Александр Ушаков - Воровская зона

Испив великолепный напиток, ничем не напоминающий рекламируемые по телевидению суррогаты, Зарубин приступил к докладу. Бордовский, потягивая свой любимый «Салем», внимательно слушал. Он ничем не выразил своего недовольства проколом у озера, но Зарубин не обманывался на свой счет. В таких ситуациях профессионалы не имели права проигрывать, и он был готов получить все, что ему причиталось. Как-никак, а за физическую компрометацию Баронина отвечал он. И он получил. Нет, Бордовский не кричал и не ругался. Холодно глядя на подчиненного, он ровным голосом произнес:

— Ты сам себе нашел головную боль, Женя… Так что постарайся как можно быстрее избавиться от нее!

Бордовский глубоко затянулся и невольно поморщился. У него не укладывалось в голове, как можно так бездарно завалить самое простое дело, не требующее ни ума, ни интуиции. Понятно, если бы их переиграли тактически, тут уж ничего не поделаешь, если человек идиот, так это надолго, как говаривал старик Вольтер, но вот так, запросто живешь отдать инициативу… Невероятно! И теперь этот бывший опер, ими же по сути дела и предупрежденный, мог наделать, много нежелательного шума. Да что там шума, он просто мог провалить так блестяще начатую и с таким размахом задуманную операцию. И шеф не будет входить в детали, кто лучше стреляет ночью, но спросить спросит…

— Нам, — продолжал Бордовский, — остается только ждать… Если даже случилось самое худшее и этот самый Баронин получил какую-то информацию, он все равно рано или поздно вернется в Николо-Архангельск, а значит, к нам! И твоя задача взять под контроль все возможные подходы к нему…

Распрощавшись с Зарубиным, который уже через несколько часов улетал назад, Бордовский закурил новую сигарету. Да, ничего не поделаешь, общая деградация неизбежно била и по их профессии, и хотя он ни в коем случае не сравнивал работу «чистильщиков» со своей, на физическую компрометацию того же Троцкого он поехал бы все-таки сам, не доверяя ее никому…

Уютно устроившись в кресле, Баронин задумчиво смотрел в иллюминатор. Вверху, внизу — повсюду стояла плотная стена белоснежных облаков, и только ровное гудение моторов в какой-то степени нарушало эту иллюзию неподвижности. Впрочем, мысли Баронина были далеко и от этих облаков, и от повисшего в них самолета. Он снова вернулся в прошлое…

Возглавивший группу по расследованию убийства Туманова старший следователь по особо важным делам городской прокуратуры Владимир Иванович Симаков встретил его прохладно, даже неприязненно. Не забывал важняк старой обиды еще с девяносто первого, когда честь и совесть эпохи уже дышала на ладан, Баронин чуть было не поставил крест на его гладко катившейся в гору карьере. Они вели тогда дело племянника секретаря обкома партии, застрелившего на охоте приятеля. Не почуял тогда прожженный интриган новых веяний и буром попер на Баронина, не желавшего списывать труп на случайно произведенный выстрел. Но Горбачев уже подписал указ о запрещении компартии, и карты легли совсем в другом раскладе…

Новая волна чуть было не накрыла Симакова с головой. Но, будучи отличным пловцом, он все-таки выплыл. И Баронин, с которого очень быстро сошла вся послефоросская эйфория, не очень-то удивился, снова увидев на одном из кабинетов прокуратуры так хорошо ему знакомую фамилию. Конечно, теперь Симаков работал несколько иначе. И если и тянул воз в сторону начальства, то делал это ненавязчиво.

— Как успехи, Александр Константинович? — холодно поблескивая стеклами очков, сразу же приступил к делу Симаков, едва Баронин уселся напротив. — Есть что-нибудь новое по найденному на квартире у Бродникова трупу?

— Нет… — покачал головой Баронин. — Кроме того, что по нашим делам он не проходил…

— Плохо, Александр Константинович, — недовольно поморщился Симаков, — время идет, а мы топчемся на месте!

Баронин ничего не ответил. Хотя и мог бы! Ибо со времени убийства Туманова прошло всего-навсего двое суток.

Симаков медленно, словно подчеркивая значимость совершаемого им поступка, вытащил сигарету из лежавшей перед ним пачки и неторопливо щелкнул зажигалкой.

— Вы знаете, — выпуская дым, проговорил он, слегка прищурив глаза, отчего они показались Баронину еще злее и подозрительнее, — что вчера руководству звонил сам господин Затонин и просил сделать все возможное для быстрейшего расследования преступления?

— Нет, не знаю, — равнодушно покачал головой Баронин. — Я хорошо знаю другое!

— Что же? — снисходительно посмотрел на него Симаков, чувствуя, что инициатива пока у него.

И Баронин решил на холодность отвечать иронией. Оружием еще более страшным и разящим куда сильнее. Если у Симакова сейчас и было преимущество в положении, то в профессионализме он мог дать ему приличную фору.

— То, — улыбнулся он, — что это только убийства совершаются по заказу, а их расследование зависит от несколько иных причин… И это, — после небольшой паузы закончил он, — известно любому специалисту…

Получив оплеуху, Симаков закусил губу. Но вступать в дебаты с лучшим профессионалом области не стал. Решил достать его с другой стороны. Сделав вид, что не заметил иронии Баронина, он все тем же выдерживающим дистанцию тоном спросил:

— Надеюсь, вам известно, что Бродников являлся особой, весьма приближенной к Каткову?

Боронин пожал плечами. Еще бы не известно! Как-никак близкий друг и руководитель третьей по своей силе группировки в Николо-Архангельске.

— Да, конечно…

— Так в чем же дело, Александр Константинович? — слегка повысил голос Симаков, собирая морщины на высоком лбу. — Почему никаких мер не принято?

Снова перехватив инициативу, Симаков пошел в атаку, и со стороны теперь могло показаться, что опытный учитель отчитывает нерадивого ученика, забывшего вдруг таблицу умножения.

Но на мякине Баронина провести было невозможно. И он, прекрасно понимая, что имеет в виду Симаков, прикинулся удивленным.

— А какие я должен принимать меры?

— Как это какие? — с таким изумлением уставился на него Симаков, словно увидел его впервые в жизни. — Надо провести с Катковым соответствующую работу и как следует нажать на него! Неужели не понятно?

— Нет, — покачал головой Баронин, — не понятно! Да и как я могу давить на Каткова, не имея на то никаких оснований? Его отпечатков, насколько мне известно, мы не нашли нигде!

— Да ты что, Баронин, — удивленно улыбнулся Симаков, переходя наконец на «ты» и даже забывая о выбранной им дистанции, — маленький, что ли? Или первый год замужем? Как я могу давить на него! — насмешливо и в то же время зло передразнил он Баронина. — Это уж твое дело как! А мне нужны результаты! Ты понял меня? Ре-зуль-та-ты! — по слогам произнес он.