Зоэ Шарп - Второй выстрел

Фрэнсис, которая в этот момент возвращала серую папку обратно в сумку, замерла.

— Ты имеешь в виду похищение?

Я кивнула.

— И если в этом все дело, такая мелочь, как смерть Симоны, вряд ли его остановит, а?

— Думаешь, он сделает новую попытку украсть ребенка?

— Не знаю. Мне было бы спокойнее, если бы Элла находилась в более надежном месте, чем у Лукаса, это уж точно. Я ему не доверяю ни на грамм — ни ему, ни его деловому окружению. И нам все еще неизвестно, что заставило Симону поехать к нему домой в тот вечер, когда… — Я снова оборвала фразу, не в силах произнести это вслух. Пришлось импровизировать. — Когда убили Джейкса.

Неугомонная, я попыталась сменить позу и придвинуться поближе к Нигли. Ошибка. Пока лежала неподвижно, я чувствовала лишь фоновую боль, к которой уже настолько привыкла, что забыла о повреждениях, послуживших ей причиной.

Боль, вызванная этим неловким движением, пронзила грудь острым штырем, что само по себе было отвратительно, но за ней последовало жуткое ощущение, будто внутри что-то рвется. Я снова представила себе эту чертову пулю, которая с безжалостной неизбежностью прокладывает путь сквозь мои внутренние органы. Вспомнила о тщательных ремонтных работах, которые выполнил хирург с красивыми зубами, чтобы спасти меня. Пару секунд я могла только лежать без движения и дышать быстро и часто. А вдруг по милости собственного легкомыслия я только что перечеркнула все его старания? От одной мысли об этом я чуть не лишилась сознания.

Боль захлестнула меня всю, но затем наконец стала отступать. Палата вновь обрела четкие очертания, и я увидела, что Нигли встала со стула и склонилась надо мной, тревожно нахмурившись.

— Чарли, с тобой все в порядке? — взволнованно спросила она. — Ты бледная как черт знает что. Хочешь, я приведу врача?

Я еле-еле покачала головой, ограничившись минимальным движением.

— Нет, — ответила я, когда снова смогла говорить. Наволочка под головой пропиталась потом, а грудь горела огнем. — Все в порядке. Извини, иногда накатывает.

— Черт, — с досадой пробормотала Нигли, медленно садясь обратно. — Тебе не стоит говорить об этом. Тебе даже думать об этом не следует. Тебе нужно спать, смотреть всякую безобидную чушь по телевизору и поправляться.

— Да, но попробуй-ка заставь ее, — донесся от двери голос Шона.

Нигли подняла глаза, и лицо ее сделалось замкнутым. Она окинула Шона холодным безразличным взглядом. Может быть, не имела привычки доверять новым знакомым, а может, неистребимым полицейским нюхом учуяла антиобщественный элемент под безупречной маской Шона.

— Вы, должно быть, мистер Майер, — сказала она наконец и дождалась, пока Шон сам подойдет к ней, прежде чем протянуть руку. — Я Фрэнсис Нигли, мы с вами общались по телефону.

— Мисс Нигли, — произнес Шон таким же бесстрастным тоном. Секунду спустя на лице Фрэнсис мелькнула тень улыбки, признающей право собеседника на аналогичный блицанализ.

Шон уселся на один из стульев у кровати, бегло оценил на глаз мое состояние и прищурился.

— Есть новости? — быстро спросила я, чтобы пресечь на корню расспросы о моем здоровье.

— Мы узнали кое-что еще о Греге Лукасе, — ответил Шон. — Как тебе уже известно, Лукас пользовался дурной репутацией в армии. Характер тот еще — где бы ни останавливалась его часть, он непременно затевал драки с местными. А также был патологически ревнив. Превратил жизнь своей жены в ад, а когда родилась Симона, стал еще хуже.

— Хуже? — переспросила я, хмурясь. — Не удивительно, что мать Симоны не хотела, чтобы она с ним общалась.

— Это еще не все, — сказал Шон. — Похоже, он не только подозревал, что жена изменяет ему, когда он уезжает в другие страны, но и зачастую вымещал гнев на ребенке.

— На Симоне? — На этот раз Шона перебила Нигли.

Шон кивнул.

— Оказывается, в детстве Симона была частым гостем в больнице — шишки, синяки, сломанное запястье.

Вспомнив то немногое, что знала о детстве самого Шона, я прекрасно поняла едва уловимую горечь в его голосе.

— И что, никто ничего не замечал? — продолжала уточнять Нигли. — Никому это не бросалось в глаза?

Шон пожал плечами:

— Перегруженный работой персонал и убедительно встревоженная мама. Так бывает.

— Но если он бил ее в детстве, почему Симона так хотела снова отыскать его? — спросила Нигли, покосившись на меня. — Может, чтобы свести счеты?

Я медленно покачала головой.

— Да нет, вряд ли. Перед вылетом из Лондона она сказала, что практически ничего не может вспомнить о нем, и звучало это вполне искренне. Возможно, ее память заблокировала неприятные воспоминания.

Я отметила, что у меня опять проблемы с дикцией. Вот-вот снова «накатит». Каждый вздох царапал мне легкие, во рту пересохло, а пульсирующая боль в бедре отдавалась по всей ноге. Я пыталась вспомнить, во сколько мне должны дать следующую порцию обезболивающего, горячо надеясь, что это случится скоро.

Шон еще что-то говорил, Нигли что-то отвечала, но их голоса невнятным бормотанием доносились откуда-то издалека. Сосредоточься, Фокс. Ну давай же…

Не помню, как закрыла глаза, но, должно быть, я провалилась в дремоту. Проснулась, только услышав у кровати голос отца, полный тихой ярости. Чуть-чуть приоткрыв глаза, я увидела, что кресло, где сидела Нигли, опустело, но я понятия не имела, как давно она ушла.

— Я думал, тебя беспокоит благополучие моей дочери, — выпалил отец с несвойственной ему резкостью, словно его знаменитое хладнокровие грозило вот-вот дать трещину. — Она ведь чуть не погибла, черт подери! Мало того, что она решила связать с тобой свою судьбу, Майер, так теперь ты еще ее мучаешь и мешаешь ей выздоравливать! Я этого не потерплю, понял?

— Да, сэр, — сказал Шон. Я слышала по голосу, каких усилий ему стоит сдерживаться, и мне стало интересно, понимает ли отец в полной мере, что будет, если его все-таки прорвет.

— Мне все еще не верится, что она могла по своей воле вернуться в Америку — после того, что случилось в прошлый раз.

— Эта работа предполагала низкую степень риска, иначе я бы не отправил сюда Чарли, — терпеливо пояснил Шон. — Мы думали…

— Неужели? — оборвал его мой отец. — Вы действительно думали о том, что делаете? Потребовалось несколько месяцев терапии, чтобы она оправилась после событий во Флориде. Кажется, тогда задание тоже не должно было быть рискованным, да? Несколько месяцев терапии, — повторил он, — чтобы превратить того психопата, которого ты помог создать, обратно в мою дочь! И что теперь?

Пару секунд Шон хранил молчание. Странно, что они не услышали, как ускорилось мое сердцебиение, — к счастью, меня уже отключили от кардиомониторов, иначе мой пульс продемонстрировал бы спринтерские рекорды. Я не знала, что хуже — продолжать слушать их перебранку или быть застуканной за подслушиванием чужого разговора.