Сергей Разбоев - Воспитанник Шао. Том 4. Праведный Дух Абсолюта

— Много кого: их мир велик, таинственен и очень многообразен: «Чёрные Драконы», «Летающие драконы», «Ползающие драконы» их там и чёрных, и желтых, и зелёных, и красных, и ещё куча всяких — с хвостами и без хвостов, зубастых и клыкастых, видимо невидимо. И каждая банда имеет численность более тысячи человек. И все готовы убивать, грабить и прочее.

Мадам бурно захлопала в ладоши. Ярко накрашенные губы сложились в ехидно-заманчивую улыбку.

— Вы меня очень развеселили и обнадёжили, верный Ван. Хорошо развеселили. А то в последнее время, кроме злобства, неуважения и интриганства, ничего вокруг не замечаю. Вы по молодости, случайно этак, между кровавыми боями не играли в спектаклях? Можно даже лукаво с надеждой добавить, в главных ролях.

— Не приходилось, уважаемая мадам, не владею сим трудным и почётным искусством. Искусство не для практиков. У меня болезненно отсутствует чувство и сентиментального, и возвышенного, и романтичного.

Мадам помахала пальчиком.

— Но вы сейчас так игриво и интересно рассказали про эти преступные конторы, что я заподозрила вас в отличном знании этой для нас сейчас особо важной проблемы и искусством интригующего монолога. Скажите мне — а почему их ещё там не ликвидировали?

— А зачем? Те, кто сотрудничают с нами, пусть ещё пока живут.

— Тоже верно.

— Это по-государственному.

— Так, как и когда нашу важную миссию можно сделать?

— Контора генерала Чу профессионально владеет этим вопросом. Выделит группу ликвидаторов, даст им задачу и всё. Просто, как в книжках.

— Так можно дать ему это задание?

— Он подчиняется Хозяину и премьеру.

— Почему так всё ограничено? Бюрократы.

— Закон системы — вертикаль и слепое подчинение. Иначе всё рухнет, как костяшки домино.

— А как этому генералу можно сказать?

— Я поговорю. Он добрый, хороший, генерал.

— Ну, ну. Тряси мне голову, любимый заместитель. В этих службах нет и не может быть добрых и хороших. Это не общественное объединение, где собираются только духом слабые, нытики, отщепенцы.

— Ну, во всяком случае, не последний негодяй.

— Вот это правильней. Молодец. Тебе, верный Ван, надо сценарии писать. Но мне, в данном случае, важно не переговоры, а, чтобы дело было сделано.

— Но, поговорить надо.

— И когда это будет сделано?

— В ближайшее время, уважаемая мадам.

— Хорошо. Но вопрос надо решить положительно.

— Будем стараться, мадам.

— Что с моей стороны потребуется?

— Я вам непременно скажу. Пока, у нас, только задача. Решение появится позднее.

— Да, вам только длинные доклады писать, дорогой Ван. Очень длинные доклады.

— Если бы, мадам. Бывают вещи и по сложнее.

— Личное обязательство: это, ещё, по сложнее.

— Согласен. И поэтому, будем не просто стараться.

— Раньше так не говорили.

— Да, времена. Многое не от нас зависит.

— Такое, я уже слышала.

Цзян нервно покрутила бриллиантовые колечки на пальцах.

— Как-то всё вокруг стало ненадёжно и фальшиво.

— И во многом страшновато.

— Не запугивай.

— Нет, мадам, это я о своих ощущениях.

— Вам нечего бояться.

— Как сказать.

— Никак. У вас нет врагов, у меня есть.

— Даже не могу представить, кто у вас может быть врагом. Ладно там, конкуренты, недруги. Но враги?

Ван пошевелил плечами.

— Все ждут смерти, быстрой смерти моего горячо любимого супруга.

— Вы преувеличиваете, уважаемая мадам. Более тридцати лет народ живёт с Великим Председателем. Несколько поколений. Кто от него отречётся?

— Найдутся.

— Трудно найти. Таких, и сотой процента не найдётся.

— Вы увидите, как только умрёт Мао, как всё кардинально изменится в головах и у чиновников, и у народа.

— Партия то остаётся. Никому не выгодны крутые изменения, тем более, кардинальные. Есть планы дать крестьянам свободу выращивать сельскохозяйственные продукты, но это настоятельная необходимость. Количество народа растёт, он голоден. Его надо накормить. Без этого мы не сдвинем страну с места. Голодный — это всегда индивидуум недовольный системой. Он враг системы. Накорми его и всё успокоится.

— Хорошо. Ван, когда вы сможете сказать, что спецслужбы взялись за Дэна.

— Завтра к вечеру.

— Я буду ждать вашего звонка.

— Разрешите удалиться?

— Да, да. Ступайте.

Зам снова робко потопал в покои Председателя.

А Мадам долго перебирала в голове, кто ещё достаточно рискован и авантюристичен. Неожиданно вспомнился племянник супруга, коротышка министр-советник. — «Этот несомненно поможет», — придирчиво прикидывала она. — «Он один. Одинок.

Надо его пригласить. Как бы это сделать по вежливее, интереснее. Чем бы его соблазнить?».

— Вот, дорогой и уважаемый, генерал Чан, по наши усталые, и замученные внутренними неурядицами, чёрствые души, своевольные и нахальные начальники взялись с другой, подчинённой им стороны. То убить сначала тебя хотели; то задание сверху скидывают нам такое, что и не знаю, что сказать. И не откажешь. А я столько уверений дал опальному Дэну, что всё будет хорошо, и на тебе: неугомонная, ненасытная, сверхковарная, подлая змея, Цзян, через заместителя Председателя и телохранителя Дунсина, требует от нас убрать Дэна физически. Что ты, мудрый Чан, спасительного мне предложишь?

— Спасительное, это когда необходимо с господином МакКинроем посоветоваться. Надо как-то тихо запрятать по дальше в горы Дэна, а самой Мадам сказать, что он убит и тело его где-то в неизвестности закопано или сожжено.

— Неизвестна истинная позиция Дунсина. Если он против Цзян, то можно с ним договориться и разыграть мадам. А если он за неё, он потребует документальных доказательств выполнения задания.

— А сам Председатель Мао как?

— Думаю, он не в курсе последних коварных намерений своей зарвавшейся жены.

— Надо ему тактично подсказать: может он заставит её не соваться не в свои политические дела.

— А если он через неё проверяет нас на лояльность?

— Всё равно, без его ведома, и того же Хуа Гофэна, мы не имеем право исполнять заказы лиц, не относящихся к исполнительной ветви. Нам нужен документ. Бумага с печатями компетентных лиц. Просто так, всякий ловкий и нахальный не имеет право что-либо нам указывать или приказывать.

— Товарищ Дунсин не та фигура, которой можно указывать его место в системе партийной власти.

— Да. Может МакКинрой поговорит с ним и всё образумится.

— Это надо сделать сегодня же.

— Тогда я поеду к нему.

— Позвони сначала, если он свободен, тогда поезжай.

У шефа в кабинете, по новому передатчику, они скинули МакКинрою условные сигналы. Он ответил сразу же по шифрованному коду.

— Слушаю вас, уважаемый Чу.