюша, дорогой, я хочу тебя! — Лена прижалась лобком к его ноге и начала тереться о нее, не переставая покрывать поцелуями лицо, шею и грудь. — Иди же ко мне, любимый!

Андрей уже проснулся и догадался, что нужно Ленке, тем более, что ее рука скользнула между его бедер и достигла желаемого результата.

— Я люблю тебя, милый, — прошептала она и очень быстро оказалась сверху. — О-о! Как хорошо, мм!

Андрей стал совершать встречные движения и Лена застонала, впившись ногтями ему в грудь.

«Что это с ней?» — подумал Андрей, потому что среди ночи Лена такой активности обычно не проявляла, но сейчас она так старалась, что он прогнал прочь все мысли и отдался чувству, которое затягивало его все глубже и глубже в неописуемо восхитительный водоворот наслаждений.

Когда он кончил, Лена слезла с него и попыталась расслабиться, но беспокойство не прошло, а, наоборот, усилилось. Действуя скорее инстинктивно, чем осознанно, она принялась тормошить засыпающего Андрея.

— Андрюшенька, миленький, ну не спи, — она поцеловала его в плечо. — Андрю-юша!

Андрей молча повернул голову. В этом движении ясно читалось: «Ну чего же тебе еще надо?», однако Лена с упорной настойчивостью добилась, чтобы он открыл глаза.

— Поедем на дачу, любимый, а? Давай прямо сейчас.

— Ты что? — Андрей включил подсветку и посмотрел на часы. — Четыре часа ночи!

— Ну давай, я хочу сейчас!

— Лена, — взмолился Андрей, — серьезно: четыре часа ночи, я устал.

— А я хочу сейчас, — голос Ленки дрогнул и в нем послышались слезы, — давай, пожалуйста. Ну я тебя очень прошу. — Не выдержав, она уткнулась ему в грудь и зарыдала.

— Да что с тобой? — Андрей зажег свет и сел, прижимая к себе плачущую невесту. — Лен, что случилось?

— Я так хочу! — сказала Лена, почувствовав, что он поддается.

— Мы еще хотели к твоим с утра заехать.

— Потом заедем. Мы им со станции позвоним, Андрюша, — Лена подняла на него свои красные от слез глаза, и Андрей сдался.

— Хорошо, — сказал он и стал одеваться. — Поехали.

Ленка радостно вскочила, преданно глядя на него. Андрей в который раз удивился, как меняется в постели его подруга. Из Елены Бориславской, дочери профессора, снисходительно-надменной «королевы», с ним она становилась Ленкой — преданной рабыней, маленькой и слабой, готовой выполнять любые желания своего господина. «С кем еще она была такой?» — задавал он себе вопрос, неизменно вызывавший в нем ревность и остававшийся без ответа. Но вслух спросить не решался, боясь, что «рабыня» тут же превратится в холодную «королеву» и останется ей навсегда.