Сергей Зверев - Война кончается войной

— Ну, какой дешевый прием, гражданин капитан, — покачал головой арестованный. — Запугивать, угрожать, намеки всякие отпускать.

— Да я и не запугиваю, — пожал плечами Бессонов. — А угрожать у меня привычки нет. Вы думаете, вас задержали просто так? Случайно. Если у вас еще витают в голове подобные фантазии, то я их сейчас развею. Молох — ваша подпольная кличка в ОУН. А от рождения вы Мосоленко Семен Тарасович. Вот вам справка о вашем происхождении. — Бессонов стал бросать, вынимая из папки на стол перед арестованным листки бумаги, а затем фотографии. — Это вы в детстве, в юности, вот на стадионе под Харьковом в 1938 году. А вот это снова вы, но уже в гитлеровской форме. Вот несколько фотографий с вашим участием в массовых казнях в Белоруссии и здесь, на Украине. Это то, что касается вашего прошлого. Так что судить вас будут не за подделку документов, Мосоленко, а за измену родине и военные преступления. Хотите, я вам расскажу, почему вас задержали и чем вы занимались в Ровно?

Задержанный взял из пачки на столе папиросу, спокойно размял ее и вставил в зубы. Прикурив от спички, он подержал ее в руках, пока она не погасла, продемонстрировав, что его руки не дрожат. Выдержка у Мосоленко было просто великолепная. Он молча курил и слушал капитана без всяких видимых эмоций. Однако сам факт, что он потянулся за папиросой, был сигналом, что человек нервничает или крепко задумывается.

Бессонов не торопился выкладывать все козыри, наблюдая за арестованным. Он знал о намеченной встрече в развалинах, знал, что одна из заметных фигур местного националистического подполья собирается на тайную встречу. И кличка этого человека в подполье — Молох. Это было большой удачей, потому что картотека на подполье ОУН была относительно обширной, вот только найти и взять кого-то из бандитов не представлялось возможным. Молох слыл личностью странной и неординарной. Он курировал в подполье агитационную работу и в своей области имел прямые контакты с руководством за линией фронта в штабе Шухевича. По сведениям НКВД, Молох был бывшим командиром Красной Армии довоенного призыва Семеном Мосоленко.

— Послушайте меня, Мосоленко, — решительно заговорил Бессонов. — Я прибыл сюда специально из Москвы, из центрального аппарата контрразведки. Я не сельский участковый, я имею большие полномочия. О вас лично, о вашей работе в подполье мы знаем достаточно. О вашем прошлом у нас есть обширная картотека с именами, фамилиями, датами и цифрами. Собрать это в виде доказательного материала с фотографиями и надлежащим образом оформленными свидетельскими показаниями не составит труда. Знаете, что вам грозит за вашу службу в рядах националистов? Думаю, знаете. Вы неглупый человек, подкованы юридически. Вы понимаете, что ваши дела тянут на антигосударственную деятельность, потому что Украина входит в состав СССР, где главенствующим законом остается Конституция СССР и Уголовный кодекс. Украинские аналоги этих документов — лишь дублирующая формальность.

— Вы слишком много и пространно говорите для капитана контрразведки, — вставил Молох.

— Я просто ждал вашей реплики, — усмехнулся Бессонов. — И дождался. И судя по всему, свое положение вы понимаете и без моих пояснений. Конкретика такова: вы задержаны в тот момент, когда пришли на встречу с некой Алевтиной Стоцкой. Эту встречу обеспечивали вам Коваленко и ваш личный связной. Стоцкая — бывший сотрудник СД, находится в розыске как изменница родины. Она вам была нужна в подполье, чтобы заниматься пропагандой и антисоветской агитацией.

— Да, вы действительно все знаете. У вас есть среди подполья свой осведомитель? Печально.

— Для кого печально?

— Для подполья, конечно.

— Почему вы лично пошли на эту встречу, почему Стоцкую не привели к вам?

— Я не верил в то, что это именно она. На ее месте вполне мог оказаться человек, подставленный вами. А я Стоцкую знаю в лицо, встречались, когда здесь были немцы. Она была бы ценным приобретением для подполья. Теперь, как я понял, она тоже в ваших руках. Печально.

— Для подполья печально? — ушел от прямого ответа Бессонов. Говорить, что Стоцкая на свободе, было нельзя.

— Естественно, — усмехнулся Мосоленко, впервые продемонстрировав эмоции.

— Слушайте меня, Мосоленко. Меня уполномочили гарантировать жизнь тем, кто окажет реальную помощь в разгроме националистического подполья в Ровно. Независимо от ранга и положения. Согласитесь, жизнь, она все равно жизнь, даже в лагере. А расстрел — это всему конец. Если суд вам зачтет помощь следствию, это могут оценить, ведь это спасенные жизни. Отсюда и срок может оказаться вполне приемлемым для вас. Решайте.

— О реальных планах подполья, я имею в виду боевые программы, я знаю очень мало. В лучшем случае я что-то когда-то слышал или что-то промелькнуло в двух словах на одном из совещаний, о чем я потом смог догадаться уже сам. Я ведь умышленно ушел с боевой работы на пропаганду, благо у меня есть образование. Не хотел пачкать руки кровью.

— Где сейчас Плужник? Мы разгромили вашу конспиративную квартиру, но он смог уйти.

— Плужник в лесу. Все, кто попадался вам на глаза, кого вы сумели идентифицировать, — всех переправляют в лесные отряды. В каком отряде он, я правда не знаю. Хотя могу дать подсказку. Подполье готовится к приезду Кучерены. Идет большая подготовка, и через… — Мосоленко посмотрел на настенные часы и отрывной календарь под ними, — нет, уже завтра в лесу севернее Ровно соберется отряд УПА. Целей не знаю, масштабов тоже. Плужник там будет ставить задачу. Не исключено, что это будет просто тренировка, возможны нападения на советские учреждения. Для поддержания боеготовности групп.

— Где примерно соберется отряд?

— Я не знаю. Я же говорю, что я по пропаганде, а не по боевой части. Возможно, что в районе Должков, но это не точно.

— Вы сказали, что готовится встреча Кучерены, который прибудет из-за линии фронта. Вы имеете в виду Остапа Кучерену, известного в вашем подполье под кличкой Доктор?

— Да, его самого. Он у Шушкевича сейчас величина и очень хочет выслужиться какой-нибудь грандиозной операцией в вашем тылу.

— Хорошо, а что такое «Красный Восход»?

— Не знаю, — покачал головой Мосоленко. — Хотя это словосочетание я слышал в штабе. Возможно, это пароль, но, скорее всего, наименование операции. Не знаю, поможет это вам или нет, но именно в рамках этого самого «Красного Восхода» в подвале разрушенного дома на окраине города создан винный склад. Кажется, такой же где-то в ближайших пригородах. Это уже второй. Для чего, я не знаю.

— Примерное месторасположение здания?

— Боюсь ошибиться, но, кажется, упоминалась старая, еще дореволюционная водонасосная станция.