Алексей Туренко - Джихад одинокого туриста

– Пять двадцать.

– Утра?

– Ага.

Я подумал.

– А как с билетами?

– За четыре цены – без проблем.

– Сдай мой. Не хочу рисковать.

– Ладно. Твое оставим в аэропорту.

– Привет парням, – я дал отбой и вышел на улицу, остановившись у подъезда. Расклад поменялся – я остался один, без друзей и обязательств.

На скупо освещенной набережной было пусто. Броневики на въезде застыли как неживые. Над темным морем из-под облаков торчал нижний край гигантской темно-желтой луны. Ее отсвет делал мир зловещим. Смотря на грозную путеводную звезду, я поежился и затянулся. От моря тянуло холодом и ночью. Именно в этот момент я отчетливо понял – почему не радуюсь окончанию своей личной войны. Я не хотел возвращаться в пропахший говном мир. Что мне там делать?

А здесь?

Глоток из стакана, как попытка уйти от вопроса. Поймав сам себя, я поставил емкость на ступеньку.

Смотри шире.

Что я хочу от жизни?

Смысла? Или процесса как такового?

«Друг мой, – обратился я сам к себе, – тебе по хрену мир и люди. Ты не будешь счастлив, достигая чужих целей, поскольку тебе насрать на мнение тех, кто их ставит. Но ты не удосужился определить свою. Коли так, – плыви по течению. Блистательно просрав первые тридцать три года, начинай делать то же самое со вторыми. Не факт, что их будет столько же, но… Счетчик пошел».

Я сплюнул и пнул стакан. Жалобный звяк из темноты. Восточные мудрецы оказались не правы – не иметь желаний может быть так же хреново, как иметь.

С почти физическим ощущением утекающего времени я вернулся в здание и поднялся к себе. Спать. Утро вечера мудренее.

Пятница. Утро, 05.15.

Саша не подвел – в пять пятнадцать меня разбудила эсэмэска. Потянувшись, прочтя и запомнив, я удалил послание. И, отдернув плотную штору, впервые в жизни посмотрел на город с высоты пятьдесят шестого этажа. Санталия открылась во всей красе – прямые проспекты, зеленые бульвары и лабиринты старого города. Если не знать, как это выглядит с земли, в город вполне можно было влюбиться.

Разминка, душ, короткие сборы. Оставив грязное содержимое в номере, я взял только сам чемодан. Без него турист в аэропорту выглядит как святой отец в борделе.

Спустившись вниз и открыв машину, я еще раз подумал и вытащил автомат из-под сиденья. Положив оружие на асфальт, я движением ноги переправил его под соседнюю машину. Начав избавляться от хлама, остановиться сложно. Я не собирался стеснять себя в желаниях.

Дорога в аэропорт заняла минут двадцать. Улицы были пусты, проверки – поверхностны. Меня остановили только раз, хотя патрули торчали почти на каждом углу. Ленивый взгляд в салон – проезжайте. Все же арабы – раздолбаи. Увешанные оружием с ног до головы, почти поголовно усатые, похожие на бойцовых петухов солдаты, высокомерные офицеры. Тут все косили под кого-то. Рядовые – под «крутых», командный состав – под касту.

Ближе к аэропорту стали попадаться караваны автобусов с испуганными, безразличными или пьяными белыми людьми. Каждый сопровождал один-два открытых джипа с молодцеватыми военными. Моя красная машинка с дырками на крыше и заднице выделялась, привлекая тревожное внимание охраняемых. Что до охранников – похоже, им было «по барабану» абсолютно все.

Въезд в аэропорт отмечала грандиозная пробка из автобусов, сбившихся в кучу перед игольным ушком шлагбаума блокпоста. Военные благоразумно уклонялись от участия – доведя подопечных до начала пробки, джипы разворачивались и уезжали.

Оценив масштаб столпотворения, я тормознул – тут минимум минут на сорок. В моей жизни не было ненужных сорока минут. Была ненужная машина. Приткнув «Астру» к обочине и забрав чемодан, я пошел вдоль сетчатого забора, бросив тачку на произвол судьбы.

Умников вроде меня оказалось немного – подавляющее большинство продолжало высиживать яйца в автобусах. В сопровождении немногих активных отщепенцев я подошел к КП. Раздолбайство местных продолжилось и там – пеших пропускали фактически без досмотра. Паспорт, чемодан, без бороды – проходи.

Продемонстрировав наличие первых двух и отсутствие третьего, я был беспрепятственно допущен. И облегченно вздохнув, вступил на просторы земли обетованной. Они вправду оказались просторами – территория аэропорта была громадна. По обе стороны черной стрелы шоссе шла самая настоящая степь, поросшая соломенно-желтой, испепеленной солнцем травкой. Через полкилометра степь сменялась столь же необозримой автостоянкой. Шоссе проходило ее насквозь, примерно через километр упираясь в комплекс приземистых, обширно застекленных зданий. Прям космопорт!

Крупная красная надпись «Санталия» на фронтоне отсюда смотрелась почти неразличимым петитом. Топать предстояло – будь здоров.

Случайные пешие попутчики, таща за собой багаж, без раздумий устремились быстрым шагом к своему святому Граалю. Оценив расстояние и высоту солнца, я пожалел, что не могу немедленно выкинуть хоть и пустой, но осточертевший чемодан. Охрана за спиной может не понять.

Ладно. Сжав пластиковую ручку, не торопясь, я пошел вдоль дороги. Отдалившись от охраны метров на двести, воровато оглянувшись, я с безмерным удовлетворением зашвырнул чемодан в поле. И закурив, налегке двинул дальше. Профессиональные пешеходы уже успели дойти до парковки, маяча букашками в асфальтовой степи. Удачи и потной спины. Встретимся у касс.

Догнав и обогнав, прошуршал белоснежный автобус, обдав гарью и тревожными взглядами. Я проводил его глазами. Обогнав букашек, он свернул влево, плавно тормозя у главного входа. На асфальт высыпала кучка людей и багажа. Похватав чемоданы, люди потянулись ко входу. Автобус отъехал, присоединившись к шеренге собратьев. Я оглянулся – от поста выезжал следующий. Похоже, сюда пускали только по одному. Автобусы, по крайней мере.

В принципе, что мне теперь до того? Теперь за безопасность отвечали армия и полиция. Стоит унять паранойю. Плюнув на все и всех, я ускорил шаг, наконец дойдя до начала парковки, – с обеих сторон замаячили ряды белых автобусов, островки легковушек и обширные прогалы пустых пространств.

Пятница. Утро, 06.35.

Слегка сопрев и одурев, я добрел почти до входа в стеклянный тамбур. И в удивлении остановился – возле входа стоял наш пикап. Перепутать столь примечательную тачку, нагло стоящую на газоне, едва ли возможно. Без стекол, с дырявой дверью и чуть свороченным набок, массивным бампером. На всякий случай я нагнулся – сдвоенный глушитель был на месте. Да – он. На фоне чистеньких автобусов брутальный, покрытый шрамами монстр выглядел до предела контрастно. Присвистнув, я обошел его кругом, рассматривая, как внук – дедов танк. Двое в форме у входа покосились на меня, но отвлеклись – ко входу подвалил очередной автобус. Похлопав монстра по крылу, я присоединился к высыпавшим из автобуса туристам. И вместе с ними шагнул в гигантскую, вращающуюся дверь.