Андрей Воронин - Хранитель света

Тем не менее ссылка на мужчин возымела свое действие. Андрей Васильевич вздохнул и сказал:

— Ох, не знаю… С деньгами у меня сейчас туговато, все в деле… Сколько тебе нужно?

Дэн услышал этот вопрос, поднял голову и встретился с Дашей глазами. Она вопросительно вздернула подбородок: сколько? «Двадцать», — одними губами подсказал он.

— Пятьдесят, — сказала Даша. — Пятидесяти тысяч, я думаю, должно хватить на какое-то время.

Казаков даже не крякнул.

— Получишь пять, — сказал он спокойно. — Деньги я переведу сегодня же.

Это было как пощечина.

— Что?! — Забыв обо всем, Даша рывком села на кровати, подобрав под себя ноги. Ее правое колено ударило Дэна прямо по нижней челюсти. Челюсть отчетливо лязгнула, и Дэн сел на пол, держась обеими руками за ушибленное место и глядя на Дашу круглыми, слезящимися от нестерпимой боли глазами. Его распаленная мужественность в мгновение ока сморщилась и увяла, но Даша этого даже не заметила — она была взбешена. — Сколько?! Ты сказал — пять?

— Я сказал: пять тысяч евро, — уточнил Андрей Васильевич. — При некоторой экономии этого с лихвой хватит до конца семестра. А по парижским ресторанам я повожу тебя сам. В ноябре у меня намечается поездка в ваши края, вот вместе и покутим. И не спорь со мной, пожалуйста. Я тебе никогда ни в чем не отказывал, но теперь твои запросы приобрели угрожающий масштаб. Если так пойдет и дальше, ты меня по миру пустишь. И потом, я не понимаю, зачем тебе такие огромные деньги. Это же целое состояние! Ты что, нюхаешь кокаин или содержишь гарем?

Титаническим усилием воли Даша взяла себя в руки. Спорить действительно было бесполезно: Андрей Васильевич Казаков, один из самых крупных московских банкиров, никогда не менял своих решений. К тому же его последний вопрос не был праздным; похоже, папуля и впрямь начал что-то подозревать. Даша знала, что, укрепившись в своих подозрениях, отец не постесняется установить за ней слежку, и тогда ее связь с Дэном выплывет наружу. Кто знает, чем это может обернуться! Во всяком случае, обнаружив, что его дочь тайно встречается с молодым человеком, не имеющим ни средств, ни приличного образования, ни постоянного жилья, ни даже определенных занятий, банкир Казаков наверняка сделает все, чтобы они больше никогда не увиделись. Даша быстренько прокрутила в уме возможные варианты; итог получился неутешительный. Она хорошо знала отца, но и отец знал свою дочь, знал, что не сможет спать спокойно, даже услав ее в Австралию. У него останется только один способ прервать недопустимую связь, и он не замедлит к нему прибегнуть. Что это за способ? О, очень простой! Влюбленные никогда не смогут встретиться, если один из них мертв, и не надо долго гадать, кому из двоих предстоит погибнуть в автомобильной катастрофе или пасть от руки уличного грабителя. А на любовь банкиру Казакову плевать с высокого дерева — он ее никогда не испытывал, не знает, что это такое, и не верит в ее существование.

— Хорошо, — вздохнула она. — Извини, ты совершенно прав. Просто я присмотрела в одном магазинчике на Елисейских Полях чудное норковое манто, а в другом — очень изящное колье…

— Вот оно что! — воскликнул банкир Казаков едва ли не с восторгом. — Значит, эпоха драных джинсов и маечек выше пупка благополучно осталась в прошлом? Слава богу, ты наконец-то начинаешь взрослеть!

Что ж, буду в ваших краях — куплю все, что пожелаешь, и еще от себя что-нибудь прибавлю. Потерпи, лапуля, под дождем тебе норка все равно ни к чему.

— Да, конечно, — покорно согласилась Даша. — Я потерплю. В конце концов, что такое норка? Просто мертвая зверушка, которую жалко. А при жизни по ней, наверное, блохи табунами бегали… Я потерплю, папуля. Извини, у тебя, наверное, дела, а я тебя совсем заболтала…

— Ерунда, — сказал Андрей Васильевич, но голос у него сразу стал озабоченным и деловитым — видимо, произнося это слово, старый скряга смотрел на часы. — Дел у меня много, а дочь всего одна, да и та за тридевять земель, в тридесятом царстве. Я по тебе ужасно соскучился.

— Я тоже, — солгала Даша. Солгала с легким сердцем, потому что знала: отец тоже лжет. Нет, по-своему он ее любил и, кажется, даже гордился ею, но предпочитал делать это на солидном расстоянии: находясь рядом, она ему все время мешала. Мешала заниматься делами, мешала отдыхать после рабочего дня, мешала громко, на весь дом, распевать матерные частушки, мешала просаживать деньги в казино, пьянствовать с такими же, как он, плешивыми бронтозаврами и водить домой дорогих валютных девок — словом, мешала всегда и везде.

— Так я перевожу деньги? — осторожно спросил Андрей Васильевич, явно обескураженный столь легкой победой.

— Конечно, — сказала Даша самым легким тоном, на какой была способна. — Благодарю заранее. Пока, папуля.

— Пока, лапуля, — сказал Казаков. — Спасибо, что позвонила.

Даша поспешно нажала кнопку отбоя и некоторое время сидела молча, крепко зажмурившись, стиснув оскаленные зубы и борясь с острым желанием запустить телефоном в зеркало. Остановила ее только мысль о деньгах: такого разговора она все-таки не ожидала. Теперь, похоже, им с Дэном придется экономить на всем подряд. При таких условиях не очень-то пошвыряешься телефонами…

Андрей Васильевич, несомненно, был прав. Даша давно ждала от него чего-нибудь в этом роде, да и как было не ждать? Деньги таяли со скоростью, которая иногда пугала даже ее, никогда не знавшую счета этим никчемным бумажкам! Бездонный кошелек отца всегда был к ее услугам, но на сей раз она, похоже, запустила в него руку чересчур глубоко — так глубоко, что едва не нащупала дно. Это напугало ее по-настоящему и впервые заставило задуматься: а куда, в самом-то деле, деваются деньги? Да еще, как очень верно подметил папуля, в таких неимоверных количествах…

Собственно, искать ответ было ни к чему, Даша и так знала, куда уходят деньги. Их брал Дэн — то есть, не крал, конечно, и ни в коем случае не отбирал, а просто просил, никогда не получая отказа. Даша не видела в таком положении вещей ничего странного или предосудительного. Они с Дэном любили друг друга — любили, а не просто «дружили организмами». При этом Даша была по российским меркам сказочно богата, да и по европейским, коли на то пошло, тоже, а Дэн никогда не скрывал, что не имеет за душой ни гроша и перебивается случайными заработками. С самого первого дня все у них было общее — еда, вино, постель, тела и души. Так как же можно, имея общую душу, делить деньги — это твои, а вот это мои?! Нет, Даша не была наивной дурочкой, она знала, на что порой решаются люди ради денег; знала она и о том, что такое брачный контракт, и о том, что некоторые жены не прочь залезть в кошелек мужа, пока тот спит, а некоторые мужья, изучив привычки своих благоверных, прячут бумажник подальше. Случалось и наоборот, но все эти примеры, с виду пестрые и разнообразные, объединяла одна общая деталь: отсутствие любви.