Александр Тамоников - Пейзаж ночного видения

Вадим возвращался в мир, как из тяжелого наркоза. В голове взрывались мины. Состояние было, как после литра паленой водки, смешанной с прокисшим пивом. Зрение не восстанавливалось, такое ощущение, что лопнули глаза — впрочем, позднее он догадался, что находится в полной темноте. Он лежал на спине и упирался в кого-то плечом. Этот кто-то дернулся и застонал. Вадим повернулся на бок — спина продрогла, он лежал на холодном каменному полу. Руки были связаны за спиной — не только запястья, но и предплечья, что вызывало при попытках перевернуться лютую боль.

— Кто здесь? — прохрипел он и закашлялся.

— Все свои… — сипло отозвалась темнота голосом капитана Рудницкого.

— Кто еще?

— Кажется, полный набор… — прошептал Жилин. — Гриша Амбарцумян был точно с нами, его в руку подстрелили… Григорий, ты живой?

— Живой… — с глухой скорбью поведал старший лейтенант Амбарцумян. — Плечо продырявили, уроды… Не чувствую его… Хорошо хоть жгут затянули… правда, чуть не на горле, сволочи…

— Как же ты баб теперь обнимать будешь, Гриша? — невесело хмыкнул Капралов. — Без руки-то затруднительно…

— Руками-то зачем их обнимать? — фыркнул Балабанюк. — Ему есть чем обнять…

— Командир, почему с нами такая хрень случилась? — спросил Жилин. — Почему так не везет с этим Нарбулой? Четвертый раз лажаем…

— Без комментариев, — пробормотал Вадим.

— Конечно, какие тут комментарии, — убитым голосом произнес Амбарцумян. — Косяк на косяке и косяком погоняет… Мы же люди компетентные, верно, командир? Заблуждаемся по всем правилам… Вот уж воистину, умом Россию не беспокоить…

— Сказал же, без комментариев, — со злостью повторил Вадим. — Кроме Амбарцумяна все целые?

— Ну, конечно, кто я такой, — вздохнул Амбарцумян. — Главное, чтобы все остальные были целые…

— Да целые мы, — отозвался Жилин. — По черепам настучали, лежим, как вяленькие цветочки, а так все нормалек…

— Где мы? — Вадим еще не пришел в себя, память отказывалась работать. Похоже, ему перепало «душевнее», чем остальным.

— Это пещера, командир… — прошептал Балабанюк. — Но не та, из которой мы вылезли, а напротив — здесь воздуха побольше… Ты не помнишь, как они матерились, когда нас сюда тащили? А потом руки и ноги скотчем связывали и еще добавили…

— Не помню ни хрена… Максим, что случилось с вашей частью отряда? Вас тоже врасплох застали?

— Причем значительно раньше, чем вас, — откликнулся Рудницкий. — Это полный позор, командир… Только разлеглись в кустах, прилетают две светошумовые, а потом какие-то душманы наваливаются, а мы их даже обматерить не можем… Хреновый у тебя был план, Вадим…

— Не понимаю, почему нас не пристрелили, — посетовал Капралов. — За то, что мы с их людьми сотворили — в пещере, второго дня в особняке, — да нас распять мало…

— Ты расстроен? — простонал Амбарцумян. — Сам же и ответил, Леха. Нас распять мало, а ты удивляешься, почему не пристрелили… Не волнуйся, скоро придумают страшную казнь, и все будет в порядке… Где они? Давно их что-то не видно…

— Нарбула здесь? — прошептал Вадим.

— Здесь он, — ответил Рудницкий, — я слышал его голос. Дескать, вяжите их, отволочь в пещеру, связать и ждать, пока мы все дела сделаем… Кого мы, интересно, прихлопнули?

— Один из убитых — родной брат Нарбулы Саиб, бизнесмен, жил в Турции, подозревался в связях с террористами… Остальные турки — судя по возрасту, люди опытные, осанка офицерская, рожи холеные — не последних кровей…

— Ну, все, трындец нам, — похоронным тоном заключил Амбарцумян. — За родного брательника Нарбула с нас живьем кожу сдерет… Что там твой знакомец из ФСБ, командир? Не собирается нас вытаскивать из дерьма?

Вадим не ответил, только скрипнул зубами. Хатынский даже не знал, где они находятся. Будь проклята его самоуверенность, помноженная на безграничную глупость! Конечно, через какое-то время люди Хатынского прочешут этот участок, полетают на вертолетах, но в лучшем случае обнаружат только бренные останки того, что считалось элитным спецназом Федеральной службы по борьбе с террором…

Черта помянули, видимо, не вовремя. Темный грот озарился светом фонарей. Желтые пятна заплясали по свисающим с потолка гармошкам, по пышным занавесам из минералов, очень похожим на театральные. Приближались несколько человек.

— Мужики, притворитесь очень плохими… — прошептал Вадим. — Мы уже не бойцы… Но только не переигрывайте, сильно стонать не надо…

Лучи света плясали по связанным телам, потом перекрестились, словно прожектора ПВО на вражеском самолете, на майоре Репнине. Игнорировать столь повышенное внимание он не мог, перевернулся на спину и начал щуриться.

— Так-так, — с нажимом произнес бархатный мужской голос, — кого мы видим! Сам майор Репнин из легендарного управления по борьбе с террором… Приветствую вас, Вадим Алексеевич!

— И тебе не хворать, Нарбула.

— Да я и не собираюсь, держу себя в форме, принимаем антибиотики, в баньку опять же ходим… Натерпелись мои люди от вас, Вадим Алексеевич, — посетовал Нарбула. — В Харзруме уничтожили наших верных братьев, в коттедже всю охрану перебили твои спецназовцы, Янковского закрыл — а такой перспективный был придурок… Но сегодня-то, Вадим Алексеевич, вы явно перестарались. Вы накосячили, и я накосячил — мне и в голову не пришло, что часть вашей группы сядет на «хвост» моим гостям. Предполагалось, что вы их будете ждать на выходе, оттого и не сразу среагировали на выстрелы…

— Никто не хотел убивать твоего братца и турок, — прокряхтел Вадим. — Сами начали стрелять, нам пришлось ответить. Хотя иди ты к черту, Нарбула, не собираюсь перед тобой оправдываться.

— За Саиба придется ответить, Репнин, — угрожающе вымолвил террорист. — Хотя тебе в любом случае придется отвечать. И люди твои еще будут умолять, чтобы их прикончили…

— Подожди, Нарбула, не стращай, — поморщился Вадим. — Колись уж, что за людей мы поубивали? Ну, помимо твоего брата. Кто такие? Цель заброски? Чего ты боишься, Нарбула? Ты же не выпустишь нас отсюда?

— Да какие секреты, дорогой? — злобно рассмеялся террорист. — Саиб приехал мать повидать — совсем плоха старушка, скоро предстанет перед Всевышним. Купили нескольких ментов, обещали пропустить в аул. Ты же знаешь, дорогой, что мама для нас — это святое… Ну, и еще кое-какие дела у него там были. Двое — турки, ты угадал. Офицеры спецслужб в отставке. Верные наши братья. Специалисты по проведению диверсионных мероприятий против большого скопления народа. Но это не важно, ты их убил… Ничего, другие приедут. А третий был не турок, ты не попал. Угадай, Репнин, с трех раз, откуда он? Умрешь, не угадаешь. Отставник Моссада, израильтянин. Но ты же знаешь, что бывших работников Моссада не бывает? Все уходящие на пенсию автоматически зачисляются в резерв. И знаешь, чем они занимаются?