Павел Дартс - Крысиная башня-2

— Да, перископ, он самый.

И важно добавил не так уж и давно полученную от отца информацию:

— Физику в школе учила?.. Ну вот. Угол падения равен углу отражения. Зеркала там. У нас дома в Башне несколько таких, для разных дел, — я сам делал! А у Толяна свой, типа походный. Иногда нужная вещь. Вот как сейчас — чтобы голову не подставлять!

Осмотревшись, Толик, повернулся к ним:

— Да, елозят ещё, всё не решаются. Но скоро, чувствуется, соберутся! Весь ваш сброд тут как на ладони!

— Ой, можно мне посмотреть! — тут же попросила Зулька. Толик подал ей трубку, предупредив, чтобы слишком высоко не высовывала; и та принялась всматриваться в равнину перед пригорком. Не забыв, конечно, одёрнуть куртку и мотнуть собранными в хвост иссиня-чёрными, как у сестры, волосами. Как она выглядит «со спины» её, конечно же, тоже волновало не в последнюю очередь.

Насмотревшись; пока за её спиной Толик игриво подмигивал Сергею и, делая недвусмысленные жесты, шептал «- Не тушуйся, Серый, девка что надо!»; а Сергей, насупившись, показывал ему кулак; Зулька отвернулась от бруствера, и поведала:

— Ага, все там! Кажется, даже староста! — он главный негодяй, так и знайте! И даже Мудель, вот дела!

— Мудель — это кто?.. — раздумывая, стоит ему тут елозить, чтобы тоже посмотреть на обстановку; или погодить, спросил Сергей. Тут же сообразил:

— Вот-вот, сама ругаешься! А на меня что-то обижаешься ещё!

— Мудель — это не ругательство!! — принялась защищаться Зулька, — Это дядька такой; он уже после нас в Озерье приехал, но ещё при Громосееве! Журналист, с Мувска. Журналист, — и этот, как его?.. он про себя ещё говорил… а, — политтехнолог. Его вообще Мундель зовут, в смысле — фамилия; а в деревне переделали в «Мудель». Потому что он реально — мудель! Что бы это не значило! — закончила она, и покраснела.

Потом добавила:

— Я его давно уже не видела; вот, как мы из деревни ушли. Но я его по рыжему портфелю узнала. Он везде рыжий портфель, как дурак, с собой таскает!

Сергей заинтересовался:

— Мундель, надо же!.. Не думал, что это такая распространённая фамилия… Знал я одного Мунделя… но у того фамилия была какая-то двойная… Толян, не помнишь?.. а, нет конечно, откуда бы…

По мере того, как он это говорил, на его лоб набежала складка и голос с расслабленно-общительного становился более жёстким… Закончил фразу же он почти стальным тоном:

— И… тот тоже журналист был… и… и тоже с портфелем рыжим всё таскался!

Зулька непонимающе подтвердила:

— У этого тоже двойная… фамилия, в смысле. Но его все как «Мудель» зовут — за глаза. А в лицо если — Сергей Петрович…

— Что-ты-говоришь?? — Сергей теперь представлял собой сжатую пружину, глаза его засверкали.

— Сергей Петрович, говоришшшшь?.. А фамилия — случайно не Мундель-Усадчий??!

— Вроде… Я не знаю точно, все просто: Мудель и Мудель.

Сергей затряс головой:

— Неееее, не бывает таких совпадений!! Толян, слышь! Мудель, то есть Мундель! С двойной! Журналист, с рыжим портфелем, с Мувска! Толян!..

Толик понимающе спросил:

— Чо, тот самый? Который обрез бинельки попятил? Я ж его не помню…

— Угу! — Крыс сжал кулаки, так что ногти врезались в ладони, — Толян, похоже, что тот! Дай мне трубу, гляну!

Он взял у Толика перископ, перебрался к брустверу; и некоторое время вглядывался. Потом огорчённо обернулся, вернул трубку:

— Не, с такого расстояния не узнаю… Толян — бинокль дашь?

— Не дам! Нефиг голову выставлять.

— Ууууу… — злобно замычал Крыс, мотая головой. Сейчас ему было совершенно поровну, как он выглядит. Он чувствовал, как Сергей, Серёжка покидает его тело; и в него возвращается тот; тот самый, что убил отделение спецназа, больше десятка здоровых вооружённых до зубов мужиков, в той бойне в Башне; лично и почти в упор расстрелял, догнав, главного из них. Он возвращался! И это было хорошо. Неужели тот журналист тоже здесь?? Ооооо, какая это была бы удача!!

— Да ладно, Крыс, успокойся! — понимающе сказал Толик, по своему опыту знающий это состояние, — Расслабься ещё, продышись. Ещё не пошли, хотя скоро.

— Не, я ничо… — Крыс стал с расстановкой делать дыхательные упражнения. Зулька сейчас смотрела на них обоих как на опасно больных…

— Знаешь, Толян… Если этот… — дыхание у него от злости перехватывало, — …этот Мундель-Усадчий здесь, — это уже окупает, что мы сюда попали! Помнишь, я ещё батю просил через его знакомого в Администрации, ну, того, Орлова, что к нам приезжал, разведать где этот журналюга! — не получилось. А сейчас он, может, здесь!

— Бог не фраер, он всё видит! — понимающе-согласно кивнул Толик.

— Оооо, классно бы было, если б он был здесь! Тогда б, Толян, я б вне зависимости от сегодняшних, эта, результатов, в натуре хотел бы здесь задержаться! Пока с ним не повидаюсь; и с его рыжим портфелем! Очень, эта, хочется с этим журналистом повидаться!!

Смотрящая на него в изумлении Зульфия увидела, как незнакомо-пугающе, жёлтым, блеснули его глаза.

— Почему нас заперли?? — Андрюшка Лукьянцев был полон негодования. Да что там негодования! — он был, можно сказать, очень возмущён! Даже, если бы речь шла не о подростке; и не о мальчишке, который давно и однозначно решил стать воином, военным; и потому всячески старался соответствовать собранному им для себя образу мужественного и сдержанного защитника, можно было бы сказать — он был в бешенстве!

Нет, он, конечно, не метался по тесной комнатке, где их коварно заперла баба Настя, заманив по сути обманом; и не кричал, брызгая слюнями, как обычно изображают «негодование» в телесериалах; нет, даже сейчас, в эту тяжёлую минуту, он старался сохранять самообладание и не ругаться плохими словами. Но сдерживаться было очень сложно! — ведь сейчас, судя по звукам, доносившимся через маленькое оконце под потолком, на пригорке начиналось то, к чему вся община со страхом, но и со смирением и мужеством готовилась всё последнее время: вторжение сил врагов на пригорок, в общину. Крики, выстрелы, — и не только недалёкие одиночные, но и щедрые на патроны, как никогда не стреляли в общине, отдалённые автоматные очереди; и даже — судя по звуку — пулемётные! Гулко хлопало и ещё что-то, что Андрюшка, в силу пока ещё небольшого военного опыта, не мог идентифицировать; рычали в отдалении моторы; и совершенно ясно было одно — вторжение, наконец, началось! Сейчас там, «в предполье», разворачивался бой с превосходящими силами противника! — и он, Андрей, рассчитывавший наконец-то поучаствовать в настоящем сражении, и, может быть, даже в нём отличиться! — позорно заперт своей же бабушкой с какими-то малышами!! А ведь он метче всех на занятиях кидал пластиковые бутылки с песком, имитирующие «коктейль Молотова», в перемещающуюся по двору общины цель — дровяные сани, имитирующие вражескую бронетехнику; по очереди таскаемые общинниками. Нет, вполне можно было бы сказать, что он был в бешенстве, хотя и не показывал этого!