Александр Тамоников - Блокпост под Идлибом

— Кто это подтвердит?

— Таковы данные сирийской разведки.

— А она что, находилась в Восточном Алеппо?

— По крайней мере, так говорят в разведывательном управлении правительственных войск.

— Как они могли отличить, кто стреляет по войскам, а кто — по жилым кварталам? В Восточном Алеппо все перемешалось. Общее наступление там завершилось успехом только благодаря действиям наших, российских подразделений.

— Ну, не знаю. Этого мне не довели. Поставили перед фактом, и все.

— Конечно, тут не может быть никакого беспокойства. Технику к блокпосту подводят не экстремисты, пьяные от крови, а вполне приличные люди, бойцы очень даже умеренной оппозиции.

Полковник улыбнулся и спросил:

— Ты сам-то понял, что сказал? Очень даже умеренная оппозиция. Я подобного еще не слышал. Ну да ладно. Службу будешь нести в обычном режиме. Вы не должны с поста видеть технику формирования Чали. Ей запрещено переходить через возвышенности.

— Ясно. Но если что, прикрытие блокпоста авиацией будет?

— Само собой. Оно предусматривалось изначально, когда определялось местонахождение блокпоста. Для авиации расстояние от базы до тебя — мелочь. От силы двадцать минут, и она будет здесь.

— Двадцать минут. Целая вечность в бою.

— Не утрируй, старший лейтенант. — Глухов прикурил сигарету и продолжил: — Честно скажу, что мне тоже очень даже не нравится это решение по формированию Чали. Веры ему нет. Но мы обязаны нести службу в той ситуации, которая складывается по факту, а не по нашему с тобой желанию. Так-то вот, Александр!

— Ничего не скажешь. Охренеть да и только!

Глухов поднялся.

В это время в комнату заглянул Акрам Сахим и сказал:

— Я пришел, дядя Саша.

— А это еще что за чудо? — полюбопытствовал полковник.

Старший лейтенант улыбнулся и ответил:

— Это вовсе не чудо. Гораздо хуже. К нам пришел Басмач.

— Кто?

— Извините, товарищ полковник, Акрам Сахим из селения Эль-Саур. Это его лечил наш фельдшер.

— Тогда это ладно. А сейчас что он делает на посту?

— Любопытный парнишка, все ему интересно. Я не против.

— Да?

— Кстати, я хотел с вами о нем поговорить.

— Даже так?

— Извините. — Самолов подошел к парню и заявил: — Ты не вовремя, Акрам. Иди в селение.

— Да я уже понял. Сильно подвел?

— Ничего. Иди!

Парень испарился.

Глухов присел на стул и спросил:

— Так что ты хотел сказать мне насчет этого парня?

— Вы могли бы ходатайствовать перед вышестоящим командованием о том, чтобы Акраму Сахиму было разрешено поступление в одно из наших суворовских училищ?

— Чего?.. С какого перепуга?

— Парень боевой, из него хороший офицер выйдет.

— Ну ты даешь, Самолов! Надо же, какую гуманитарную деятельность здесь развел. А ты местных вдов не желаешь перевезти в Россию?

— Нет. Они не поедут. А вот парнишке не мешало бы дать возможность учиться.

— Ты это серьезно?

— Серьезней не бывает.

Глухов вздохнул и осведомился:

— И как ты объяснишь такое повышенное внимание к нему? Он сирота? Его родители погибли от рук боевиков ИГИЛ?

— У него нет матери, отец живой. А повышенное внимание естественно. Этот мальчишка помогает нам.

Глухов уставился на Самолова и спросил:

— Чем же именно?

— Например, он ходил в разведку.

— Это ты про ту, которая?.. — Полковник почему-то указал пальцем на окно-бойницу.

Самолов кивнул и сказал:

— Так точно! Ту самую, которая проводилась в Шагасе. Именно благодаря этому парню воинам племени муали удалось узнать то, о чем без него они не проведали бы. Одно дело, когда возле боевиков трутся взрослые мужчины, и совсем другое — подросток.

Самолов не имел представления о том, чем конкретно занимался Басмач в Шагасе. Он хитрил, но немного.

— К тому же вождь племени за него просил, — добавил старший лейтенант.

Это тоже было хитростью, но он ведь должен был как-то продвигать свою идею.

Глухов посмотрел на старшего лейтенанта и поинтересовался:

— Тебе-то это зачем?

— А зачем мы вообще здесь? Наша задача — обеспечивать безопасность мирных жителей. Мы помогаем им, они — нам. Что странного в том, что сирийский паренек хочет учиться в России? Разве это плохо? Сын вождя погиб. Акрам со временем может стать главой племени. Он будет нашим верным союзником.

— Не слишком ли далеко ты заглядываешь, старлей? Да пока он отучится, десять лет пройдет.

— А разве мы собираемся уходить из Сирии? Я не имею в виду наш батальон, тех, кто сейчас служит…

Полковник прервал взводного:

— Я понял, что ты имеешь в виду. Ладно, я прозондирую этот вопрос.

— Может, мне рапорт подать?

— А ты кто пацану? Отец, брат, родственник? Уж если кому и писать бумаги, то его отцу. Но это еще не факт. Не знаю, получится ли вообще воплотить в жизнь такие вот твои планы. Но я этим займусь. Правда, сразу скажу, что упрашивать кого-либо не буду. Всего лишь прозондирую почву. Если это окажется возможно, постараюсь взяться за воплощение. А почему его называют Басмачом?

Самолов пожал плечами и ответил:

— Не знаю. Мне его, можно сказать, старший лейтенант Устоев передал по списку уже как Басмача. Наверное, какой-то юморист из взвода Ахмета прилепил ему это прозвище.

— Ясно. — Глухов повернулся к связисту и приказал: — Сержант, связь мне с постом у Табана!

— Есть, товарищ полковник!

Комбат связался с командиром блокпоста, находившимся в сорока километрах от Эль-Саура.

Переговорив с ним, он передал трубку связисту, повернулся к Самолову и сказал:

— Поеду к соседям. Ты тут смотри внимательней. Если что, я на связи в любое время.

— Есть, товарищ полковник! Про пацана не забудьте, пожалуйста.

— Сказал же, прозондирую почву. О результатах сообщу. А ты не спеши обнадеживать своего Басмача.

— Я и не обнадеживаю.

Старший лейтенант проводил командира батальона.

Тут же объявился Басмач и спросил:

— Я сильно подвел вас, дядя Саша?

— Нет. Мы как раз о тебе и говорили.

— Ух ты! А чего? О том, как я разведку проводил?

— О твоем будущем.

— А?..

— Ты сам-то поедешь в Россию, если нам удастся оформить такое дело?

— Поеду, мне что. Я нигде не пропаду.

— Это точно.

— А сейчас можно в «Тайфун»?

— Ох и достал ты меня этим «Тайфуном»!

— Интересно же.

— Ладно, иди к машине, там водитель, дядя Султан. Скажи ему, что я разрешил пустить тебя в салон и кабину.

— Спасибо, дядя Саша. А, шайтан, совсем забыл!

— Чего?

— Сейчас. — Басмач скрылся за зданием, быстро вернулся оттуда с каким-то узелком в руках и пояснил: — Тут лепешки. Очень вкусные. Такие только тетя Халима печет.

— Так это что, она дала?

— Да, сказала, офицеру отдай.

— А еще что говорила?

— Больше ничего.

— Ладно.