Александр Тамоников - Русский частокол

Селение полян оказалось в кольце. Между тем к работавшим мужикам подъехала повозка. Лесорубы бросили работу и подошли к ней. Женщина в длинной рубахе поднялась с большим ковшом. В руках тружеников появились чаши.

Помощник бая, Ильдар Хамзаят, следивший вместе с хозяином за происходящим, проговорил:

— Поляне трапезничать собираются. В телеге чаны, женщина раздает похлебку.

— Очень хорошо.

Бай Каплат дождался, когда мужики рассядутся на бревнах, корягах, а возница развернет повозку, сунул в рот два пальца и свистнул. У него был особый свист — пронзительный, резкий, как будто сдвоенный. Так свистел только он.

Мужики подняли головы, насторожились. В телеге поднялась и женщина, стала осматриваться. И в этот момент одновременно с юго-востока и востока на пожарище вылетели конники Кабира и Даяна.

Каплат ожидал замешательства в стане полян, однако те не заметались, не бросились кто куда. Пронесся громкий крик, и давешние лесорубы, побросав посуду, схватились за топоры, дубины и копья, которыми оказались срубленные молодые деревца. Пошли в ход и колья, что готовились для городьбы. Слабое оружие против сабель да булав, но поляне не дрогнули при виде чужаков и встали в оборону, прикрываясь корягами и невыкорчеванными пнями.

Это удивило сотника, но еще больше изумило его то, что из-за заград в сторону нападавших полетели стрелы. Оказывается, среди тружеников, валивших лес, скрывались стрелки с луками и стрелами.

Воины бележи тоже натянули луки, и вот уже на мужиков обрушилась туча стрел. Многие вонзались в деревья, прошивая листву, уходили к своим же с противоположной стороны, но были и те, что достигали цели. Вскрикнул возница, свалившийся с телеги, забилась в судорогах на дне повозки пронзенная стрелой женщина.

Отстрелявшись, лучники отскочили в сторону, на мужиков налетели пешие воины. Неравенство сил и боевой опыт кочевников сделали свое дело. Сеча была яростной, но недолгой. Солнце только начало клониться к западу, когда над полем битвы вскинул свое копье Даян.

Хамзаят воскликнул:

— Кончено! Поглядим, кого удалось взять.

К месту, где находился бай с помощником и охраной в десять воинов, бележи подвели пленников. Был среди них и старший ватаги, едва державшийся на ногах. Копье пробило ему левый бок, из раны сочилась кровь.

Каплат кивнул Хамзаяту. Помощник спросил у ближнего пленника:

— Кто среди вас старший?

Мужик злобно посмотрел на чужака. Кивнул за спину:

— Вон раненый, Фома Сазан.

— Сазан? Это же рыба, — рассмеялся помощник.

Его смех оборвал бай:

— Сюда этого Сазана.

Подвели раненого. Мужик был бледен, ноги дрожали, казалось, еще немного, и он упадет. Поняв, что с таким говорить бессмысленно, бай приказал помощнику:

— Убей его.

Хамзаят выхватил саблю и одним ударом отсек Сазану голову.

Мужики зароптали.

Бай крикнул:

— А ну молчать! Все на поляну.

Его не поняли, пришлось помощнику переводить.

Мужики выслушали приказ, посмотрели друг на друга и не двинулись с места.

— Строптивый народ, — усмехнулся Каплат и повернулся к десятникам: — На колени всех!

Подскочили ратники, сбили лесорубов с ног, поставили на колени.

Мужики, как по команде, стали валиться на бок, не желая стоять на коленях.

— Что ж, — проговорил Каплат, — не пойдут сами, привязать к коням и тащить волоком.

— Товар испортится, — сказал Хамзаят.

— Ничего, до возвращения в Кумерге (большой аул проживания основной части племени бележей) заживет. Что у нас в селе?

А там появление горцев вызвало сумятицу. Оставшиеся в селении мужики приказали женам уводить детей в лес, а старики прятались в землянках. Юноши хватали копья, топоры, луки — все, что было под рукой. Селяне попытались уйти, но пути отхода были уже перекрыты.

Бележи гарцевали на конях со всех сторон. Они всегда так делали для пущего страха. Наконец это им надоело, и, развернув коней, кочевники ринулись в село.

Сын старейшины села, Демид, крикнул своей жене:

— Румяна, забирай Кольку, и в подвал, сидите там как мыши. Я завалю крышку, чужаки не заметят. После выберетесь и пойдете в Кубино.

Село Кубино находилось в пяти верстах на запад.

— А ты, Демид?

— Я, Румяна, биться с ворогом буду.

— Какое биться, Демид? Ты видел, сколько их! А еще на пожарище объявились, тетка Варвара кричала.

— Выполняй, что муж велел!

Румяна заплакала:

— Как же мы без тебя, Демид? Пропадем ведь.

— А в полон чужаки возьмут — все пропадем. Колька мал, его не возьмут. Ты ведаешь, что делают степняки с младенцами?

Женщина прижала к груди двухлетнего сына.

— Ладно, мы в подвал, но обещай…

Она замолчала, слезы не давали говорить, да и говорить-то, в общем, было нечего. Пришла беда и в их село, как от нее ни прятались. Женщина с малым дитем и скарбом спустилась в низкий подвал, где Демид когда-то сделал полки и держаки, дабы в прохладе хранить провизию. Забилась в дальний угол, накрыла рогожей сына, готовая закрыть ему рот, когда в дом заявятся хазары. А заявятся они в один из двух домов, что только в травене (мае) были поставлены на селе, непременно. Ранее жили в землянках. Вот вырубили лес, хотели еще срубы ставить, делать полуземлянки, городьбу, а оно вон как вышло.

Демид схватил висевший на стене кистень, выскочил во двор. И сразу же налетел на двух чужаков. Они только и успели крикнуть:

— Полянин!

Кистень проломил им и шлемы, и головы. Демид подхватил саблю одного из убитых, метнулся к дому отца, второму такому на селе. Там ему попались еще пятеро хазар. Демид хотел было укрыться — прыгнул в крапиву у плетня, но его заметили.

— Полянин! — закричали бележи.

Отступать было некуда. Демид поднялся, держа в одной руке саблю, в другой сжимая кистень. Чужаки подлетели с трех сторон. Одного Демид зацепил, переломал ему кости, но двое других порубили селянина саблями.

Демид упал в крапиву. Его за ноги вытащили во двор.

Закричала старая женщина:

— Сын!

Мерген, чьи люди захватили основную часть селения, с интересом взглянул на старуху, которую выводили из дома:

— Сын, говоришь?

Женщина подняла голову:

— Да, это мой сын. Я горжусь, что он убил врага!

Сверкнул клинок, и голова женщины отлетела к плетню, а тело, из которого толчками еще била черная кровь, упало рядом с телом сына.

Все это видел и пожилой мужик, захваченный в этом же доме. Мерген уже прознал, что это старейшина села Чуки, так оно называлось у полян, Радогор Белосех.

Несмотря на пожилые годы, он ринулся было на врага, но его удержали подоспевшие кочевники.

— Собаки бешеные, вы хуже зверья дикого! — закричал старейшина.

Мерген только усмехнулся:

— Да, старик, мы хуже зверья. Зверь иногда щадит жертву, когда сыт, мы же не щадим никого. Потому что мы — племя лучших, непобедимых воинов. Наши женщины не знают работы, ее делают рабыни, наши мужчины не занимаются скотоводством и земледелием, это удел рабов. Мы — воины, отбирающие все, что нам надо, у других. Таких, как твое племя.