Сергей Зверев - Война кончается войной

Им повезло, мин не было. Наверняка националисты сами боялись подорваться, когда бы им пришлось активно пользоваться этим тайным складом. А нашел его все тот же неугомонный Олег Шаров.

— Товарищ капитан, идите сюда! — позвал он, опустившись на колени и сдвинув фуражку на затылок с взмокшего лба.

Бессонов и Васильев присели рядом с ним на корточки. Перед ними, в груде битого кирпича возле окна подвального помещения, виднелся железный щит. Верхняя часть листа была почти идеально подогнана под полукруглый проем окна. Каким чудом Шаров сумел разглядеть в этой куче хлама стальную проволоку, которой были перевязаны куски кирпича и отдельные обломки досок, было непонятно.

— Смотрите, они же держатся все на проволоке, — потрогал кирпичи Васильев. — Если лист отодвинуть, влезть в это окно и закрыть за собой проем щитом, то весь хлам снова прикроет большую часть щита и все снова будет выглядеть как гора мусора. Хитроумно, маскировка идеальная.

— Давайте-ка еще раз внимательно посмотрим, нет ли здесь проволочки, которая тянется к взрывателю фугаса, — нахмурился Бессонов.

— А я предлагаю поискать еще одну лазейку, — подсказал Шаров. — Очень я сомневаюсь, что инвалиды-фронтовики могли двигать всю эту массу битого кирпича. Может быть, это и есть основное окно или люк, который себе подготовили устроители тайника, но те, что лежат там мертвые, явно добирались до вина другим путем.

Снова все разошлись в разные стороны и стали осматривать развалины чуть ли не на четвереньках. Наконец Бессонов нашел то, что и предполагал. Осыпавшаяся часть битого кирпича образовала небольшой лаз, который пьяницы прикрыли старой выломанной когда-то взрывом дверью. Сейчас рисковать не стали и, набросив на дверное полотно петлю, потянули его из-за угла веревкой. Заминировано не было.

Шаров, который был в плечах уже и ростом пониже Бессонова и Васильева, вызвался пролезть вниз первым. Повесив на пуговицу гимнастерки фонарик, он сунулся в лаз вниз головой. Прошуршали камни, что-то с шумом посыпалось, Шаров со стуком спрыгнул на какой-то деревянный ящик и громко позвал:

— Ох, мужики и помучились, пока в первый раз спустились сюда. Вы видите там шнур наверху? Он к корзине привязан. Я думаю, мужики кого-то маленького и не слишком языкастого сюда спускали, и он им заполнял корзину бутылками, они поднимали наверх, брали сколько надо, а остальное возвращали назад. Спускайтесь, здесь уже безопасно. Только еще фонарики возьмите. Темно, как у негра за пазухой.

Когда офицеры спустились вниз и зажгли еще два фонарика, то увидели перед собой не просто груду ящиков с бутылками вина с уже знакомыми этикетками. Они увидели длинный верстак, на котором стояли бутылки с вином. А еще там стояли бутылки со странными растворами, лежали резиновые перчатки, большие шприцы. Васильев не удержался и присвистнул:

— Ничего себе, подвальчик мы откопали. Да тут помимо склада еще кое-что.

Он подошел к верстаку и принялся рассматривать бутылки и оборудование.

— Не трогай ничего, — приказал Бессонов.

— Как приманку оставим? Тогда за этим местом нужно установить хорошее наблюдение. И иметь возможность каждую машину, что тут загрузилась, сопроводить до пункта назначения.

— Посмотрим. А вот образцы этой дряни, которую они тут в бутылки закачивают, надо взять. Сколько, по-твоему, они могут в день отравить бутылок?

— Судя по тому, что тут три пары перчаток, я думаю, работали втроем. И вот эти ящики, что сложены возле стены, наверное, уже отравлены. В принципе, процедура простая. Разводи яд до нужной консистенции и набирай шприц. Потом вводи в бутылку. Им тут работы вразвалочку на несколько дней. Вот и считай, сколько у нас осталось до времени «Ч». Заминировать бы все это к ядреной бабушке.

— Ну, развзрывался! Нам доказательства для суда нужны. Речь идет об осуждении целого движения, преступной организации, которая недалеко ушла от своих хозяев — германских нацистов.

Коваленко поднялся и одернул пиджак. Вместе с Плужником в комнату вошел и подрайонный руководитель ОУН Степаненко, имевший подпольный псевдоним Бригадир, и еще двое старших офицеров организации.

Плужник показал на Стоцкую. Степаненко подошел к ней, внимательно вглядываясь в лицо:

— Вот вы, значит, какая, несгибаемая Алевтина Стоцкая, — проговорил он.

— Откуда столько поэтики? — удивилась женщина.

— Ну, к этому приложил руку наш Василь Коваленко. Он вас расписал так, что вами сразу хочется гордиться и ставить в пример всему украинскому народу. Значит, Семен погиб на ваших глазах.

— Какой Семен? — не поняла Стоцкая и недобро прищурилась. — Тот подонок, которого я придушила в подвале?

— Ну-ну, — поморщился Степаненко и переглянулся с Плужником. — Это был всего лишь связной и, видимо, не очень надежный. Не будем о нем говорить. У вас было полное право ему не доверять и подозревать в измене. Нам еще самим предстоит разобраться с этой историей. А мы в тот день потеряли своего надежного товарища по борьбе — Семена Мосоленко. Он в наших рядах несколько лет, столько всего прошли вместе. И теперь, значит, пал друг от пули комиссаров.

Стоцкая не стала возражать, только обернулась и посмотрела в глаза Коваленко. Тот не отвел взгляда, только моргнул согласно.

— Вы вот что, Алевтина Николаевна. Будем считать, что первую проверку вы прошли. Мосоленко вас в лицо знал, он говорил, что вы с ним встречались еще при немцах, когда вы служили переводчиком в СД.

— Я не разглядела его лица там, в развалинах. На нем была шляпа. А потом нам пришлось уносить ноги. Возможно, мы и были знакомы. Так каким вам видится мое будущее?

— Да, будущее… — Степаненко взял доверительно женщину под руку и повел по комнате. — Вы знаете русский, немецкий, у вас хорошее образование. Мы решили поручить вам пропагандистское направление. Это и разработка листовок, и информирование населения о наших целях и задачах, пропаганда во время и после различного рода акций, направленных против советской власти. Мы посвятим вас в наши первоочередные планы, чтобы вы начали подготовку, так сказать, творческого характера. Вы согласны? Не важно, кто и чем занимается, главное — наша общая борьба за вильну и незалежну Украину. Я распоряжусь, вам подготовят комнату для жилья, покажут рабочее помещение.

Когда руководители ушли, Стоцкая подошла к Коваленко.

— Вы что? Сумасшедший или сволочь? Какого черта вы разыгрываете спектакль с моим участием, не предупредив меня.

— А вы на меня не орите, — прошипел Коваленко. — Это вы тут в почете, героиня… А мне что делать? Я вел вас на встречу, а представителя штаба арестовали прямо на месте. А тут вы еще с вашими нервами. Какого черта вы придушили парня? Он-то в чем виноват? Если бы он был предателем, нас бы всех повязали еще там, в подвале.