Николай Прокудин - Последняя обойма

— Зачем же мы поперлись сюда в такую непогоду, если нет точных данных?

— Потому что с нашим отрядом связался Масуд и приказал тщательно осмотреть склон.

— Сам Ахмад Шах Масуд?

— Да.

Довод был более чем серьезным. Масуд слыл человеком передовых взглядов, образованным, начитанным и вместе с тем простым и доступным. Однако в вопросах дисциплины послаблений никогда и никому не делал.

— Это меняет дело, — уважительно кивнул помощник. — Тогда надо искать следы упавшего самолета.

— Или покинувшего его пилота, — добавил Абдулхакк. Оглянувшись по сторонам, нашел связиста: — Бахтияр, подготовь станцию. Пора узнать новости.

— Отдохнули? — спросил полевой командир, закончив сеанс связи.

Он мог и не спрашивать. Ответ был очевиден. По изможденным и посиневшим от холода лицам подчиненных было ясно, что для полноценного отдыха потребуется как минимум несколько часов. Но буквально минуту назад один из помощников Масуда передал новость, напрямую касающуюся отряда и полученного приказа.

Никто из воинов не шелохнулся. Никто из них не хотел подниматься и продолжать поиски, тяжело взбираясь по крутому склону.

Тогда Абдулхакк громко произнес, пытаясь перекричать завывавший ветер:

— Братья! Ахмад Шах сообщил, что здесь — южнее Панджшера — нашими воинами сбит советский генерал! Тому отряду, который найдет генерала и возьмет его живым, обещана большая награда. Очень большая!

Воины зашевелились, стряхивая с накидок снег; послышались радостные возгласы.

— Посему, братья, нужно собрать в кулак все свое мужество и продолжить поиски! Иначе русского генерала могут найти и захватить другие!..

Последнюю фразу он мог и не произносить — его товарищи дружно поднимались, разбирали оружие и распределялись в походный порядок.

— Хазри, будешь замыкающим, — распорядился полевой командир. — Хайрулла, пойдешь следом за мной, надо посовещаться…

— …Это правда, что наш человек из афганского штаба подтвердил информацию о сбитом самолете? — Хайрулла мешал слова с хрипами.

— Правда, — отвечал полевой командир. — Масуд сказал, что срочное сообщение получено через резидента пакистанской разведки в Кабуле. Информация верная! Наш человек из штаба ВВС правительственных войск, рискуя жизнью, передал ее несколько часов назад.

— Значит, мне положено вознаграждение?

— Конечно, брат. Не каждый день нам удается сбить реактивный боевой самолет русских.

Постоянный лагерь «Черных аистов» располагался на удобной площадке южной гряды Панджшерского ущелья — прямо напротив обширной долины с селением Руха. В задачу отряда входила охрана южного рубежа, протяженностью десять-двенадцать километров. Ежедневно за час до рассвета Абдулхакк высылал в разные стороны хребта по четыре человека. Каждая четверка имела в своем распоряжении радиостанцию для связи, ручной пулемет и переносной зенитно-ракетный комплекс «Стингер» с двумя ракетами. Дежурили весь световой день, к заходу солнца возвращались в основной лагерь.

Подобные дежурства продолжались второй год, а реально повезло только сегодня, когда четверка под командованием Хайруллы выпустила ракету по советскому самолету и сбила его. Причем пуск совершил сам Хайрулла, когда самолет стал набирать высоту и нырнул в облачность. Никто из четверых моджахедов хлопка в результате попадания не слышал — видимо, ракета некоторое время летела за самолетом и догнала его лишь на приличном расстоянии от места пуска.

Хайрулла успел погрустить по поводу неудачного выстрела и напрасно истраченной ракеты, как вдруг призывно пискнула рация, и Абдулхакк сообщил приятную новость: два подошедших к лагерю пастуха сообщили о хлопке в небе. Не мешкая, полевой командир передал ценную информацию в штаб Ахмаду Шаху, а тот приказал срочно сниматься с лагеря и в полном составе отправляться на поиски сбитого пилота.

— Сколько осталось до вершины хребта? — прохрипел Хайрулла.

— По моим прикидкам, метров четыреста, — остановившись, ответил Абдулхакк. Глянув вниз на растянувшуюся цепочку воинов, крикнул: — Остановка на пять минут! Не расходимся! Отдыхаем…

Весь покрытый снегом Ан прилег у ног хозяина. Тот опустился на корточки и принялся очищать густую собачью шерсть от налипшей наледи. Пес терпел.

— Зачем перегрыз веревку, а? — ворчал Хайрулла. — Сейчас спал бы в тепле под навесом. Рядом стояла бы миска с водой и размоченным мясом.

Будто поняв, о чем говорит хозяин, Ан поднял морду и ткнулся мокрым носом в его ладонь.

— Проголодался? На, держи…

Хайрулла достал из кармана кусок лепешки, отломил половину и отдал псу.

Отведенные для отдыха пять минут заканчивались. Уставшие люди опять не хотели продолжать тяжелое восхождение даже за сумасшедшее вознаграждение.

Поглядывая на подчиненных, Абдулхакк подбирал слова, чтобы вдохновить их на поиски. В голову ничего не приходило.

Отчаявшись, он хотел просто рявкнуть, полагая, что это поможет. В обыденной жизни он всегда был спокоен и немногословен. Если сыграть на контрасте, то…

Рявкнуть он не успел.

Поднявшийся с четверенек Хайрулла вдруг толкнул в плечо.

— Гляди!

Полевой командир посмотрел в указанном направлении и увидел какой-то предмет. Не успевший покрыться снегом, он поблескивал холодным металлом.

— Это кресло, — прошептал Абдулхакк. И крикнул, чтоб слышали его воины: — Это кресло пилота, братья! Мы нашли его!

Находка порадовала. Это действительно было катапультное кресло пилота.

Осматривая его, Хайрулла усомнился:

— А вдруг оно лежит здесь давно?

— Нет, оно лежит на склоне всего несколько часов, — уверенно возразил Абдулхакк. — Посмотри, на его металлических частях нет и намека на ржавчину.

Поддержал полевого командира и связист Бахтияр:

— По этому склону частенько ходят наши пастухи с отарами. Они давно заметили бы кресло и сообщили людям Ахмада Шаха.

Закончив осмотр кресла, Абдулхакк поднялся и посмотрел наверх.

— Надо искать пилота. Он наверняка приземлился на парашюте где-то выше. Растягиваемся цепью вдоль склона. Дистанция — двадцать шагов. За мной!

Выполняя приказ, воины стали перестраиваться в длинную цепь. А Хайрулла решил немного задержаться и подозвал преданного пса.

Всего через двадцать минут отряд вышел к продолговатому уступу, вытянутому по оси хребта метров на сто пятьдесят. Максимальная ширина его не превышала двадцати метров, и именно в этом месте пес Ан заволновался и начал яростно разгребать лапами снег.

Полевой командир с помощником остановились в нескольких шагах и с интересом наблюдали за псом, ранее несколько лет охранявшим отару, принадлежащую Хайрулле.