Александр Тамоников - Последняя тайна рейха

Она выплюнула-таки кляп и завизжала с душераздирающим надрывом:

— Леонард, беги, здесь русский! Он тебя убьет!

Да какого черта?! Майор опешил, замешкался, чуть не бросился к этой бабе, чтобы забить ей в глотку это чертово полотенце! Какой смысл? Барон не глухой.

Он потерял драгоценные мгновения, а когда распахнул дверь, барон уже вприпрыжку уносился к выходу на галерею, крича как оглашенный:

— Охрана, все сюда!

Эх, баронесса, прибить бы вас к той-то матери!

Олег выскочил в коридор, полоснул вдогонку из автомата, но барон уже скатывался по лестнице.

Потанин и сам толком не понял, зачем метнулся обратно в апартаменты. Неужто он собирался пристрелить эту клятую особу? Но ведь она всего лишь защищала своего мужа. Женщина орала болотной выпью, каталась по кушетке, разбрасывая повсюду свои волосы. В качестве заложницы она вряд ли годилась. Очень уж строптивый экземпляр.

Олег плюнул с досады и побежал обратно в коридор. А там уже шумели, топали солдаты с первого этажа. Они бежали к апартаментам. Олег отпрянул обратно в комнату, выхватил гранату-колотушку из бокового кармана ранца — как удачно, что она там оказалась! — лихорадочно открутил колпачок, дернул за выпавший шнурок, активируя взрыватель, и выбросил эту штуковину в коридор.

Солдаты все поняли, вразнобой завопили, побежали обратно, но куда там. Это же реактивными нужно быть! Грохнуло так, что пол задрожал, посыпались стекла из разбитых окон галереи. Осколок достал лампу над дверью, разнес ее в пыль вместе с плафоном.

Майор вывалился в коридор, стал палить наугад из штурмовой винтовки. Оружие работало исправно. Постарались немецкие оружейники под занавес войны. Ответных выстрелов не было.

Он бежал к выходу из коридора, запинался о тела, нашпигованные осколками. Кто-то стонал, срываясь на фальцет. На лестнице, куда Олег выскочил по инерции, горел тусклый свет. Очередь ударила снизу. Пули выбили щепки из перил. Он отшатнулся, сел на корточки, потом лег, пополз по-пластунски к массивным балясинам балюстрады и очень даже вовремя высунулся вместе со стволом.

Эти двое не хотели попасть под пули, но приказ барона, орущего снаружи, надо было выполнять. Они передвигались смешным гусиным шагом, кряхтели от усердия. Сначала к основанию лестницы прошлепал один из них, затем другой. Блестели глаза, наполненные страхом, пот вытекал из-под стальных шлемов.

Олег открыл огонь, когда они проползли половину лестничного марша и уже могли видеть его, лежащего на галерее. Автомат дергался, вырывался из рук. Эсэсовцы орали, кубарем катились по лестнице, нашпигованные пулями, измазали кровью все ступени.

Потанин понесся прыжками, не дожидаясь, пока они разлягутся там, внизу, использовал их тела как мягкий трамплин для броска в неизвестность. Снова коридор, за ним открытая галерея первого этажа, где в теплую погоду так приятно наслаждаться свежим воздухом.

Впрочем, на крыльце он предпочел не маячить в полный рост, перевалился вправо через ограждение, быстро сменил магазин, кинулся в темень северной части двора. Там Олег уткнулся в тупик, распластался за бордюром галечной дорожки, замер.

Где барон? У крыльца его не было, значит, он в страхе убежал на КПП или еще куда-то. Охраны в замке оказалось немного, большинство солдат ушло с облавой. Барон предпочел ретироваться. Часового во дворе не видно. Возможно, он был в числе тех солдат, которые сейчас лежат под лестницей.

На КПП метались люди, слишком громко шумели. Майор с запозданием понял причину. С облавы вернулся взвод эсэсовцев. Действительно, совершенно незачем искать проклятого русского где-то еще, если он здесь. Топали сапоги в подворотне, из арки выбегали солдаты. Несколько человек включили фонари.

Послышались и истошные вопли барона. Так вот где этот гад! Он кричал, что его супруга в опасности. Мол, все в восточный корпус! Ловите русского, он где-то тут!

Олег полз вдоль стены, закусив губу. Лазейка, через которую он проник в замок, снова должна сработать. Солдаты бежали по дорожке вдоль восточного корпуса, а Потанин, задыхаясь, вгрызался в темноту, полз на угол, выходя из зоны поражения. Эсэсовцы по одному забегали в здание. Несколько человек остались на дорожке, светили во все концы фонарями.

Он успел, ушел из освещенной зоны! Строительные леса были уже недалеко. Терпения у Олега не хватало, он поднялся на корточки, ускорился.

— Герр бригаденфюрер, ваша супруга жива, с ней все в порядке! — выкрикнул кто-то из здания.

Какая радость, черт возьми!

Потанин перекатился за гору задубевшего цемента. Тут же распахнулась дверь в западном крыле, оттуда вынеслись две здоровенные собаки. Какой-то человек держал их на длинных поводках. Старина Этингер? Милые создания Дисмас и Гестас, приснопамятные разбойники, распятые вместе с Иисусом?

Сердце Олега провалилось в пятки. Он чувствовал, что эти твари сейчас его унюхают. Собаки метались, злобно лаяли. Этингер отпустил поводки. Псины помчались через дорожку, обогнули фонтан, вились кругами, нюхали землю и вдруг застыли. Он видел в темноте, как матово отливают их глаза. Они смотрели в северный угол! Но-но, ребята, полегче. Ведь почуяли чужака, запах которого им сразу не понравился.

Они помчались в темноту с грозным рычанием. Этингер что-то кричал им вслед.

Олега охватили предательская паника и пещерный страх. Твари стремительно неслись на него. Их глаза злобно поблескивали в темноте. Поздно бежать!

Он вскочил и начал поливать их огнем. Он сбил одну тварь, она покатилась в сторону, жалобно скуля. Вторая запрыгнула на кучу цемента как на трамплин. Олег оступился, упал на спину, но продолжал стрелять, держа приклад у живота. Псина рухнула рядом, отдавила ему руку. Она скулила, билась в конвульсиях, пыталась ползти, разевая пасть.

— Живым его берите! — выкрикнул барон.

Потанин прыгал как кузнечик, закатился под строительные леса. Поосторожнее бы надо. Эта громадина вот-вот обрушится. Хотя какого черта!..

Майор встал на колени, схватился за шаткую подпорку, стал ее раскачивать. Тряслись, скрипели наверху ослабленные перекрытия и распорки, гулял дощатый настил. Олег бросился к следующей опоре, стал ее пинать. Потом он пролез к стене сквозь уже прорезанную маскировочную сетку, перебросил автомат через пролом, в прыжке зацепился за гребень.

Приказ барона брать его живым оказался очень кстати. Иначе эсэсовцы давно пристрелили бы его даже сквозь эту сетку.

Свою ошибку эти люди осознали тотчас же. Трещали, рушились строительные леса, доски и бревна сыпались на головы подбегавших солдат. Кто-то угодил под завал, кричал от боли. Остальные ругались. Пыль стояла столбом.

Огонь из автоматов эсэсовцы открыли с опозданием, когда Олег уже перекатился на другую сторону. Боль в лодыжках была сущей мелочью. Он пошарил по земле, нашел штурмовую винтовку и кинулся в ночь.