Александр Тамоников - Последняя тайна рейха

Дыхание у майора срывалось, под ребрами кололо так, словно раскаленный бур вгрызался в желудок. Он бежал по жухлой траве, спотыкался о камни. Неимоверная тяжесть тянула его к земле. Камни подрастали, скалы плясали перед глазами.

Силы оставили Олега, когда до скал оставалось метров тридцать. Он упал в канаву, боком привалился к внушительному камешку, поменял магазин. Штурмовая винтовка была сконструирована на совесть. Она позволяла поддерживать высокий темп стрельбы, ствол не раскалялся. Пистолет-пулемет МП-40 от такой плотности огня давно захлебнулся бы и сдох.

До северного острия замка Левенштайн было метров сто с хвостиком. На небо выбралась луна и засияла как прожектор. Солдаты с руганью перелезали через стену, скапливались под ней, дожидались вразумительной команды.

Олег прицелился и дал короткую очередь. Эсэсовец, лезущий через стену, вскрикнул и камнем рухнул вниз. Майор опустил ствол чуть ниже, нажал на курок и опять, похоже, в кого-то попал. В канаве поднялся галдеж.

Он катился из последних сил, полз, давясь землей. Эсэсовцы беспорядочно стреляли, перебегали. Град пуль рикошетил от камней, выбивал из них искры. В воздухе было тесно от свинца. Он рыхлил землю лучше плуга. Всякая мерзость сыпалась ему за воротник, забивала глаза. Ночка выдалась непростой, хотя майор сам, конечно, был виноват в этом.

Погоня рассыпалась по поляне. Его подстегивали гортанные крики, били в спину как хлысты. Олег снова повалился за камень, стрелял, пока не иссяк магазин. Потом он метнулся в расщелину между скал на подгибающихся ногах.

Силы оставляли его. Ему срочно требовался отдых, хотя бы краткосрочный. Никто не воюет в таком темпе.

Он углублялся в узкую горловину, петлял между глыбами. Скалы со всех сторон, никуда не деться. За ним бежало не меньше дюжины до зубов вооруженных людей. Где же лес? Куда он подевался? Возможно, майор подался не в ту сторону, огибал его по краю. Мелкие камешки выстреливали из-под ног, хрустела крошка.

Массивная глыба накренилась над тропой словно мятая кепка с козырьком. Он подался за нее. Теперь эсэсовцы его не видели. Временно, конечно, но и то хорошо. Тошнота теснилась у горла, в глазах темнело.

Узкий пятачок, будто площадь с круговым движением. В центре вместо клумбы распавшаяся скала. Проход в две стороны, практически противоположные.

«Быстрее, пока они меня не видят! Выбегут к этой скале, им придется разделиться. Тогда мне уже не так тяжело будет», — подумал Олег.

Он тащился вперед, как уж мог, стонал от усердия, свернул вправо, понятия не имея, куда его выведет эта кривая. Потанин прижался ранцем к скале на десять секунд, перевел дыхание и снова отправился в путь, ускорялся, семенил. Он плохо представлял, где находится. В голове все смешалось, зрение подводило. Тропа между скалами сужалась, потом расширялась, уводила еще правее. Олег точно шел краем леса, который окружали скалы, и все никак не мог до него добраться.

Он мотался из стороны в сторону, но каким-то чудом продолжал идти. За спиной у него перекликались солдаты. Они шли за ним и не хотели отставать. Майор споткнулся, ударился виском о скалу, привалился к ней спиной и расставил ноги, чтобы не упасть. Тропа терялась. Возможно, ее больше не было. Слева что-то чернело. Это была расщелина или пещера, но он плохо видел.

Олег поднял автомат, упер приклад в ребра. Целиться было невозможно. Патронов в магазине оставалось с гулькин нос. За спиной солдатский ранец, в нем две гранаты и еще два снаряженных магазина, но вряд ли он располагал достаточным временем, чтобы этим воспользоваться. Кажется, его метания подходили к концу. Немцы загнали противника, живым не выпустят. Даже половина отряда легко справится с ним. Это было обидно, но усталость не позволяла майору думать об этом.

Когда в конце тропы объявились претенденты на тот свет, он принялся набивать их пулями. Они опомниться не успевали, падали. О мертвые тела спотыкались другие. Те эсэсовцы, которые выжили, поздно сориентировались в ситуации.

Олег благополучно опорожнил магазин. Он испытывал жгучее злорадство. Ему не придется отправляться на тот свет в одиночку. Ворочалась, стонала бесформенная масса на узкой тропе. Когда загремели ответные выстрелы, его уже не было у скалы. Потанин лез в черную дыру, расположенную по соседству.

Слева грохнула граната, но осколки не зацепили его, он был уже внутри. Хотел подняться, но ударился макушкой об острый выступ, рухнул от боли и неожиданности. Словно пуля тюкнула по черепу! Олег полз на коленях, погружался в кромешную черноту, закатился за какое-то каменное возвышение.

Он мог бы сразу догадаться, что оказался в пещере, откуда нет второго выхода! Эта ночь была урожайной на ошибки. Оставалось лишь радоваться, что их позволял себе не толь- ко он.

Потанин лежал на земле, смешанной с каменными крошками, стащил с себя ранец, нащупал магазин, рукоятки гранат, вывалил их наружу. Не всех он убил, увы. Майор вставил магазин, дернул затвор, перевернулся на спину.

Кто-то подкрадывался к пещере, скрипели камни под подошвами, слышалось хриплое дыхание и кашель.

«Их двое, — определил он. — Счастливчики, выжили. Примерно четверых я завалил в узком проходе, где особо и целиться не приходилось».

— Здесь он, — прохрипел кто-то по-русски, и Олег невольно насторожился. — Я видел, он сюда, падла, заполз. Темно как у негра в заднице, не видно ни хрена. Нет там выхода, Степан.

«Господа украинские полицейские! Какая радостная встреча! Вас тоже подключили к погоне? Правильно, нечего сидеть без дела, когда немцы работают. Изворотливы вы оказались, не лезли поперед батьки в пекло, оттого и выжили».

— Эй, жидяра, ты здесь? — глухо спросил Запорожец. — Смотри, как ловко своим прикидывался этот лазутчик хренов, а мы ему еще и подчинялись. Что молчишь, сука? Подай-ка голосок!

— Дышит! Там он, гнида, — сделал вывод Дыховичный. — Ненавижу этого урода. Он Миколу Стахнюка голыми руками кончил, Янко Берника убил.

Олег молчал, мотал на ус. Значит, один из тех, кто лег в проходе, — Берник. И что, легче от этого?

— А теперь молчит, словно он тут и ни при чем, — заключил Дыховичный, быстро всунулся внутрь и окатил суженное пространство автоматной очередью.

«У мертвого эсэсовца автомат забрали, — сообразил Олег. — У них ведь карабины были».

Каменная шишка защищала его от пуль, но барабанные перепонки рвались от грохота. Он высунул ствол и дал ответную очередь, чтобы полицаи шибко не наглели. Дыховичный вскрикнул, но успел отшатнуться.

Запорожец засмеялся и спросил:

— Что, гаденыш, не хочешь говорить?

— А это вместо слов, — проворчал Олег и снова надавил на спуск.

Пули бились о камень, вылетали в темноту ночи. Полицаи терпеливо ждали, пока он наиграется.