Александр Тамоников - Последняя тайна рейха

За столом, перелистывая бумаги, сидел толстяк майор Клаус Нитке, курил сигарету, после каждой затяжки пристраивал ее на край стеклянной пепельницы.

В помещении находилась и белокурая молодая женщина, та самая, со двора.

Олег сглотнул. Он не имел ничего против очаровательных дам, но знал, что в нацистских структурах встречались такие особы, на фоне которых даже лютые изуверы мужского пола казались новичками. В присутствии барона она выглядела невинной овечкой, скромно сидела на стуле в углу, поджав ноги, поправляла непослушный локон и с интересом разглядывала иллюстрированный атлас, лежащий у нее на коленях. Невиннейшее создание. Блондинка быстро глянула на него и снова уткнулась в атлас.

— Хайль Гитлер! — Олег щелкнул каблуками и вскинул руку.

— И вам добрый день, любезный, — сухо сказал барон и сделал маленький глоток коньяка. — Напомните, пожалуйста, ваше имя.

— Алекс Мазовецкий, герр бригаденфюрер. Согласно последней легенде, разработанной майором Штраубом, — капитан Потанин Олег Петрович, исполнял обязанности начальника строевой части Двадцать четвертого стрелкового полка Девятнадцатой армии русских. Вы можете спросить у господина Чепурнова. Он знает…

— У господина Чепурнова мы уже спросили, — подал голос майор Нитке. — Можно сказать, что он ваш поручитель. Вы ему понравились и весьма своевременно уберегли его от смерти.

— Я не собирался его спасать, герр майор, — твердо заявил Олег. — Это вышло совершенно случайно.

«Да какой он к черту Чепурнов? — подумал Потанин. — Обычная легенда для предателя. Впрочем, плевать я хотел на то, как на самом деле его зовут».

— Можете присесть, — сказал барон и кивнул на стул, выдвинутый на середину зала.

Олег кивком поблагодарил его, сел и услышал:

— Вы Алекс Мазовецкий, пусть будет так. Обо мне вы, вероятно, слышали. Меня зовут Леонард фон Гертенберг, это мой замок и мое поместье. Майор Клаус Нитке — мой помощник, отвечающий за вопросы безопасности в широком, так сказать, смысле. Штурмфюрер Шиллер, который вас доставил сюда, является начальником моей охраны. Эта очаровательная дама — Матильда Фогель, искусствовед, научный сотрудник. Она курировала музеи живописи, древней истории, антропологии по линии…

«По линии СС», — быстро додумал Олег.

Белокурая Матильда подняла голову и с любопытством воззрилась на барона.

— По линии государственных научных институтов, — несколько туманно закончил фон Гертенберг. — Большая умница, высокообразованный человек, помогает в наших изысканиях. В данный момент она не может вернуться домой в Дрезден по ряду объективных причин, поэтому проживает с нами. Как и ее верный помощник Фридрих Буркхардт, молодой научный работник.

«Юноша с ушами», — понял Потанин.

— Госпожа Фогель является украшением нашего замка, — продолжил барон. — Красавица, умница. Она насквозь видит врагов рейха!

Олег учтиво склонил голову и проговорил:

— Я счастлив познакомиться с вами, фрау Матильда.

— Пока что фройляйн, — пробурчала эта особа и опять уткнулась в свой атлас.

«Да чтоб ты навсегда такой и осталась, — подумал Потанин. — А еще лучше — мертвой».

— У вас хороший немецкий язык, господин Мазовецкий, — подметил фон Гертенберг. — Я почти не слышу акцента в вашей речи. Это с чем-то связано?

— Да, господин барон. Мой отец — этнический немец… наполовину. На другую половину — поляк. Мама — тоже полька. Мы жили в Витебске. Это Белоруссия. Там было много поляков и немцев. В тридцать девятом их стали арестовывать и депортировать. Многих расстреливали, особенно если у НКВД имелись соответствующие доносы, с которыми практически не разбирались. Отцу удалось извернуться, мы уехали в деревню, до которой еще не добрались эти зверства. В начале сорокового года мы решили бежать на польские земли, занятые вермахтом, но моих родителей, к сожалению, застрелили русские солдаты при переходе границы. В том же году я поступил в школу военной разведки в городе Славица, это Западная Галиция. Отец ненавидел коммунистов, привил мне любовь к Германии. Он был учителем в средней школе, преподавал, кстати, немецкий язык.

Он врал как по писаному, излагал биографию реального персонажа по фамилии Мазовецкий, с которым имел определенное внешнее сходство. Об этом человеке подробно рассказал на допросах майор Отто Штрауб, взятый в плен.

— А еще в Белоруссии проживало много евреев, — проворковала Матильда, не отрываясь от атласа, так, словно беседовала сама с собой.

— Что, простите? — Олег сглотнул. — Извините, госпожа Фогель, но это не важно. В Германии тоже проживало достаточно евреев. Где их не было? Наша семья не дружила с ними, не имела ничего общего.

— Вы служили в Красной армии? — осведомился барон.

Олег пожал плечами и ответил:

— Конечно, я же был гражданином СССР. Я служил в сухопутной береговой охране на Дальнем Востоке, потом вернулся в родную Белоруссию. Навыки, полученные в армии, помогли моему дальнейшему совершенствованию в качестве сотрудника германской военной разведки. Существенный плюс был еще и в том, что я хорошо знаю советскую действительность и структуру Красной армии.

— Скажите, вы являетесь действующим сотрудником советских разведывательных органов? — спросил барон.

Олег сглотнул слюну и уточнил:

— В каком это смысле, господин барон?

— Неужели я задал непонятный вопрос? — удивился фон Гертенберг. — Хорошо, извольте так. Вы являетесь офицером русской разведки, засланным к нам, пользуетесь тем обстоятельством, что наши возможности проверить ваши слова сейчас являются весьма ограниченными. Это верное утверждение, господин Мазовецкий?

В подвальном помещении повисло тягостное молчание. Барон отставил в сторону бокал и пристально разглядывал растерянного человека, сидевшего на стуле. Майор Нитке отложил бумаги, скрестил руки на груди.

Матильда Фогель закрыла атлас и с любопытством воззрилась на Олега. Наконец-то и ей стало интересно. Она смотрела на него насмешливо, потешно сморщив нос, и, видимо, уже прикидывала, какие изуверские пытки применить к этому самозванцу.

Тут за спиной Потанина раздался шорох. Он вздрогнул, повернул голову и увидел широкоформатного субъекта в форме гауптшарфюрера. В красавчики он точно не метил. Волосы на голове отсутствовали, нижняя челюсть выступала вперед, а такой массивности надбровных дуг позавидовал бы и древний пращур человека. В помещении было тепло. Верхние пуговицы кителя у этого типа были расстегнуты, виднелись белая рубашка и даже цветные подтяжки. Он просто подошел, ничего не делал, лишь выразительно посматривал на Олега.

— Вы расстроены, господин Мазовецкий? — вкрадчиво спросил барон. — Вас удручает тот факт, что вам не удалось доиграть свою роль? Вы явно не в своей тарелке.