Сергей Разбоев - Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта

— Согласен. Даже, и не спорю. Монахов, конечно, крепко, жестоко потрепали в прошлом. Это был в корне неверный шаг Мао. Буддисты не католики, не православные, не мусульмане — они не призывают к войнам против неверных. Их не стоило трогать, тем более начинать репрессии и гонения. Мао просто использовал момент, как в России в Гражданскую войну, для укрепления своей личной власти. Власти отдельно взятой личности. Как большевики своих церковников: всех под корень. Полное уничтожение в будущем очень возможной оппозиции. Итак, Чу, пусть сама Цзян пока бесится в своих великодержавных, скрытых целях; вы встречаетесь с мистером МакКинроем, вежливо объясните ему перемену ситуации; я встречаюсь с товарищем Мао, потом с Дроздовым. После отставки Дэна, возьмёмся за банду Мадам Мао. Если мы сможем перебороть её, Дэн будет восстановлен на своих постах с полной политической и партийной реабилитацией.

— Товарищ Хуа, я полностью согласен с вашими планами. Как американцу с умом всё это объяснить? Он будет настойчиво спрашивать, каким путём будет идти наша страна в ближайшее время?

— Китай постепенно будет переходить на рельсы законности, свободного рынка, прав человека, демократизации, либерализации отношений с развитыми странами, прочими атрибутами нормальной современной страны: типа Японии. Но это быстро не произойдёт. Перебрать все провинции и убрать засидевшихся партократов нелегко. Кем бы они не были. Здесь предстоит долгая, достаточно опасная и серьёзная работа ваших отделов: через проверку подчинённых партийных лидеров в регионах, их родни и близких дружков к более свободному обществу. Это даст то, что позволит реакционных консерваторов партии легально сменить на более современных, демократичных деятелей партии и хозяйственников.

— Понятно. Ещё вопрос: как с племянником Председателя?

— Мы его не бросим. Это просьба самого Председателя. Сегодня, товарищ Хо, узнает от меня об этом. Его опыт, знание, связи, пригодятся нам. Как и его деньги. А он богат, как испанские флибустьеры. Но, позже, и его придётся отправить на пенсию. Его незаконные военизированные формирования не имеют место быть. Тем более в такой стране как наша. Здесь он в оппозиции к власти и закону.

— А, если он узнает, что ему остаётся место при власти, и он сам распустит своих боевиков, как тогда?

— Тогда иное дело. Но это всё потом. Не будем гадать. Ему скоро восемьдесят, он и сам уйдёт на заслуженный отдых. Сейчас нам надо переиграть Цзян. Для этого мы и жертвуем Дэном. И поэтому, дорогой Чу, поддержка американцев, пусть негласная, для нас сейчас очень важна. Европа пойдёт за мнением американцев. Я надеюсь на вас. МакКинрой вам верит. Вы друг друга знаете уже не мало лет. Индийско-тибетская миссия произведена вами и американцами очень грамотно, и поэтому пусть ваше тайное, боевое сотрудничество продолжается на пользу мира и всеобщей безопасности наших народов.

— Я более, чем надеюсь: и для этого у меня есть полные, обоснованные предположения, Америка поддержит вас и будет с вами плодотворно сотрудничать.

— И я надеюсь, дорогой Чу. Всё остальное, иное, против нас обоих. Поезжайте, пусть вы давно пенсионер, но отдыхать нет времени. Я еду к Председателю, вы, первым делом к американцу. После встречи с ним звоните, расскажите в двух словах. Пока, не забыл, где сейчас Чан?

— У Дэна, скорее всего. На Чана ведь было произведено хулиганское нападение.

— Вот как.

Хуа искренне удивился. — Как это так? Странно. Подозрения на кого-нибудь есть?

— Даже никого не можем заподозрить. Цзян это не надо. Для неё Чан никто. А дальше нет имён.

— Да-а, странно, очень странно. Держите под контролем это происшествие. Чана никто не должен знать. Кому он понадобился? Если он у Дэна будет околачиваться, о нём многие узнают. Заберите его. Пусть будет постоянно при вас. Тем более, что он тоже, хорошо американца знает.

— И монахов с Русом.

— Да, да, Чу, расходимся. Делу время.

Добрый, скромный, но очень осторожный и поэтому по государственному мудрый генерал Чу, потихонечку переигрывал всех. Он умел многозначительно молчать, совсем не говорить, иногда вообще ничего не помнить и помнить, в минуту откровения всё сразу. Но, по вечерам и в рабочее время записывал и писал своё, о своём нелёгком кровавом китайском времени. Тактика мудрого контрразведчика в окружении государственных пауков. А ведь у Мао везде были только сволочные пауки.

Наподобие его родного амбициозного и кровожадного племянничка. Ведь он прекрасно знал, чтобы быть, находиться постоянно при власти, необходимо периодически уничтожать ближайшее окружение.

Это все были пауки мохнатые, чёрные, серые, голодные. Ядовитые. И чтобы, среди них выжить, нужно было быть и мудрым, и проницательным, и хитрым, и, конечно, где-то, и сволочным.

Внешняя деревенская простота Мао была такой же обманчивой, как у товарища Ленина, Троцкого, Держинского Сталина, и прочих хитрых, коварных сатрапов-убийц истории. Параноидальная жестокость во имя личной власти, прикрытая общей фразеологией о лучшей жизни под руководством лично ЕГО и кровавого ордена коммунистов, кроме, как к репрессиям, крови, общей бедности огромной страны, отсталости во всём, ни к чему хорошему в жизни не привело. На древнейшую страну мир смотрел нейтральными глазами не приглашённого путника. А как ещё? Что можно сказать диктатору, который считает себя умнее, мудрее, проницательнее, опытнее всех? Бог подфартил в жизни, а дальше: пошли все остальные подальше. И ещё дальше. И ещё дальше. Что холуи могут новое и интересное сказать, предложить? Что? Ничего! Кто они? Рабы!!! Разговор с глухими и наглыми сатрапами-подлецами, ни к чему, никогда не приводил. Диктатор на всех смотрит, как на опущенных холопов, рабов и т. д. Слова Сталина, что все рабы-подчинённые — лагерная пыль — прямое, историческое тому подтверждение. И это настоящая, горькая правда, порабощённых узурпаторами народов. Тем более, многочисленных народов, забитых подлой, свирепой, хитро возвеличивающей Себя и Рабство, пропагандой.

— Да, уважаемый генерал, в принципе всё понятно и ясно, — сэр МакКинрой в принципе не очень удивился новому сообщению контрразведчика, в его версиях это возможность была в первых списках, но решил играть удовлетворённого услышанным собеседника, — в очередной раз вы удивили меня. Я знал, что и жена Мао, и Дэн, не последние кандидаты на китайский трон. Но, но, но. Может и Министр Хуа, не последний в этом бешенном кандидатском забеге?

— А вы сможете предложить ещё, какую-нибудь, фигуру?

— Я и самого министра Хуа Гофэна не мог предположить.