Виталий Донцов - Интерполицейский [СИ]

Оружейные стволы накалились едва ли не докрасна, а клинки десантных ножей окрашивались кровью в предельно жестких и жестоких, коротких, как вдох, рукопашных драках. Всеми силами спецназовцы никого не пропускали в «свою» часть дома — они умудрились забаррикадироваться в нескольких центральных комнатах особняка. Но ведь ничьи силы не беспредельны, разве что божественные. Так и боги в этот день, судя по всему, смотрели в другую сторону и были заняты иными делами.

В конце концов на интерполовцев навалились непосредственно перуанцы, измоловшие в кровяную муку бандитов. Их было втрое больше, чем эквадорцев, и полицейские были вынуждены прибегнуть к последнему средству. Гранат в обычном понимании этого слова им не полагалось, но светошумовые и газовые в некотором количестве имелись. Бойцы загерметизировали шлемы, включили кондиционирование и фильтрацию наружного воздуха. Незащищенные члены команды закрыли лица мокрыми тряпками, которые с трудом удалось раздобыть. У Герды имелся обычный штатный респиратор.

Вначале спецназовцы закидали прилегающие коридоры термобарическими ручными гранатами величиной с куриное яйцо. Затем в дело вступил Ван, все это время по штатному расписанию таскавший за спиной гранатомет револьверного типа. Цилиндры со сжатым слезоточивым газом сильного действия понеслись во все стороны по коридорам, завращались по паркету, источая едкий белый дым. Одному незадачливому партизану такая граната угодила прямо в выпуклый залысый лоб, вогнув кость внутрь черепа, и залила ему лицо концентрированной струей газа. Он еще не умер на свое несчастье от полученного шока и травмы, и страшно заорал, рефлекторно раздирая лицо в багровые клочья, пока его не прикончила чья-то милосердная пуля.

Все видимое пространство первого, богато обставленного, а сейчас заваленного трупами, этажа, заполнилось едким, вызывающим потоки слез и кашель даже в слабой концентрации газом, и полицейские стали организованно отступать в этом сплошном дыму, все еще прорываемом ослепительными вспышками и громовыми звуковыми ударами светозвуковых гранат. Группа прошла дом насквозь ко второму парадному крыльцу. Но на этот раз в итоге она оказалась между двух огней — ругающимися, надрывно кашляющими, ничего не видящими из-за непрошеных слез, но безостановочно прущими вперед партизанами, и мафиози сумевшими собраться в новый, более свежий, кулак для отпора. Бой вспыхнул с новым ожесточением. Спецназу удалось прорваться в коридор, идущий вдоль наружной стены. Здесь можно было попробовать найти подходящее место для эвакуации из особняка через широкие окна.

Снайпер доложил, что американский «Ирокез» сбит, для чего был использован спецпатрон из-за большой дальности до цели. Вышел на связь Ганс, объявив о своем недалеком присутствии. Засев среди рядов живой изгороди, он планомерно выводил из строя подручных Ларинчи (можно считать, бывших подручных Ларинчи), приготовивших последний заслон на пути весьма агрессивных мятежников. По приказу Беркутова, мгновенно сообразившего выгоду положения Ганса для группы, но вначале не преминувшего весьма энергично по-русски пройтись в адрес непутевого друга, капитан Берн, занялся прикрытием отхода «форс эй» из расположения противника.

Если читатель подумает, что тут сказке и конец, то он слегка ошибется.

Воздух над сельвой неожиданно наполнился низким грозным рокотом. Ганс уже было решил, что это «сбитый» американец восстал из ада, но над территорией преступного логова пробороздила влажный и горячий лесной воздух пятерка вертолетов. Три аттакера, и два разновеликих транспортника.

Тройка боевых вертушек красивым клином пронеслась в десятке метров над поверхностью над усадьбой, лихо и синхронно сделала глубокий вираж, и вернулась к приотставшим транспортам. Больший грузовик завис над особняком, и с небес покатился между строений густой ревущий голос, говорящий по-испански.

— Внимание всем, находящимся на территории поместья «Дель Лока»! С вами говорит представитель вооруженных сил республики Эквадор полковник Ферейро. Приказываю всем немедленно сложить оружие, и прекратить бой! Иначе будет открыт огонь на поражение!!

Ганс представил себе эффект от атаки звена боевых вертолетов, и ему подурнело. Тут же живого места не останется! А если партизаны сейчас упрутся рогом, и с криком «Банзай!!!» и порванной рубашкой на груди станут отбиваться от республиканцев?! Тут-то всем в одночасье и наведается бабушка Хана… То есть совсем хана!!!

Наушники всех имевшихся у спецназа раций одновременно тихо щелкнули, и спокойный голос произнес всем прямо в уши:

— Не дергайтесь, парни! Ситуация под контролем. Не высовывайтесь, мы вас наблюдаем на мониторах. В случае отказа подчиниться вы в «мертвой зоне».

Всех вместе и каждого бойца в отдельности эти слова поразили почище молнии с небес…

— Полковник?! Вы живы?!! — изумленно выдохнул в эфир нестройный хор голосов осажденных интерполовцев…

…Я осторожно выглянул в широкое окно, отыскивая глазами барражирующие над усадьбой вертолеты.

— Сэр! Льюис, я не ошибся?! Вы живы?!! — меня всего трясло от нахлынувших чувств. Надеюсь, что со стороны этого не было заметно. Полковник жив, и мало того, он пришел нам на выручку в чрезвычайно трудную для группы минуту. Пока наши потери исчислялись парализованным Чарли и легкими ранениями Герды, Жиля и Андрэ, но при эвакуации из окруженного и на три четверти захваченного здания я не стал бы ручаться за абсолютный успех.

— Алекс, сынок, конечно же, это я. А ты кого ожидал встретить — архангела Гавриила? Или привратника Петра? Думаю, вам еще противопоказаны столь высокие знакомства… Да и Бог сегодня в связи с вашей деятельностью будет занят по горло своими всевышними хлопотами. Столько отъявленных грешников переправить в ад — та еще работенка, одно слово — адская! — шеф отбросил свою пресловутую английскую невозмутимость, откровенно радуясь тому, что успел, что мы все еще живы. — Надеюсь через несколько минут вас всех обнять.

Тем временем эквадорский полковник еще раз уведомил мятежников соседнего государства и своих родных бандитов-наркоторговцев, что сопротивление бессмысленно, и настоятельно рекомендовал разоружиться. После того, как последнее эхо его громогласных слов стукнулось о беленые, деревянные и мраморные стены, повисла долгая утомительная пауза. Ни единого шевеления, словно каждого участника драмы-фарса парализовало от столь убедительного сюрприза.

Но вот, когда я уже мысленно махнул рукой на возможность мирного разрешения «конфликта», первый перуанец вышел из тени конюшни — обо всем происходящем вне нашей видимости нас информировал полковник — и швырнув автомат на землю, сложил руки за головой. А дальше будто началась цепная реакция…