Сергей Зверев - Танкисты

– Там никого в живых не осталось? – строго спросил майор.

– Никак нет, – нахмурился боец. – Дело знакомое. Живые и раненые так не лежат. Там месиво внутри было.

Соколов понял, что майор подозревает, что красноармейцы, спасая свою жизнь, вытащили не всех раненых из подбитой машины. Если бы они были трусами, думал лейтенант с горечью, они бы вообще не остановились, а постарались бы уехать поскорее с места боя. Дела были скверные. Не успела группа и полсотни километров отъехать от передовой, а уже наткнулась на немцев, потеряла танк, бронетранспортер, половину взвода автоматчиков и самого командира группы.

– Экипажам проверить машины, – приказал Соколов, отходя от бронетранспортера. Он кивнул сержанту на мотоциклы. – А вы теперь командуете всем взводом автоматчиков. Проверьте вашу технику, оружие. Всем оправиться, отдых десять минут.

– Можно вас на минуту? – Майор подошел к Соколову, взял его за рукав странно холодными пальцами и потянул в сторону, за кустарник.

Алексей удивленно повернул голову, но не стал возражать. Сорокин – один из ответственных за выполнение задания, он сейчас был в группе старшим по званию и формально имел право принять командование группой на себя. «Но что у него в голове? Контузило, что ли? Куда он тащит меня?» Соколов не успел опомниться, как майор выдернул из кобуры свой «ТТ» и поднес к носу лейтенанта.

– Слушайте меня внимательно, товарищ Соколов! – прищурив глаза, заявил Сорокин. – Я приказываю вам принять командование группой на себя. И не вздумайте уклониться от выполнения задания в связи с гибелью полковника Горбунова! Я вас под трибунал отдам, если вы начнете мне здесь…

– Вы что? – не выдержал Соколов, пытаясь отстраниться от майора и его пистолета. Хорошо еще, что не видел, что у «ТТ» не взведен курок.

– Вы единственный офицер с опытом сейчас, – продолжал торопливо говорить Сорокин. – Только вы в состоянии вести группу дальше, принимать бой, если потребуется, и выполнить задание. Я никогда не командовал подразделением в боевой обстановке. Если надо, я готов умереть, но нам сейчас этого мало, мы должны выполнить приказ! Понимаете меня?

– Уберите пистолет, товарищ майор! – разозлился Соколов. – Вы что, уже изменника Родины во мне видите? Я и без вас знаю, что в создавшейся обстановке у нас нет иного выхода, кроме как выполнять приказ. Когда даже один из нас останется, он все равно должен выполнить приказ.

– Хорошо, что понимаешь, – устало вздохнул майор, убрав наконец пистолет. – Ты пойми, лейтенант, кроме тебя, некому.

– Я понимаю, – буркнул Соколов. – И вы поймите, что нам срочно надо уходить отсюда подальше, потому что нас будут искать. Могут поднять в воздух авиацию. Поэтому садитесь в бронетранспортер, и поехали.

Выйдя на поляну, Алексей потребовал докладов от командиров. Сержанты отчитались, что техника исправна и сможет продолжать движение. Повреждения несущественны, крепление бочек с горючим в кузове «ханомага» подтянули.

– Я иду первым, потом бронетранспортеры! Никитин, замыкаешь колонну. По машинам!

Забравшись в люк башни, Соколов соединил разъемы ТПУ и развернул карту в планшете. Этой низинкой вполне можно уйти на юг, потом на пересечении просек между участками уйти на юго-запад. А дальше сплошной лес. Вот и родник обозначен. Там можно спокойно обдумать план дальнейших действий, похоронить полковника и залить горючее в машины.

– Вперед!

Мотоциклисты спускались в балку осторожно, подолгу задерживаясь на одном месте и приглядываясь к деревьям и кустарникам. За деревьями поднимались несколько столбов удушливого дыма. Ни звуков моторов, ни стрельбы.

Майор Штанге нетерпеливо махнул стволом «парабеллума». Вперед! Добавив газа, мотоциклисты стали спускаться по дороге. Пулеметчики в мотоциклетных колясках прижимали приклады и водили стволами пулеметов из стороны в сторону, выискивая возможные цели. Следом поползли два бронетранспортера. Штанге стоял на подножке автомобиля, смотрел вниз, куда спускались солдаты. Он был очень осторожен теперь. Дважды за последние две недели майор натыкался на боеспособные подразделения Красной Армии, выходившие из окружения. Рота автоматчиков, сопровождавшая майора в его поисках, понесла потери, а генерал Казаков продолжал ускользать из рук абвера.

Лейтенант Вигман с автоматом на коленях сидел на переднем сиденье машины и нервно барабанил пальцами.

– Перестаньте стучать, – проворчал майор. – Пойдемте вниз. Машину оставим здесь. Побережем бензин.

Дело было не в бензине. Его Штанге мог получить в любой части вермахта по приказу свыше. В его папке лежало письмо, подписанное Канарисом, Гиммлером и Геббельсом. И оно предписывало всем командирам всех частей оказывать майору абвера Штанге любую необходимую помощь. Майор очень дорожил комфортом. Если его «Мерседес» подобьют, то путешествовать на бронетранспортере или танке ему не хотелось. Правда, Россия его все чаще разочаровывала тем, что дорог с покрытием было мало, а на грунтовке было много пыли, ям и кочек.

Майор был из приличной семьи потомственных военных. Выше полковника в их роду, правда, никто не поднимался, но были они отличными служаками, за что командование и ценило Штанге. Потому-то Рихар Штанге сейчас и не сидел в окопах под Смоленском и не пылил по степям Украины в кузове бронетранспортера. Он служил в военной разведке, был на хорошем счету, умел доводить дело до конца. И нынешняя его миссия была не столько опасной, сколько невыполнимой, как казалось майору. Это его удручало. Разыскиваемого им советского генерала могли случайно застрелить егеря при прочесывании леса, он мог погибнуть во время бомбежки. Он мог даже умереть от воспаления легких, ночуя в сырости белорусских лесов. Но виноват, что затея адмирала Канариса не удалась, будет все равно майор Штанге. И тогда в лучшем случае его ждет ссылка в какое-нибудь захолустье, в третьеразрядную школу диверсантов или в сортировочный лагерь военнопленных. Чтобы выискивать среди завшивленных пленных солдат изменников родины, кто готов за корку хлеба продать мать, отца и всех предков.

Увиденное внизу заставило майора поморщиться, а его помощник прошептал даже какую-то молитву. Лежащий на боку немецкий танк и уткнувшаяся в него сгоревшая русская «тридцатьчетверка». Точнее, один только остов от нее, потому что башня отлетела на несколько метров в сторону и выжгла часть опушки. Остается только догадываться, что стало с русскими танкистами. Чуть ниже дымили немецкие бронетранспортеры, потом еще два подбитых танка.

– Там живые! – с надеждой в голосе показал в сторону кустарника лейтенант. – Там кто-то стонет и шевелится.