Валерий Барбашов - Крестная мать - 2

Да, но и дали взамен кое-что…

Но разве может это «кое-что» сравниться с бесценным — жизнью двух родных ей людей?

Все в жизни сравнимо…

Кощунство! Эти вещи несравнимы!

Несравнимы, конечно. Это она так, ненужные какие-то мысли посетили ее разбухшую от жары голову. Прости, Ванечка! Прости, Леша! За мысли такие гадкие, за то, что не осталась одна, лишь с памятью о вас! Но жизнь-то — вот она, продолжается! Что ж теперь…

На этот раз сразу две черные машины прошмыгнули мимо них с Городецким, им даже пришлось остановиться, пропустить их.

Он взял ее за руку.

— Идемте, Татьяна Николаевна. Тут недалеко, на Петровке, есть приличный ресторанчик…

— Слушайте, Антон Михайлович, а вы не боитесь, что я возьму да и сдам вас в милицию, а? — вдруг неожиданно для себя спросила она. — Вы же… увезли все наши деньги! Вас ищут!

— Да кто там меня ищет, Татьяна Николаевна! — Он усмехнулся, помахал перед лицом рукою — жарко было. — Разве только вы. Но я вас сам для того и нашел, чтобы долг вернуть. Честное слово! И потом… я про вас все знаю. Потому и гуляю с вами по Москве совершенно спокойно. Вы теперь наша, Танечка… Дня три назад я говорил с Аркадием по телефону из Мюнхена. И раньше мы с ним общались. Он меня понял, пожурил лишь за то, что уехал по-английски, не попрощавшись… — Он засмеялся. — Но, честное слово, некогда было, на самолет с женой опаздывали. А вас он сам назвал… я потом вспомнил вашу фамилию, эту встречу на главпочтамте… м-да… Есть что вспомнить, есть!.. И все же, Татьяна Николаевна, разговор этот не для Красной площади, место-то святое как-никак. Идемте под крышу, в прохладу, пить хочу — просто умираю!

Он повел ее мимо ГУМа какими-то переулками, вывел к Большому театру, на Петровку, к ресторанчику в полуподвальном прохладном помещении, в котором, видно, бывал.

Здесь, в полумраке и тишине, в самом деле было хорошо: играла невидимая музыка, бесшумно сновали между столиками официанты, под сводчатым низким потолком услужливо вращались большие лопасти вентиляторов. И запахи — ах! Так вкусно пахло жареным мясом и свежесваренным кофе. Татьяна проголодалась, запахи эти воспринимала обостренно.

Городецкий, не глядя в меню, заказал официанту все самое дорогое, деликатесное. Коротая возникшую паузу, заявил:

— Татьяна Николаевна, во-первых, я возвращаю вам долг. Я помню, что вы были в числе моих акционеров, как-то отложилось в памяти…

Он положил перед нею пачку купюр — новенькие американские доллары.

— Вот, прошу. И извините, что с некоторой задержкой выплачиваю вам дивиденды. Зато они высокие.

Она взяла, глянула — 10 тысяч.

— Я вкладывала гораздо меньше, — сказала сухо и положила пачку на стол.

— Я же говорю: высокие дивиденды. Мне удалось поместить деньги в хороший банк… — Он накрыл деньги салфеткой — приближался официант с подносом в руках.

— А во-вторых? — спросила она минуту спустя. — Я же понимаю, не ради возвращения долга вы приехали из Мюнхена и обхаживаете меня. Во имя чего хотите купить слабую женщину?

Он расстегнул пиджак, сел поудобнее.

— Я покупаю не вас, Татьяна Николаевна. Я покупаю ваш Верхнежуравский сахарный завод. И хочу вас попросить… ну, вашего содействия в оформлении документов и прочей канцелярии. Увы, появляться мне в Придонске нельзя, я понимаю это. Рискую, да.

— Теперь понятно. — Татьяна закурила, думала, а Городецкий взялся разливать коньяк.

«Кажется, Суходольский знал, кто будет главным покупателем завода, — вспомнила она свои разговоры с Владимиром Ефимовичем. — Он так уверенно говорил… Да и сам Городецкий намекает, что не раз говорил по телефону с Аркадием, был в курсе всех наших дел. Да, все у них давно было решено».

— Кто будет участвовать в аукционе от вашего имени? — спросила она.

— Приедет человек, фамилия — Руденко. С ним вам и нужно будет оформлять бумаги. Это мой поверенный в делах. Будущий управляющий заводом, если прямо сказать.

— Завод станет вам миллиардов в сорок. В рублях, конечно.

— Поскребем по сусекам, поищем. — Городецкий поднял рюмку над столом. — Давайте, Таня, выпьем за встречу. Наша встреча необычная, я понимаю. Но дело не в этом. Дело в том, что хорошо, когда два человека довольно быстро нашли общий язык в щекотливой ситуации. Это приятно сознавать — я имею дело с умным и трезво мыслящим человеком. С современным! За вас!

Они выпили. Татьяна ела с аппетитом, пища была для самых настоящих гурманов — не сразу и поймешь, с чего начинать, чем есть и не проглотить бы ненароком свой собственный язык, до того все было вкусно!

— Слушайте, Городецкий, неужели у вас у одного столько денег? Сорок миллиардов рублей! С ума сойти! Неужели мы, дураки, столько вам собрали? — Татьяна малость захмелела и потому осмелела. Да и чего ей, собственно, терять? Не ей Городецкий нужен, а она ему. Вон как жизнь повернулась. И чего ее, эту жизнь, клясть?

Жирные губы миллиардера тронула ироничная усмешка. Но Антон Михайлович сразу же погасил эту ненужную сейчас иронию, она могла быть неправильно истолкована — женщины чувствительный народ, не то что слово, взгляд все может испортить, к чертовой матери. Ты уж следи за собою, Антон!

Лицо его опять сделалось серьезным и деловым.

— Таня… прошу вас… а точнее, советую: если вы решили заниматься бизнесом, никогда не считайте деньги в чужих карманах! Я понимаю, вы в данный момент имеете право задать мне кое-какие вопросы, но… придержите язык. Возьмите хотя бы одной ступенькой выше, там удобнее будет стоять. А я уже пообщался с людьми из большого бизнеса… мои сорок миллиардов деревянных — это так, мелочевка, всего лишь на какой-то сахарный заводик! Так вот, люди эти не очень любят словоохотливых. Имейте в виду.

— Ну-ну.

Татьяна вытащила из-под салфетки деньги, открыла свою сумочку, кинула туда пачку. Что ж, помалкивать, так помалкивать. Послушаем умных и опытных, поучимся. Пригодится. Он прав.

Городецкий налил еще, и они снова выпили. Сидеть в прохладе, пить прекрасный коньяк, есть изысканную пищу и помнить, сознавать, что у тебя в сумочке почти 50 миллионов рублей!.. Это же «Волга»! Тягунов будет очень рад машине, он мечтал о ней всегда, признался как-то… А от нее в смысле «отработки» многого и не потребуется: надо лишь попридержать на аукционе чьи-то документы, чьи-то отклонить, кому-то назначить другие сроки, кого-то уличить в неправильном оформлении банковских реквизитов, выписок, поручений и тому подобное — она сообразит, что делать. А вот документы Городецкого… Антона Михайловича пойдут по «зеленой улице», она постарается. Да нет ничего проще. Она на своем месте уже кое-чему научилась. Да и за ее спиной стоят Каменцев, Суходольский… Сделаем, Антон Михайлович! Не переживайте.