Сергей Самаров - Зачеркнутому верить

— Логунов! — позвал я.

— Слушаю, командир, — отозвался старший лейтенант, успев уже дать три очереди из пистолета-пулемета по окнам машин.

— Обеспечь блокировку движения всего транспорта!

— Понял. Работаю. — Сережа вытащил из кейса снайперскую винтовку и пристроил ее на сошки перед собой. Мне всегда казалось неудобным стрелять с помощью сошек, хотя при длине ствола винтовки, наверное, это — существенная помощь. Удержать длинный и нелегкий ствол в строго горизонтальном положении во время прицеливания сложно. А мне такими винтовками пользоваться не доводилось. Из оружия, имеющего сошки, я был знаком только с ручным пулеметом Калашникова. Но и из него предпочитал стрелять от пояса. Хотя и это доводилось делать не часто.

— Колес их лишать? — поинтересовался Логунов.

— Тебе виднее, куда стрелять. Командир дал приказ — выполняй.

— Понял. Работаю, — повторил Сережа.

— Опять колеса… — почему-то недовольно проворчал Анатолий и скрипнул зубами. Но развивать тему не стал и принялся посылать одну за другой короткие очереди в сторону дороги, как во время интенсивного боя.

Я старался стрелять сначала прицельно, наверное, как и Анатолий, но скоро противник понял, что обстрел идет только с одной стороны. Догадаться об этом было нетрудно. Во-первых, пули били только в правую сторону, во-вторых, два водителя, что пытались завести головной внедорожник, спрятались за машинами по другую сторону и оставались невредимыми до поры до времени, пока снайпер не нашел их под днищем машины и не уложил на землю, где и добил. Пуля калибра десять и три миллиметра практически не оставляет раненых. Попадая в ногу, когда все остальное тело прикрыто, она ее просто отрывает. А потом и самого человека, когда он уже лежит, добивает. Даже если в руку попадет лежачему, прошивает ее насквозь и все равно попадает в тело. Кость не в состоянии эту мощную пулю остановить.

Первым решил покинуть поле боя микроавтобус. Он начал разворачиваться даже с пробитым колесом. На малой скорости ему это почти удалось. Но когда водительская дверца, за которую водитель и пытался спрятаться, оказалась с нашей стороны, Сережа послал в нее пулю. Да так удачно, что пуля, пробив дверцу, заставила водителя дернуться в конвульсии и нажать на акселератор. Микроавтобус рванулся вперед и свалился с дороги. Хорошо, что свалился в нашу сторону. Перевернувшись на высоком откосе, он лег не на бок, а остался лежать кверху колесами. Сдвижная дверца салона при этом оставалась на противоположной стороне. Каким-то образом ее удалось открыть или выбить, и три человека, выскочив из микроавтобуса, бросились в сторону дороги. Одного я успел подстрелить. Заметив на нем бронежилет, стрелял по ногам. Он упал. А двое других тем временем успели с перепугу очень быстро перескочить дорогу и спрятаться за насыпью. И уже оттуда стали посылать очередь за очередью непонятно куда. Не в нашу сторону, поскольку нас они не видели.

— Анатолий, давай в обход. На ту сторону, — приказал я.

Конечно, по большому счету отправить туда Аграриева следовало раньше. Но мы только вышли на позицию, как пришлось вступить в бой, потому что машину могли завести и уехать. Причем уехать не в обратную сторону, а туда, куда они и направлялись. Даже двух машин, предположив, что в них осталось хотя бы по три человека с автоматами, а не по пять, как было вначале, вполне хватило бы, чтобы уничтожить и Субботу, с которым я даже не успел познакомиться, и тех, кто был с ним. Шесть автоматов против трех охотничьих ружей — это несерьезно. Окажись эти ружья в руках спецназовцев, еще можно было бы ожидать успешных действий. Но в руках простых уголовников… Результат боя казался мне предсказуемым. А мы в это время завязли бы в перестрелке на дороге и не успели бы прийти на помощь…

Старший лейтенант Аграриев был скор на ногу. И уже вскоре по поведению бандитов я понял, что он стреляет с противоположной стороны. Те, что перескочили дорогу и спрятались за насыпью, внезапно выскочили оттуда. Один из них приволакивал ногу. Значит, одна пуля Анатолия все-таки достала противника. Достала и вторая, когда бандит встал в полный рост. Я поймал в прицел другого и увидел, что это немолодой мент в бронежилете, с «тупорылым» автоматом. Сразу обратил внимание, что в руке у него что-то светится.

Я выстрелил ему в ногу. Мент упал на дорогу и выронил то, что светилось у него в руке. Я не столько увидел, сколько догадался, что это была трубка смартфона. Мент кому-то звонил. Скорее всего, вызывал помощь. Значит, надо здесь закругляться. И я покончил с ментом короткой очередью в голову, после чего отстрелял последние патроны магазина в последний из внедорожников. При этом я знал, что бензобак у «Лендкрузера» находится с правой стороны. Вернее, там находится горловина бензобака, а сам он, достаточно плоский, располагается под сиденьями второго ряда. Я стрелял, стремясь попасть именно туда, при этом прекрасно понимал, что пули чаще всего просто пробивают бензобак, не вызывая возгорания. Чтобы произошло возгорание, требовалось, чтобы пуля попала в ребро жесткости, что вызовет искру.

Я определил, что бензин все-таки вытекает. Значит, бензобак я пробил. Тогда я попросил старшего лейтенанта Логунова:

— Сережа! Искра нужна! Стреляй в заднее колесо!

Логунов понял меня с полуслова, прицелился, сделал выстрел, как мне показалось, в никелированный порог, и машина тут же загорелась, освещая дорогу. Из нее выскочил только один человек.

— Следующей машиной займемся! — крикнул я и дал несколько очередей в район бензобака второго внедорожника.

Но Сереже стрелять не пришлось. Последний «Лендкрузер» взорвался, и тут же вспыхнул его сосед. Бензин, видимо, уже пролился в достаточном количестве. Из этой машины никто не выпрыгнул. Или предпочел сгореть, или просто выпрыгивать уже было некому.

Остались только две передние машины. Причем одна из них прикрывала вторую, не позволяя ее обстреливать напрямую, хотя пули снайперской винтовки, скорее всего, доставали и ее. Но из той машины никто не отстреливался. Только из первой, которую мы подбили еще с «Егеря», время от времени стреляли из-за разбитого стекла над третьим рядом сидений, если там был третий ряд, а если не было, то из багажника. Стреляли из двух автоматов, поочередно, но — наугад. Ни наши пистолеты-пулеметы, ни снайперская винтовка Логунова не давали им ориентиров.

Я снова попытался прострелить бензобак, надеясь, что внедорожник воспламенится от горящего соседа. Но это была, вероятно, дизельная машина, а солярка не так легко разгорается, как бензин. Бой грозил затянуться, но тут взревел двигатель соседней машины, что была прикрыта корпусом первой, и она, как стояла с поднятым капотом, так и рванула вперед. Мы посылали вслед пулю за пулей, но это внедорожник не останавливало. Не остановило его даже пробитое пулей снайпера заднее колесо. Но поднятый капот не позволял водителю видеть дорогу, а пробитое колесо заставляло машину сильно вилять с увеличением скорости. А скорость возрастала стремительно. И уже через тридцать метров машина слетела с дороги и уткнулась носом в землю. Из машины никто не вышел.