Павел Дартс - Крысиная башня-2

Альбертик, лёжа, как и все, в снегу, но значительно дальше всех, сучил ногами, стараясь согреть замерзающие стопы. Одел, бля, эти модные кроссовки — одно название, что «зимние»! Подошва промерзает только в путь! И тёплый носок под них не оденешь!..

Тоже модные, — в прошлом, — солнцезащитные очки в ярко-кислотной расцветке оправы, забились снегом и запотевали; их приходилось поминутно снимать и протирать пальцами. Надел их специально, — «чтоб снег не слепил», — вспомнил какую-то, давно уже смотренную передачу про полярников. Вот и не слепит! — но видно реально хуже! Блядь… Когда они уже раскачаются! Обязательно нужно будет, когда всех там, на Пригорке, перебьют, найти эту сучку — Зульку, — и отрезать ей голову! Насадить на палку; ну, как череп той, бизнестренерши Соловьёвой, — и пронести по деревне! Чтоб знали! И чтоб она, сучка, знала, как драться дубинкой!

Ван Ли и Чун Ли закончили заделывать очередную, уже последнюю здесь, дыру на взлётно-посадочной полосе; и, пока бетоновоз был занят, присели на корточки, отложив длинные тяжёлые гладилки. Можно отдохнуть. Перекинуться несколькими словами; вспомнить родных, деревню. Ну и — обязательно надо «вспомнить» ругательно проклятых американских империалистов и подлых джапов, из-за которых всё это и началось! Ну ничего, ничего! — вот, наша авиация потопит этот подлый эсминец, сыпящий бетонобойные «гостинцы» на остров; подойдут наши корабли; великий авианосец «Ляонин» придёт, — это враньё, конечно, то, что говорили, что он потоплен у берегов Тайваня! — и великий военно-морской флот Поднебесной очистит Южно-Китайское море, их море, от сякой нечисти! Добьёт врага в его логове — на Японских островах, — и можно будет вернуться домой! Скорее бы решающая битва!

Весь мир сошёлся в последней смертельной схватке за место под солнцем.

Были забыты «цивилизованность» и «человечность»; как страшный сон, как пережитки «гнилого либерального застоя» отброшены такие понятия как «толерантность» и «политкорректность». Остались простые и вечные, с звериных времён, ясные понятия: выжить; драться за свои интересы и интересы своего клана, банды, семьи, деревни. Выжить любой ценой, даже если для этого нужно реально перегрызть горло врагу. И в далёком и жарком Южно-Китайском море; и в заснеженной, забытой богом и властями, деревушке Никоновского района люди готовы были убивать друг друга — чтобы выжить самим…

— Ну, как ты? — по ходу сообщения, пригибаясь, припёрся «контролировать», как понял Крыс, Толян. Торчать им всем вместе, конечно же, не было никакого резона; и по новой Вовчиковой диспозиции у каждого из них было теперь своё место. Хотя и рядом.

— Как-как. Нормально! — буркнул Сергей, покосившись вбок, где метрах в пяти была стрелковая ячейка Зульки.

— Вижу, что нормально! — по Толяну было видно, что он на подъёме», как у него бывало перед дракой или боем: зубоскалит, глаза блестят, выражение лица — хищное. Наверно, таким его перед своей смертью и увидели те патрульные, чьи автоматы он притащил потом в Башню: хищным и весёлым. Цопнул из ниши в стенке окопа банку с примотанной к ней охотничьей спичкой из Вовчиковых, кстати, запасов, демонстративно понюхал крышку; опять хохотнул:

— Всё под рукой — бухло и девочки! — кивнул в сторону Зульки.

Сергей насупился; он не любил, когда как в последнее время повелось, стали прикалываться насчёт его и Зульки; ответил сухо:

— Там не чисто спиртяга, там с бензином намешано; так что никакое это не бухло!

— Да знаю, знаю я! — Толян положил банку обратно, — Брателло бы не понял такого расточительства: бухло с соляркой мешать, гы! Как настроение, самочувствие?

Сергей уставился на Толяна уже и с раздражением: в натуре стал уже заёбывать со своим контролем, хуже бати, чесслово!

— Толян, ты в натуре!.. Я те уже скока раз говорил — я тебе чо, пацан??

— В натуре — в комендатуре! — продолжал зубоскальничать тот, — Ты смотри, я те ещё раз повторю — не высовывайся, нах! Состригут голову из пулемёта, — кукарекнуть не успеешь!

— Толян, не доставай давай! Знаю я! — Крыс действительно чётко знал свою роль в предстоящем сражении; тем более что на Совете его план и был, по сути, одобрен: почти не отвечая, запустить бронетехнику на сам Пригорок; и тут, отрезав пехоту фланговым огнём, уничтожить БТРы «коктейлями Молотова». Тут вот, как раз, как нигде в тему и будет его ППС — намного удобней чем СКСы девок, СВД и Сайга Бабаха и Вадима; и даже чем АК Вовчика, Катьки и других. Что и отрабатывалось в последнее время, — чем-то это напоминало их с Толяном «соревнования по многоборью» в Башне. Только тут нужно было шмыгать из окопа в окоп; а не шнырять по проломам в стенах. А высовываться раньше времени, подставляя башку под пулемёты — нах надо? Они и так вон как всё причесали. Он, Сергей, им тут не пацан желторотый, выдумали ещё…

— Да я знаю, што ты воин хоть куда! — продолжал прикалываться Толян, — Просто ещё тебе чо хотел сказать: будешь стричь из своей поливалки — старайся из окопа даже и не высовываться! Выставь просто агрегат свой, вот прямо на вытянутых руках, — и полосуй не глядя. Тогда не зацепят.

— Так чурки только в роликах с Сирии стреляют! — буркнул Крыс, — У них боеприпас дармовой.

— А и неплохо иногда и с чурок пример взять, если есть чего полезного! — заверил Толян, — За пацанкой своей присматриваешь ли?..

— Не твоё дело! — уже откровенно сгрубил Сергей. Вот привязался! — Ты чо, Толян, выпил, что ли?

Толик не обиделся; напротив, замолчал; и потом уже, другим, спокойным тоном, поведал:

— Видишь ли, Серый, — день рождения сегодня у меня. Сейчас только вспомнил. Такие дела.

— Ого! — изумился Сергей; и впился Толяну в лицо изучающим взглядом. Не, не гонит; да и с чего бы. Ничего себе…

— Офигеть… И сколько тебе?

— Сколько есть — все мои; главное чтоб и дальше счёт продолжался…

— Да ладно, чо ты, чо ты. — Сергей растерялся, не зная что сказать, — Блин, Толян, ты б хоть вчера бы вспомнил, — как бы отметили б! А тут — вишь чо…

Он огляделся, как будто в первый раз видел окружающую обстановку: окоп, рыжая земля стенки окопа с нишей-«полочкой» для банки с горючим и пары магазинов к ПП; прислонённую к стенке окопа штыковую лопату; свинцово-серое зимнее небо; вконец перепачканную в земле куртку Толяна, — ну так, пошмыгай тут по ямам и норам, с его-то габаритами!.. Последние дни Вовчик буквально загонял всех, отрабатывая «систему». Сам Крыс по-простому называл это «своей системой», или «системой Крысиной Башни»; но термин «крысиная» никому не нравился, и отрабатываемую систему обороны называли кто «Хитрая Лиса», кто «Шустрый Ёж», — в смысле «уколоть и спрятаться», — кому как нравилось. Да, Вовчик буквально загонял всех: то тренировки, то земляные работы — за это время вырыли ещё несколько ходов сообщений, организовали несколько ловушек, усилили прежние.