Александр Тамоников - Русский частокол

На обороне перелазов стояли: Вавула на западе, Коваль на востоке. Под их началом было по полтора десятка человек, все с луками, мечами, кистенями да копьями. Они заняли свои места, когда на том берегу к перелазу подошли первые сотни бека Шамата.

Вавула смотрел за другим берегом. Кто-то спросил его:

— И что там, десятник?

— Чужаки.

— Много ли?

— Удержим, покуда сможем. Ты, Федор, передай: стрелять по моей команде, отход так же. Все делать скоро, но без суеты. Полечь нам тут нельзя, наш отряд ох как пригодится при защите городища.

— Это так. А хазар много?

— Это горцы — бележи.

— Да какая разница!

— Эти свирепей других.

— Бывали хазары и похлеще этих…

— …бележей, — подсказал Вавула.

— Во-во.

Федор отполз предупредить товарищей.

Вавула продолжил внимательно смотреть за ворогом. Слышались команды их начальников. Вот один десяток начал раздеваться, увязывать вещи и оружие на седла.

— Решили начать с одного десятка? То худо, надо бы больше.

И боги словно услышали его. Следом начали раздеваться воины еще двух десятков. Всего на переправу начальник чужаков, по подсчетам Вавулы, послал целую полусотню.

— Вот это дело, — проговорил Вавула.

Мужики приготовили луки и стрелы, стали ждать.

Полусотня тремя колоннами вошла в воду, бележи повели коней по мелководью. Вавула заметил, что щиты воины оставили при себе. Усмехнулся, понял замысел ворога. Ведают, что из лесу их попытаются остановить. А чем? Только стрелами. Вот щиты от этих стрел. Хитро, но бесполезно. О главной-то защите бележи ничего не ведали.

Переправляющихся бележей вел десятник Даян. С берега за переправой внимательно смотрел бай Каплат. Вот кони и воины достигли середины реки, поплыли, сохраняя порядок. Воины подняли щиты, все строго по приказу. Расстояние позволяло, но поляне почему-то не стреляли, и это беспокоило сотника. Он не мог понять: почему поляне не используют выгодное положение?

Мелькнула мысль: может, они не выставили заслоны и решили отправить всех защитников на стены городища? Но это было бы для них губительно, а поляне показали, что сражаться они умеют и среди них есть настоящие воины.

Беспокойство Каплата росло с каждым шагом его конников к противоположному берегу. Что-то подсказывало: где-то затаилась опасность, но где и какая, бай не мог угадать.

Асхат повернулся к Абашизу:

— Тебе не кажется подозрительным, Гузир, что поляне не стреляют?

Бай второй сотни отмахнулся:

— Эти глупые мужики закрылись в своем городище, чего тут не понять? Думают, что ров, вал и городьба их спасут. Пора и мне запускать своих людей.

Каплат пытался остановить Абашиза, но, несмотря на старшинство бая первой сотни, Гузир не послушал сотника. Это не было неповиновением, просто равный среди равных делал то, что считал нужным, прямо на виду у старшего бая. Тот мог жаловаться беку. Но Каплату было не до этого.

Воины второй сотни разделись, привязали к седлам одежду, оружие и доспехи. В воду вошли три десятка человек и быстро пошли вперед проверенным путем. Вот уже полусотне Каплата до берега оставалось саженей тридцать, а лес все молчал, хотя там точно кто-то был.

Но почему они не стреляют? Или это те, кто решил сдаться, перейти на сторону хазар? Такое бывало: поляне сами выходили к Хамлыху и просили милости хана. Чаще всего им разрешалось беспрепятственно идти к Итилю и там селиться.

Но сейчас на милость бележей полянам рассчитывать не приходится. Они должны понимать, что пришло время расплаты. Всех их ждет суровая кара, не важно, воевал полянин с сотней тархана Ильдуана или нет. Из городища живыми выйдут только пленные. Никакой милости тархана.

Три десятка Абашиза почти догнали полусотню Каплата, когда на реке стало происходить что-то невообразимое. Передние ряды словно наткнулись на преграду, впрочем, так оно и было. Заржали кони, закричали люди, вода обагрилась кровью. Задние ряды навалились на передние, и под громкие вопли о помощи воины начали уходить на дно. Мертвые тут же всплывали, и течение несло их на запад. Один десяток, другой…

Абашиз завизжал:

— Асхат, что это?

Каплат уже все понял:

— Подводная заграда!

— Какая еще заграда?

— Подводные заостренные колья врыты в дно. Они ранят и убивают наших воинов.

Абашиз закричал своему десятнику:

— Курбан! Назад!

Но в этой кутерьме услышать что-то с берега было невозможно. Десятки Абашиза вместо того, чтобы развернуться, продолжали напирать на остатки полусотни Каплата. Передние воины пытались оттащить в сторону коней, но нарывались на другие колья, которые тут же вспарывали коням животы. Выйти из этого кошмара воины Каплата уже не могли.

Старший десятник Абашиза, что вел отряды второй сотни, наконец понял, что произошло, подал сигнал к отходу. Десятки в панике, сталкиваясь друг с другом, стали неуклюже разворачиваться вместе с оставшимися в живых воинами Каплата. Тем самым они подставили противнику свои ничем не защищенные спины.

И тут лес ожил. Над засекой поднялись лучники. Вавула выкрикнул команду, и в сторону реки полетела первая туча стрел. За ней вторая, третья, и так, пока стрелы не стали падать в воду, не достигая врага. После этого Вавула приказал прекратить стрельбу:

— Луки с собой, приготовиться к отходу на елань.

Мужик по имени Федор, что исполнял обязанности помощника сына Дедила, посмотрел на воеводу:

— Когда отходить будем, Вавула?

— Скажу, — кратко ответил тот.

— Как бы не опоздать, до городища все же шесть верст, еще неизвестно, что там, на перелазе выше по реке.

— Там то же, что и здесь.

— Откуда тебе известно?

— Я не жрец, но ведаю, что должно быть на востоке. Всем быть готовыми к отходу. Следите за рекой. Если раненые начнут выбираться на берег, идите и добейте их. Мы не должны пропустить ни одного живого врага.

А на противоположном берегу катался по земле разъяренный сотник Каплат:

— Шайтан, эти проклятые поляне, сколько людей сгубили! Отборных воинов! Что я скажу их женам и отцам?

Абашиз, потерявший полтора десятка воинов, крикнул Каплату:

— Встань, бай, не будь женщиной! Не все потеряно.

— Поведем моих людей вместе.

— А что потом скажет бек?

— Что он может сказать? Мы встретились с сильным противником, потому так много жертв, но сражение только начинается. Наше войско возьмет городище!

— Как, Гузир? — спросил Каплат. — Для того, чтобы выйти к городищу, мы должны переправиться через реку, а перелаз закрыт.

— Ничего. Колья ранят коней и всадников, но плоты сломают их.

— Плоты?

— Да.

Абашиз повернулся к своей поредевшей сотне:

— Рубите деревья, вяжите плоты конской сбруей. Три больших плота!