Александр Шувалов - Ахиллесова спина

Часа два мы играли в вопросы и ответы, потом Бобров отрубился. А я взялся за его напарника, капитана из технического отдела, что интересно, не нашего управления.

Потом я попил еще кофе, немного прогулялся, вернулся на место и принялся слушать аудиозаписи того, что они наболтали. Не так уж и много, но и то, что мне удалось узнать, оказалось нелишним. Я посмотрел на часы, лежащие на столе. Ого, шесть сорок три.

Гена Садко дрых в спальнике на топчане и делал это умеючи, с большим удовольствием, слегка похрапывая. Я подошел, протянул руку и легонько коснулся его плеча.

– Ну и чего тебе? – недовольно пробурчал он.

– Вставай.

Гена охнул, наполовину вылез из спального мешка, потянулся и спросил:

– Который час?

– Скоро семь. – Я протянул ему чашку. – На-ка, глотни кофейку.

– Красота! – Гена вышел на воздух и устроился рядом со мной на ящике. – Говори.

Я раскрыл рот и начал. Хватило меня минут на десять, не больше.

– Вот как-то так, – закончил я свою грустную повесть. – Что скажешь?

– Складно. – Геша мрачно посмотрел на меня и сплюнул. – Но по сути – херня голимая.

– Хочешь сказать, нет конкретных доказательств?

– В точку, – мрачно подтвердил он.

– Значит, так. – Я встал. – Остаешься здесь.

– Часовым при этих ребятишках? – осведомился он. – Не вопрос. Когда вернешься?

– Никогда, – ответил я. – Если завтра до восьми вечера не выйду на связь, то распаковывай эту парочку и в темпе чеши отсюда. Найдешь ребят и подробно все им расскажешь. Сами будете решать, что делать.

– Лучше будет, если у тебя все-таки получится, – заметил он.

– Строго между нами скажу, что я и сам не против.

– Коли так, то удачи тебе. – Он привстал и протянул мне руку.

– Не помешало бы.

Высокий седой человек вышел из подъезда и побрел наискосок через двор. Когда-то, может быть, даже совсем недавно он был очень силен. Но сейчас спина его сгорбилась вопросительным знаком, широченные плечи обвисли, да и двигался он как-то неуверенно, пришаркивая. Видно было, что каждый шаг явно давался ему с немалым трудом.

– Совсем дедуля плохой стал, – пробормотал себе под нос мужчина с газетой в руках, расположившийся на скамейке, встал и двинулся следом.

– Точно, – прозвучало в наушнике. – А ведь носился как лось.

Человек, неуважительно названный дедулей, меж тем вышел на улицу, дисциплинированно замер у светофора, дождался зеленого сигнала и пересек дорогу. Он с видимым трудом осилил несчастные три ступеньки и вошел в магазин.

Человек с газетой дорогу переходить не стал. Он тормознулся у овощного лотка и принялся разглядывать товар.

Старик вышел из магазина с полупустым пакетом и зашаркал ногами дальше. Шагах в двадцати от него так же неторопливо следовал скромно одетый мужчина среднего роста и возраста, с незапоминающимся лицом.

– Идет к аптеке, – доложил он. – Мои действия?

– Жди! – скомандовал персонаж, стоявший у лотка.

– Понял. – Мужчина замер возле автобусной остановки и закурил.

Дед вошел в аптеку и скрылся из виду. Медленно потекло время.

– Что-то он долго, – забеспокоился мужчина у остановки. – Как бы дедусь там кони не задвинул.

– Сходи и посмотри.

– Есть! – Топтун подошел к аптеке, раскрыл дверь, шагнул за порог и тут же выскочил обратно. – Пусто!

– Понял! – отозвался человек у лотка. – Отлично!

Последнее слово прозвучало странно. Наружники обычно жутко нервничают и начинают мерзко сквернословить, когда понимают, что клиент исчез.

Этот субъект достал телефон, набрал номер и доложил:

– Клиент оторвался.

В это время дед вышел из троллейбуса, бодренько сбежал вниз по ступенькам и вошел в метро. Через некоторое время он появился на поверхности на станции «Китай-город», уселся на скамейке в сквере, достал носовой платок, вытер лицо и шею. В это прохладное осеннее утро ему почему-то было жарко. Он извлек из-за воротника пиджака наушник на проводке и закрепил его на законном месте.

Спустя минуту-другую на аллее показался еще один старичок, лет на пятнадцать старше того, который сидел на скамейке. Он был в мятом стареньком темно-коричневом костюме, с двумя рядами засаленных орденских планок на впалой груди, клетчатой фланелевой рубашке и при галстуке. Этот дедусь уселся на скамейку метрах в шестидесяти от ранее упомянутого персонажа и принялся оживленно обсуждать что-то сам с собой. Ничего удивительного. С пожилыми людьми такое часто случается.

– Алло, гараж!

– Кончай придуриваться, Стас, – нервно ответил седой мужчина. – Времени у нас в обрез.

– Я тоже очень рад тебя видеть. – Я достал из кармана телефон и принялся давить на кнопки. – Оторвался?

– Спрашиваешь! – заявил мой куратор, самый настоящий полковник Кандауров Ф.С. – Эх, закурить бы.

– А тебе можно? – забеспокоился я. – Сердце, говорят…

– От одной сигареты еще никто не умирал, – резонно ответил Сергеич.

– Кроме той лошади.

– Не отвлекайся, – чуть слышно сказал он и тоже достал телефонную трубку. – Докладывай. – Мой куратор уставился на экран.

– Как скажешь. – Я нажал на кнопку, сообщение ушло. – Значит…

Я уложился, как и ожидал, в семь минут с небольшими копейками, опустив, естественно, все спорное и второстепенное. Потом все это распишу в отчете, если, конечно, доживу.

– Ну и что скажешь? – Я все-таки здорово нервничал, набрал еще одно сообщение и опять отправил.

– Да уж. – Куратор пригорюнился. – Прошу прощения, – обратился он к симпатичным девчушкам лет по шестнадцать, проходящим мимо. – Сигареткой не угостите? – Он прикурил от их же зажигалки, заложил ногу за ногу и откинулся на спинку скамейки. – Ну и командировка у тебя, Стас, выдалась, с ума сойти!

– Не в этом дело, – отмахнулся я. – В управе завелась крыса, ты понимаешь? И не только…

– Успокойся. – Полковник огорченно посмотрел на окурок и метко запустил его в урну. – Прекрати истерику.

– Ты что, мне не веришь? – яростным шепотом выдал я.

– Цыц! – снова прошипел он, попытался разжиться куревом у типа в кожаной куртке, но тот его послал.

– Ты, видно, не понял, – опять заныл я.

– Все я понял. – Он набрал сообщение и отправил его мне. – Чтобы завтра в одиннадцать утра как штык по этому адресу. Ясно?

– Да.

– Вот и славно. – Куратор удалил сообщение. – Встретимся и все как следует обсудим.

– А не поздно будет? – засомневался я. – Время-то уходит.

– Цыц! – Он хлопнул себя по коленке.

Хорошо, что не меня. От такого удара моя нога точно ушла бы в асфальт.

– Выслушай и постарайся понять.

– Ну.

– Положение, врать не буду, хреновое, но не безнадежное.

– Да мне же никто не поверит! – взвился я.