Павел Дартс - Крысиная башня-2

Я открываю обрез, и он выплёвывает дымящиеся гильзы. Доставая торопливо патроны из кармана, я бросаю взгляд на Устоса — он тоже зачистил уже свою половину подъездного козырька и отступил ко мне, к окну. Он тяжело дышит; из-под шлема раздаётся глухо, как из бочки:

— Серый, я тебя ствол!.. Чо раньше не сказал? Теперь мы их точно всех тут…

Я не слышу окончания фразы, потому что снизу, из-под козырька, перекрывая звуки «Металлики», доносятся вопли того предводителя гопов:

— Вперёд, вперёд!! Убейте его!!! — и в ответ ему несколько столь же противных голосов:

— У него пушка, бля!! У него пушка-а-а!!

Кажется, кто-то даже пытается удрать, потому что тот же визгливый голос командует:

— Куда?!! Куда, нах, я сказал, стоять!! — и под козырьком бухает выстрел.

Мимолётно проходит удивление: чего это он там орёт и стреляет, я же его застрелил давно уже… но размышлять некогда. Я уже затолкнул в патронник розовенькие патроны; и отвечаю Устосу:

— И не один ствол, а целых два ствола! Хы! Устос, ты к краю не подходи только, сейчас я…

Больше всего я боюсь, что его ОПЯТЬ застрелит тот вихрастый гоп… И точно — над краем козырька, там, где валялся теперь одинокий молоток, появилась его рожа с торчащим хаером; а ещё раньше — стволы обреза. Мне было некогда его рассматривать; и перестрелки с ним устраивать тоже не с руки; я прекрасно помню, что к бинелльке у меня только восемь патронов, и два я уже сжёг. Потому я стреляю сразу, как только его вижу, — чёртову уроду везёт; он успевает спрятать голову, — и гвоздевая картечь только прочерчивает как скребком след на кирпичах стены дома.

Теперь из-под козырька подъезда раздаётся его паническое:

— Уходим, уходим; бля, уходим, пацаны, отступаем! Да брось его, нахер он пошёл, уходим!! Брось его, говорю, — уходим; вон туда, вдоль стены, там не достанет!!

Ага, гад, я тебе дам «не достанет»!! Батя говорил, что обрез с такой «нарезкой» в патронах, — это чисто на несколько шагов; но, чёрт побери, я тебе, гаду, хотя бы часть гвоздей успею между лопаток засадить; а хоть и в жопу; может и убежишь ты, но только с гвоздями в заднице, сволочь; а лучше завалить его; плевать, что я его уже убил один раз, сколько раз увижу, столько раз и убью, гада!!! — и я лезу через подоконник, спеша успеть, и подоконник больно упирается мне под рёбра…

— Серый, задолбал!! Крыс, не пихайся; чо ты как на забеге!! — Жексон возмущённо пихает меня локтём в бок, под рёбра, — Задолбал, в натуре! Перестань толкаться!

Я окончательно просыпаюсь; и соображаю, где я. Полумрак, только маленький светильничек, который Вовчик и девчонки называют «лампада», горит на полочке в углу. С прихрапыванием сопит Толик… Ах ты ж… Ну да, ну да, какой козырёк, какой подъезд, какое лето… Тут ведь мы, в деревне… Ах ты ж чёрт… И Устоса, конечно, уже нету…

— Ну, проснулся?.. — шипит Жексон, — Кошмар, что ли, приснился?

— Угу. Типа того.

— Бывает… — смягчившись, шепчет он, — У меня тоже бывает… у всех сейчас бывает. Викинг — так тот вообще орёт по ночам. Повернись на другой бок, пару раз глубоко вздохни, скажи про себя «Дым-дым, как ешь глаза, выешь злое из сна!» и всё пройдёт!

— Да ладно… — тоже в ответ шепчу я, — Не надо. В общем-то не кошмар, наоборот, — что мы тогда, с Устосом, отбились от гопов. И Устос жив остался. Только на самом интересном месте я проснулся, жаль. Не успел завалить того гопа…

— Гы, — хмыкает Жексон, — Ну тогда закрывай глаза и заказывай, чтобы вернуться на то же место и продолжить! Только не пихайся больше; локти-то прибери!

— Ладно.

Я поворачиваюсь спиной к Жексону, закрываю глаза и снова стараюсь уснуть. Но уже чувствую, что фиг там, — в тот же сон не попасть… Жаль. Как там Устос без меня, без бинелльки?.. Впрочем, это же только сон… А может не только сон — после того случая не поймёшь… «Дым, дым, как ешь глаза…», — что там дальше?.. И нету никакого дыма, печка не дымит у Вовчика совсем; воздух чистый, пахнет немного сырыми дровами; уютно похрапывает Толик; где-то за огородами гавкает и подвывает собака… Да, если бы тогда у меня был обрез бинелльки — мы бы отбились, сто процентов отбились бы. Встретить бы этого гада, журналюгу, что украл обрез, и посчитаться!.. да только сдох он уже давно, поди, в каком-нибудь из эвако-лагерей! Жаль, лично бы его хотел… увидеть… — с этой мыслью снова засыпаю, теперь уже без сновидений.

Гулькины ждущие, требовательные взгляды; Наташины глаза на мокром месте; воинственно-пацанячьи, ревнивые высказывания Лёшки в стиле «- Что ты, Володь, куриц каких-то привёл; одна сеструха твоя нормальная!.». — всё это делало теперь житьё в Норе невыносимым. Доставали даже и сестрёнкины периодические попытки «вытащить на разговор» в стиле «-Ты что, Вовка, ты уж определись! — Наташа твоя подруга с детства, тем более, хм, теперь в таком положении; а ты как… ну я не знаю!» — нефига тоже не понимает, что у него сейчас творится; думает, что он разрывается между Наташей и Гузелью! — эта вечная женская установка, что «важнее «отношений» в мире ничего нет!.».

А оно есть! — и голова у него сейчас занята совсем не «выбором» между Наташей и Гузелью; и не попытками «определиться в себе», как по-своему, по-женски, считает сестрёнка, думающая что «знает жизнь», — всё это на девятом месте, — на первом месте мысли как помочь общине, Вовчику, — ведь как описала ситуацию Гулька, там совсем край… Гришка, Хронов-ублюдок, — они ведь, если возьмут Пригорок, не пощадят никого! — на этот счёт Владимир не заблуждался. Озверение в мире достигло уже крайних пределов; весь этот внешний лоск гуманности, человеколюбия, милосердия смыло как волной; теперь во взаимоотношениях царствовали прямые и примитивные связи — кто и с кем; остальные — враги или добыча! Ну, может быть, кого-то из общины оставят в живых в качестве рабов; Вовчику же, Темиргареевым, коммунаркам, Отцу Андрею — однозначно смерть!

Он понимал, что он для общины последняя и отчаянная надежда; иначе бы дочку Вадим и не послал в дальний и опасный путь в город; но как помочь не мог придумать… Уходил в необитаемые помещения промбазы; тренировался; и думал-думал-думал, до боли в затылке. И снова приходил к мысли, что привлечь для вооружённого вмешательства какую-то сравнительно серьёзную структуру из Оршанска не представляется возможным — нечем их привлечь! Только — сам, только свои возможности! А свои возможности невелики… Да, есть Слонопотам; есть топливо… в какой-то степени даже «личный состав» есть — вот оружия практически нет. Без серьёзного огневого оснащения этот бронированный мастодонт просто мишень. А вот если бы его оснастить…

Он опять залез в бронированный отсек и задумчиво смотрел в бойницы. Если бы в каждую из них выставить автоматический ствол… где взять??