Сергей Зверев - Этому в школе не учат

И еще он знал, что такая команда не одна. Немцы масштабно подошли к подготовке подполья. Они не только использовали свою агентуру, но и достаточно широко привлекали националистические элементы, присягнувшие им на верность или просто находящиеся в круге их влияния. Это и Организация украинских националистов, которая заполонила всю Украину, но неплохо себя чувствовала и в Белоруссии, и белорусские националистические организации, в том числе боевые — «Черный кот». Всех их немцы натравят на советские тылы, которые превратятся в пылающий ад.

В январе 1944 года Вересов назначил меня своим заместителем, одновременно вручив погоны майора госбезопасности. И у меня резко прибавилось управленческих забот. Непосредственно от проведения мероприятий по операции «Азимут» я отошел. Но продолжал осуществлять контроль.

Там дела обстояли неплохо. Наши ребята работали с азартом и даже с долей юмора. Никто не предполагал, что так долго удастся водить абвер за нос. Умельцы СМЕРШа вдохновенно сочиняли радиограммы в Берлин, которые все больше походили на бульварный роман.

В них расписывались трудности, с которыми столкнулся агент Лунь при легализации. Но он преодолел их все, вышел на своего дядю — объект «Консул». Последний находится в тяжелых думах, поскольку от него отвернулся его покровитель — «железный» нарком путей сообщения Лазарь Каганович. И «Консул» уже задумывается о том, что карьера может резко покатиться под гору. А вообще он не сильно доволен сталинским режимом, но и немцев не переваривает, так что вряд ли будет на них работать вот так сразу. Но кое-что агенту Луню у него удалось вынюхать.

Дальше мы бросали зерна дезинформации на уже хорошо удобренное и перепаханное нами поле. Мы его массированно засеивали ложными сведениями всю вторую половину 1943 и начало 1944 года — и по поводу Курской битвы, а потом создания Степного фронта, и по освобождению Харькова, Киева и других городов Украины. Самое интересное, немцы даже после выявления случаев недостоверной информации часто не могли понять, что их водили за нос именно мы. Или не хотели понимать.

В абвере тоже были азартные люди, да еще и большие выдумщики. Они предложили агенту Луню провести вербовку объекта «Консул» от имени американской разведки. Тем более заместитель наркома в Америке бывал и якобы испытывал перед этой страной благоговение, как перед лидером технического прогресса.

Радист, приданный Забродину, честно отстукивал радиограммы. До поры до времени мы его не трогали, и он был уверен, что честно работает на Третий рейх. Когда же он начал ерзать и что-то подозревать, мы арестовали его и быстро поставили в строй. Он хотел жить и был согласен на продолжение радиоигры.

Немцы загорелись идеей лжеамериканской вербовки «Консула». Настолько, что ночью забросили самолетом в тот же Егорьевский район профессионального разведчика абвера — проверенного не раз в самых деликатных и серьезных делах капитана Марка Штейнера.

Тут уж мое руководство не выдержало.

— Этого надо брать! — хлопнул ладонью по столу Вересов, едва не снеся подстаканник.

— Может, пусть поработает под наблюдением? — проговорил я, понимая, что это бесполезно.

— Раскусит он нашу игру влет. Брать, и никаких гвоздей. Абвер, елки-палки! Я их фисгармонию кирзовым сапогом топтал!..

Капитан Штейнер прибыл к нам в гости с новой рацией, элементами питания, пятью тысячами долларов и полумиллионом рублей для вербовки крупного советского чиновника. А также с подробными вербовочными инструкциями.

Его взяли в Москве, на встрече с агентом Лунем. Аккуратненько и тихо, вдали от посторонних глаз.

В отличие от своих коллег из СС, гестапо и СД, абверовцы, зажатые в угол, обычно без особых душевных терзаний шли на сотрудничество. Тем более в 1944 году, когда военная мощь вермахта зашаталась, и для Германии уже маячили перспективы поражения в войне.

Штейнер не стал исключением. И вскоре от него ушло в Берлин сообщение: «Объект «Консул» готов к сотрудничеству с американской разведкой».

И пошли от абвера особые задания, типа получения информации о передвижениях и системе охраны Лазаря Кагановича. Немцы не без оснований полагали, что именно благодаря железному наркому, его могучей воле и организаторским способностям так четко, насколько это только возможно, работает система железнодорожных сообщений в СССР, идет бесперебойное снабжение фронта. И вынашивали планы его ликвидации.

— Звоночек тревожный, — отметил Вересов. — Похоже, они начинают всерьез готовить акции против первых лиц нашего государства.

Несмотря на понесенные потери, немцы не сбавляли диверсионной и разведывательной активности. А я все так же мотался по фронтам. И готов был поклясться, что абвер мы теперь переигрываем вчистую. Количество активных радиоигр уже исчислялось десятками. И немцы сбрасывали нам, как они искренне считали, для своих резидентур рации, оружие, новых агентов. А мы щедро кормили их качественной дезинформацией.

С начала 1944 года активнее пошло освобождение Украины и Белоруссии. А вместе с этим кардинально поменялся характер деятельности наших подразделений.

Теперь проблемой стали не столько гитлеровские парашютисты, сколько оставляемые германскими спецслужбами агентурные сети, прикормленные фашистами националистические организации и целые подпольные националистические армии, типа УПА — Украинской повстанческой, или Белорусской освободительной армии «Черный кот». Нам противостояли десятки тысяч фанатиков с промытыми мозгами, мечтающих о независимости своих республик, а также различных борцов с коммунизмом, москалями, разношерстных фашистских прихвостней. Одной из задач СМЕРШа стала борьба с этим отребьем.

При дележе полномочий в отделе меня сделали ответственным за Белорусское направление. Там теперь каждый день Красная армия выбивала немцев из городов, деревень и поселков. И вместе с передовыми ударными частями туда входили СМЕРШ, территориальные подразделения НКВД и НКГБ.

Первое, что мы делали на освобожденных территориях, — вычищали немецкую агентуру, по которой имелась оперативная информация. Арестовывали полицаев, палачей, а то и скрывавшихся в подвалах и амбарах гитлеровских солдат и офицеров.

Некоторых особо отличившихся фашистских карателей по приговору трибунала вешали принародно на центральных площадях. Конечно, возбуждать казнями у населения низменные чувства никак не входило в планы нашей власти, которая с первых дней своего существования взяла курс на воспитание нового, благородного и честного человека. Но в данном случае это было оправдано. Слишком велика была у народа ненависть к нацистским палачам, и она требовала выхода…