Александр Тамоников - Пейзаж ночного видения

— Я понял, парень, дальше можешь не объяснять… Как вы сюда залезли?

— Да знаем мы эти пещеры… С детства лазили — пока какие-то рожи с автоматами не стали нас гонять… Они с полицией якшались, поэтому мы никому и не стали говорить… Здесь сквозная пещера, можно выйти на другую сторону…

— Не надо на другую сторону, выйдем на эту… Далеко до выхода?

— Тут рядом два кекса с автоматами, они вас типа сторожат… Они за стенкой, на мешках валяются… Потом проход такой кривой — и выход. Это рядом. Под горкой плохие дядьки ковыряются… Сначала трупы стаскивали, обшаривали и в пролом под гору сбрасывали — там их никто не найдет… Потом пакеты с порошком перебирали, считали, снова упаковывали, тип такой длинный звонил кому-то, ругался…

— Они все под горой?

— Ну да, были…

— Сколько их?

— Семка, ты считал, сколько их? — обратился к напарнику Артем.

— Шесть рыл там внизу, — шмыгнув носом, отозвался приятель. — Двое тут еще, вас сторожат…

Мысли метались. Откуда у Нарбулы столько боевиков? Есть русские, есть кавказцы. Специально собрал для проведения акции? Прибывали по одному, просочились в Крымский федеральный округ под видом добропорядочных граждан? Да не бывать такому!

— Артем, спасибо тебе огромное, мы потом с тобой поговорим, не возражаешь? Спрячьтесь куда-нибудь с приятелем, хорошо? Не вздумайте лезть…

Работает спецназ! Вконец опозоренный, униженный, оплеванный, засыпанный пеплом, но хоть такой, чем никакого! Он отобрал у пацаненка фонарь, первым ворвался в соседний каменный мешок, где двое умеренно бородатых мужиков вели непринужденно-матерную беседу. Яркий свет на пару мгновений парализовал их, но этого было достаточно. Одного Вадим схватил за ворот, треснул фонарем по зубам (который, к счастью, не погас), швырнул затылком на стену, вновь перехватил и еще раз треснул — да так, что хрустнула затылочная кость и брызги мозговой жидкости создали наскальную живопись. Достаточно, отработан! С напарником справились товарищи. Рудницкий двинул ему кулаком по черепу, закружив спиралью, потом ему на грудь свалился Капралов и сжимал горло, пока подлец не испустил дух. «Всю задницу отбил коленом, засранец…» — беззлобно жаловался Капралов, потирая отбитую точку. Вооружились старшие офицеры — Репнин и Рудницкий, остальным ничего не досталось. «В бою добудете», — ощерился Вадим. Компактные чешские «EVO» — современная модификация знаменитых «Скорпионов» — аккуратные вороненые коротыши с откидными прикладами, прозрачными коробчатыми магазинами на тридцать патронов. Кучность стрельбы так себе, прицельная дальность всего 50 метров, но выбирать не приходилось! Три магазина были сцеплены между собой пластинчатыми защелками — очень удобно ввиду отсутствия на гидрокостюме ремня и карманов…

Возбуждение нарастало. Короткий коридор, мерклый дневной свет — это сколько же они валялись в отключке? Вадим бросил через плечо: Амбарцумян, остаться! Найди у «жмуров» какую-нибудь перевязку, завяжи рану. Тот, в принципе, не возражал — шатался, был бледен, но очень беспокоил вопрос: справятся ли товарищи без него? Утро еще не разгулялось, да и не надо! Под пологим каменистым склоном ковырялись люди. Двое что-то перекладывали в сумки, Нарбула, одетый в джинсы и майку с камуфляжными разводами, стоял в стороне, что-то раздраженно выговаривал в телефон. Остальные зевали. Все при автоматах. Надо же какая прелесть, все в одной куче!

Их взгляды встретились одновременно. Рассыпались и те, и эти, истошно загорланили. Выстрелили с Рудницким одновременно, опередив врага. Вадим молчал, стиснув зубы. Рудницкий что-то орал, типа «Свободная касса!». Повалился на колени боевик с окровавленным лицом, исторг посмертный рев и зарылся носом в камни. Подпрыгнул его товарищ, кинулся бежать, но пули перебили ноги, он завертелся волчком и затих окончательно, когда грудь по диагонали распорол свинец. Остальные залегли, отстреливались. Нарбула при первых выстрелах сделал скачок, которому позавидовал бы самец-кенгуру, и, вывалившись на каменистую тропу, петляющую к кособоким скалам, помчался по ней. Очередь полетела вдогонку, он споткнулся, пробороздил носом каменистый участок, визжа от боли, покатился за валун, вросший в землю слева от тропы. Оттуда забились автоматные очереди. Он что-то злобно кричал своим людям. В атаку, что ли, призывал? А подручных оставалось все меньше — в открытом бою со спецназом лучше не шутить. Вадим поменял магазин, перекатился по склону за огрызок каменной породы, похожий на бетонную плиту. Забил оттуда точнее, кучнее. Еще один боевик решил перекатиться с простреливаемого участка — пока катился, благополучно скончался… Вновь иссякли патроны в магазине — и у Рудницкого тоже. Время на перезарядку. Нарбула выскочил из-за камня, держа пистолет-пулемет в одной руке, побежал, пригнувшись, на тропу. Только пятки сверкали! С воплями поднялись двое уцелевших, кинулись вслед за главарем. Они оборачивались на бегу, стреляли, не целясь. Нарбула уже уходил за скалы. Ну уж, хрен, в пятый раз спецназ на эту лажу не купить! Какая-то свирепая сила вырвала Вадима из укрытия, отправила вдогонку. Он уже вставил последний магазин, летел олимпийскими прыжками. Машинально обернулся — Рудницкий отстал, со злостью передергивал затвор, скатывались со склона остальные, овладевали оружием погибших.

Праведная ярость удесятеряла силы. Вадим бежал на пределе возможностей, видя перед собой лишь спины боевиков. Они мельтешили — то делались ближе, то отдалялись. Обернулся один, мелькнуло перекошенное от страха лицо — стегнула очередь. Мимо. Вадим тоже вскинул «Скорпион», ударил на бегу. Попал. Боевик захрюкал, шлепнулся на тропу, обливаясь кровью. Вадим перепрыгнул через него, больше не вырастет! Снова обернулся — свои безбожно отстали. И опять спина бегущего человека мелькала перед глазами. Он что-то кричал, стрелял, не оборачиваясь. Уже вбегали в скалы. Нарбула ушел далеко вперед. Остался единственный подручный. У него, похоже, кончились патроны, выпустил последнюю очередь, швырнул автомат. Липкий пот заливал лицо. Вадим притормозил, прицелился — начал выбивать одиночные выстрелы в нерезкую, колышущуюся мишень. Примерно пятый попал в цель. Боевик споткнулся, с воплем улетел с тропы. Пробегая мимо, Вадим добил его — нафаршировал череп свинцом.

Скалы летели мимо, уплотнялись, принимали какую-то причудливую конфигурацию. Где Нарбула?! Он влетел за поворот, и этот миг едва не стал последним. Простучала очередь, и он рыбкой прыгнул в сторону, рухнув в какую-то яму, из которой щетинились корни. Нарбула выругался, побежал дальше. Вадим поднялся, снова бил одиночными, целясь по ногам. Куда там — эта сволочь прыгала, как козлик! А свои окончательно отстали. Нарбула пропал из виду — Вадим побежал за ним. На этот раз он точно знал: не уйдет! Вписался в поворот, едва избежав контакта головы с наросшей на скале шишкой, — и обнаружил занятную картину. Нарбула сбился с дороги, побежал не туда — и уперся в завал из камней. Слева — уступы с чахлой скалистой растительностью, сама скала вздымалась в небо какой-то кособокой пирамидой. Справа — отвесная стена. Нарбула разочарованно взревел, развернулся в прыжке, расставив ноги. Из глаз сочились ярость и страх, изо рта — слюна. Он вскинул автомат — и тот забился в его руках, как припадочный. Вадим отбивался от стен, как мячик, пули летели мимо. Кончились патроны у главаря террористической шайки, он со злостью отбросил автомат. Завертелся, полез налево — на уступ. Вадим прицелился в бедро. Глаза слезились. Первый выстрел высек искру из камня. А второго и вовсе не было — патроны кончились! Дьявол! Он тоже отбросил автомат, кинулся вперед мощными прыжками. Подпрыгнул, чтобы схватить Нарбулу за ногу, но тот успел вскинуть пятку, вскарабкался на уступ. Вадим полез за ним — и вдруг почувствовал дикую усталость. Но это не могло остановить. Нарбула уходил! Он послал себя вверх. А Нарбула проворно лез дальше. Подтягивался на руках, забрасывал ноги. Спортсмен, мать его за ногу! И снова не удалось схватить его за упомянутую часть тела. Оба молча лезли, тяжело дышали. Нарбула преодолел еще один уступ, а Вадим взобрался на тот, что он покинул. Из горла террориста вырывался надсадный хрип. Он схватил горсть земли, бросил Вадиму в лицо. В глаза не попало, но глина на зубах захрустела. Нарбула заржал и ударил пяткой, попав в плечо. Боль удалось стерпеть, и Вадим схватил бандита за голень. Тот возмущенно залопотал, оторвал от края уступа огрызок камня, швырнул в противника. Острая боль пропорола второе плечо. Но Бог хранил голову. С каждым новым приступом боли злость росла. Подбежали запыхавшиеся товарищи, задрали головы. Зрители, блин! Двое продолжали карабкаться, срывая дыхание. До вершины оставалось немного.