Александр Тамоников - Лесная армия [litres]

– А как же письмо от матери, которое вам принес Касьянов?

– О, его написали где надо. Вы не поверите, но там есть хорошие специалисты. Они знакомы с написанием подобных посланий. Это было прикрытие для рабочего контакта, вы же понимаете.

– Ты веришь ему, Ульяна? – спросил Лаврентьев.

Ульяна? Даже спрашивать не хотелось, как она дошла до такой жизни и что могло случиться, чтобы она взялась за такое.

– Не думаю, – женщина медленно покачала головой. – Да, в этом мире случается всякое, но с майором Кольцовым – случай явно не тот. Теоретически это возможно – щемящая обида за несправедливость… Но лично я бы в это не поверила. Он играет в игру, смысла которой мы пока не знаем. Вы уверены, что он один? – женщина с опаской посмотрела по сторонам.

– Да вроде один, – нахмурился второй «электрик».

– Господа, не будьте дураками, уберите это, – процедила женщина, кивнув на майора. – И не стойте здесь, расходитесь. Я чувствую, что все это неспроста…

– А ну, не маячить! – прикрикнул Лаврентьев. – Вы чего сюда все притащились? Светает уже. А ты, майор, извиняй, не по пути нам с тобой, – он поднял табельный «ТТ» майора, скривился от сожаления.

Кольцов плевать хотел, поверят или нет. Все, что нужно – чтобы они задержались на открытом месте.

– Подожди, – встрепенулся он, – еще пару слов…

– Ну, что еще? – Лаврентьев недовольно опустил ствол и отступил. Да спят они там, что ли?! Наконец дважды прокаркала ворона!

Павел бросился на Касьянова – тот находился ближе других, повалил его на землю. Ряженый лейтенант не ожидал, забился, как в падучей, стал вырываться. Но Павел крепко прижимал его к земле. Все, кто стоял рядом, попали под перекрестный огонь! Охнул Лаврентьев, выронил пистолет. Завизжали женщины. Люди падали как подкошенные. Никто даже не успел открыть ответный огонь. Огненная свистопляска продолжалась несколько секунд, потом неожиданно оборвалась. Затопали сапоги.

– Командир, все кончилось, можно вставать! – Взволнованно крикнул Караган. – Поднимай эту мразь… Смотри, как глазенками лупает – рад, поди, что живой остался…

Все уже были здесь, ходили по двору, переворачивали тела. Достреливать никого не пришлось – под огнем такой плотности никто не выжил. Гневно зарычал Касьянов, оттолкнул Кольцова, вскочил на ноги. Но тут же попал под стальной кулак. С каким удовольствием Павел врезал ему по челюсти, прямо-таки с наслаждением! У диверсанта подкосились ноги – отдыхай, почтальон…

Расслабление накатывало волнами. Павел прошелся, всматриваясь в мертвые лица. У Тамары лопнула височная кость, к голове в этом месте приклеилась жуткая багровая лепешка. Лицо Екатерины пули пощадили – прошили грудь. Она лежала с распахнутыми глазами, недоверчиво смотрела в небо – во взгляде уже не было ни холода, ни презрения. Павел с усилием оторвал от нее взгляд, побрел куда глаза глядят, прислонился к дровянику, достал трясущимися руками папиросу. Неужели все?

Подполковника Марычева – заместителя начальника отдела политической пропаганды корпуса – арестовали на следующий день.

Лейтенант Касьянов (бывший лейтенант Красной армии, выпускник школы Абвера 42-го года) долго не запирался. Имя «крота» он знал, поскольку дважды вступал с ним в прямой контакт. Занимаемая должность помогала избегать подозрений.

Подполковника арестовали прямо в кабинете, когда он строго и принципиально отчитывал батальонного замполита за грубые ошибки в политическом воспитании военнослужащих. Когда замполит услышал, за что задерживают подполковника, он чуть не поперхнулся от изумления.

Марычев взвился: какое вы имеете право?! Это провокация, он будет жаловаться самому Члену Военного Совета фронта товарищу Крылову! И только в камере сник, сообразив, что попал сюда неспроста, замкнулся, отказался давать показания.

«А вообще человек с характером, – втихомолку переговаривались оперативники. – Дозу крысиного яда скушал заодно с другими». Впрочем, строго отмеренную (специалисты подсказали) – чтобы только загреметь в госпиталь, прослыть жертвой, но быстро и без последствий излечиться.

По главной городской улице тягачи тянули на запад зачехленные орудия. По краю обочины шли пехотинцы – вроде небольшие подразделения, но шли они весь божий день, тянулись, как бесконечная гусеница.

Наступал вечер. Павел стоял у края тротуара, неподалеку от въезда в штаб, курил папиросы, приобретенные на рынке по безбожным ценам.

Остановилась «эмка». Вышли двое – майор госбезопасности Донской и капитан того же ведомства Цапков. Первый что-то бросил водителю, захлопнул дверь. Майора контрразведки они заметили не сразу – будь это не так, приказали бы водителю проехать дальше.

Цапков смутился, быстро отвел глаза в сторону. На его лице появилась печать отстраненности – он словно подумал о чем-то важном. Офицеры прошли мимо, усиленно делая вид, что рядом никого нет. Портить себе настроение решительно не хотелось. Павел снова посмотрел на дорогу, рука машинально тянулась к пачке, хотя накурился уже на целую неделю.

Подъехала другая «эмка» – бронированная, с увеличенным дорожным просветом. За ней – «ГАЗ‐67» с тремя автоматчиками. Из «эмки» вышел генерал-майор Серов в повседневной форме, захлопнул за собой дверь. Высадилась охрана, почтительно осталась в стороне.

Генерал узнал майора, губы растянулись в улыбке. Он прихрамывал, да и в остальном сильно сдал за неделю, потерял былую осанку, глаза ввалились.

– Здравия желаю, товарищ генерал-майор, – козырнул Кольцов.

– Приветствую, майор, – Серов протянул руку. Павел пожал ее – довольно осторожно. – Рад тебя видеть. Как служба?

– Все в порядке, товарищ генерал-майор. Служба продолжается. Я тоже рад вас видеть в добром здравии и при исполнении.

– Не будем пока про доброе здравие, хм… – генерал немного смутился. – Но в остальном все так: принимаем обратно дела, будем воевать. С моих заместителей тоже сняли необоснованные обвинения, завтра они приступят к работе. Я слышал, майор, ты был чуть ли не единственным, кто не побоялся высказаться в мое оправдание?

– Почему же единственный… – стушевался Павел, – многие в это не верили…

– Но держали язык за зубами, – подмигнул генерал. – Все правильно, майор, время такое, враги повсюду и маскируются так, что не отличишь от своих. Ну, бывай, рад был повидаться. Послужим еще родной стране…

Павел отдал честь. Генерал кивнул и двинулся к штабу, припадая на левую ногу. Автоматчики держались позади. Как-то незаметно подошли офицеры из оперативной группы, встали рядом. Цветков что-то жевал.

– Завтракали? – покосился на него Кольцов. Цветков прыснул, чуть не подавился. Остальные заулыбались.