Альберт Сенин - В живых не должен остаться никто!

А теперь хватит размышлять, пора действовать. Ворон, резко развернувшись, отошёл от окна и направился к столу, где лежал его сотовый телефон.

— Уговор — дороже денег, — невесело сказал доктор Рожков и в последний раз оглядел свою квартиру. Именно в последний, доктор не собирался обманывать себя, теша напрасными иллюзиями, сюда он больше не вернется. Именно так, не вернётся. Чего скрывать, он любил свою квартиру, сколько здесь воспоминаний, сколько прожито счастливых лет. Именно сюда, много лет назад, он привёл свою молодую жену… Он женился достаточно поздно, но, как он и мечтал, по большой, большой любви. Взгляд доктора невольно задержался на большой фотографии жены и непроизвольно увлажнился. Губы его дрогнули и тихо прошептали:

— Прости, дорогая, но я не могу поступить иначе. Прости меня…

Доктор тихо закрыл за собой входную дверь и, не оборачиваясь, начал быстро спускаться по лестнице — всё, назад пути нет, он перешёл свой «Рубикон». Ему осталось только забрать спрятанные в надёжном месте бумаги и идти дальше, в милицию, навстречу своей судьбе. А там будь что будет…

Не прошло и десяти минут после ухода доктора, как к самому крыльцу его подъезда быстро подъехала старая «иномарка» с забрызганными грязью номерами. Из машины медленно вылезли трое мужчин весьма внушительной комплекции. Немного оглядевшись вокруг, они начали решительно подниматься по лестнице…

— Всё, можете увести задержанного.

Эта команда музыкой прозвучала для доктора Рожкова. Видит бог, как он устал от всех этих бесконечных вопросов, ответов. Он уже давно потерял счёт времени, но, судя по тому, какая темень была за окном, был уже поздний вечер. И когда, отрезая его от внешнего мира, за конвоиром захлопнулась железная дверь, доктор смог сделать только несколько шагов и сразу же без сил повалился на нары.

— Благо, что я здесь один, — отрешённо, непонятно кому тихо сказал Рожков, оглядывая тёмные стены камеры. Высоко, под самым потолком, тускло светила лампочка — единственный источник света в этом каменном мешке. Камера была мала, мрачновата, но это мало волновало доктора, ему хотелось только одного — закрыть глаза, забыться и уснуть.

Едва ли он проспал больше трёх часов. Дверь камеры неожиданно открылась, и во внутрь прошли двое.

«Неужели опять допрос?» — недовольно подумал доктор, открывая глаза. Но едва он увидел лица вошедших, как в ужасе подскочил с нар. Перед ним стоял ухмыляющийся Ворон с одним из своих телохранителей — здоровым мужиком под метр девяносто.

Ворона Рожков видел только один раз, случайно столкнулись у Молота, но он хорошо его запомнил — уж больно он ему не понравился тогда. И ещё он прекрасно знал, кем он является на самом деле. Поэтому, увидев в своей камере Ворона, он понял, что к нему пришла смерть.

Доктор хотел было закричать, позвать на помощь, но громила за спиной Ворона тенью скользнул к нему и через мгновение широкая ладонь с силой зажала ему рот, а болевой приём лишил возможности сопротивляться.

— Ну что, дружок, соловьём решил запеть?! — с угрозой прошипел Ворон, подходя ближе. — Дятлом решил заделаться?! Решил, что ты у нас самый хитрый? В милицию вот пришёл. Думал она тебя спасёт и защитит? Как бы ни так. Мы ведь предупреждали тебя — у нас всё схвачено: и ментура, и прокуратура! Как ты думаешь, почему я здесь сейчас оказался? Не поверил нам значит. Дружбой нашей пренебрёг. Свинью нам решил подложить. Но ничего, ты у меня, падла, за всё ответишь! Но для начала я хочу знать: кого ты, сука, оправил спасать свою дочь?! Говори, кто это?! Живо!

Громила осторожно убрал руку со рта доктора, давая ему возможность ответить.

— Говори, сука!

Рожков с ненавистью посмотрел на него.

— Да пошёл ты! Ничего я тебе не скажу. Моя дочь спасена — и это главное. Тебе до неё ни за что не добраться. А я смерти не боюсь.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — с угрозой прошипел Ворон и сделал глазами знак громиле — тот немедленно вновь зажал доктору рот.

— Ты ошибаешься, — негромко сказал Ворон, наклоняясь к доктору, — думая, что твоя дочь в безопасности. Я найду её, и она пожалеет, что родилась на свет. А тебе, падла, просто повезло, что у меня мало времени. Ты бы у меня запел. Кровью бы харкал, но пел бы как соловей. Не хочешь выдать нам своего киллера, ладно, мы пойдём другим путём. Более гуманным, хоть ты, падла, его и не заслужил. Но в любом случае ты нам расскажешь всё.

С этими словами Ворон достал из кармана пальто небольшой шприц и маленькую ампулку с бледно-красной жидкостью. Быстро сломав горлышко ампулы, и наполнив шприц, он повернулся к доктору, внимательно следившему за всеми его действиями.

— Что, наверное, гадаешь: а что это у меня в руке? А? — ухмыльнулся Ворон. — Ладно, не буду томить тебя, доктор. Это, мой болтливый друг, «сыворотка правды». Сейчас я вколю её тебе, и ты сам ответишь мне на все мои вопросы. Я узнаю, где находиться твоя дочь и кого ты нанял для её освобождения. Я узнаю всё, и убью, и твою дочь, и твоего киллера. И ты будешь сам виноват во всём этом. Надо было покончить жизнь самоубийством, доктор, раз ты такой смелый. Но ты упустил свой шанс.

Держа в правой руке шприц, Ворон начал наклоняться к доктору. Язвительная усмешка гуляла у него на устах. Рожков было задёргался, пытаясь вырваться и помешать Ворону сделать укол, но громила крепко держал его, не давая даже пошевелиться. Найдя на шеи доктора небольшую венку, Ворон не спеша ввел ему «сыворотку правды».

— Вот так-то лучше, — негромко сказал он и, довольно улыбаясь, убрал шприц и обломки ампулки обратно в карман пальто. — Подождём минут десять и начнём.

— Как скажете, босс, — тут же отозвался громила. — Нет проблем, я подержу его.

И он держал его до тех пор, пока тело доктора полностью не обмякло, а обжигающая ненависть в глазах не сменилась на полное равнодушие.

— Всё, можжешь отпускать его, Семён, — посмотрев в глаза доктору, довольным голосом сказал Ворон. — Теперь он расскажет нам всё сам. Расскажет как на исповеди.

Допрос продолжался целый час. Доктор как марионетка послушно отвечал на все вопросы. «Сыворотка правды» полностью оправдала своё название. Наконец, узнав всё, что ему было нужно, Ворон устало махнул рукой и поднялся с нар. Доктор Рожков, опустив голову на грудь, остался неподвижно сидеть, выражая полную безучастность. Всё происходящее его как будто не интересовало.

Бросив на доктора последний взгляд, Ворон кивнул своему телохранителю:

— Начинай, Семён, ты знаешь, что надо делать дальше.

Семён молча кивнул. Он достал из кармана пальто пачку бритвочек и тонкие медицинские перчатки.

Надев перчатки, он наклонился к неподвижно сидевшему доктору и, расшнуровав шнурок, быстро снял с его правой ноги ботинок. Затем резким движением вырвал из ботинка стельку и положил её рядом с доктором возле правой руки.