Андрей Орлов - Экипаж. Предельный угол атаки

Летчики сидели во дворе. Господин с приклеенной улыбкой сунул всюду свой нос, походил вокруг них, зашел в дом.

– О, блин! – сказал Серега. – К нам заглянула еще одна личность, промышляющая шпионажем. Вам чего, товарищ?

Помянутый субъект скромно улыбнулся, сел на корточки, загнул на колени полы плаща, чтобы не испачкать их в пыли, и начал рисовать веточкой на земле загадочные узоры.

– Вы говорите по-русски? – осведомился Карпатов, чувствуя, как в животе образуется отвратительная пустота.

Человек виновато улыбнулся, пожал плечами, посмотрел на Карпатова долгим проникновенным взглядом. Вероятно, он прикидывал, как будет затягивать петлю на короткой шее. Его присутствие ужасно нервировало командира экипажа. Уходить посетитель не собирался. Он посидел еще немного, походил по двору, не спуская при этом глаз с озадаченных россиян, и только после этого неохотно удалился.

– А что это за крендель был? – праздно полюбопытствовал Глотов, глядя на закрывшуюся калитку. – Неприятный тип.

– По-моему, нормальный дядька. – Витька пожал плечами. – Может, чинодрал какой-то новый? Или доктор?

– Доктор, – подтвердил Карпатов. – Во всяком случае, именно этот парень в воскресенье избавит нас от всех страданий. Держу пари, он вместе с нами поедет в Кабул.

Он ушел в дом, не оборачиваясь, а за его спиной воцарилось растерянное молчание.

После господина в длинном плаще нарисовался Адель, мрачный как туча. Он долго стоял у колодца, хмуря брови.

– Привет, земеля, – заявил ему смертельно бледный Серега, остальные узники не реагировали, потрясенные жуткой новостью. – Как дела? А у нас все отлично. В доме твой работничек, туда иди.

Адель резко повернулся и промаршировал в здание. Карпатов стоял у окна, заложив руки за спину, сутулый, постаревший, с блестками седины на висках. Он повернулся на шум, устремил к входящему человеку пустые глаза.

– Прости, Володя, – мрачно вымолвил Адель. – Я не смог ничего сделать. Мне твоя смерть, сам понимаешь, ни к чему. Я просил Абу Умара. Но я не всесилен – закон есть закон.

– Я понимаю, Адель, не напрягайся, – тихо сказал Карпатов. – Чему быть, того не миновать. Это замечательно, если жизнь подчиняется закону.

– С вами говорил палач?

– Был тут какой-то…

– Не держишь на меня зла?

– Держу. – Карпатов пожал плечами. – Но кому оно сейчас интересно? Расскажи, как это будет выглядеть.

– Это произойдет в Кабуле. Ты никогда не бывал там?

– Проездом. Особо не всматривался.

– Вот и побываешь. – Шутка оказалась неудачной, Адель стушевался, кашлянул. – Прости. Будет большой праздник в центре Кабула. Таких, как вы, соберут немало. Все это произойдет на площади перед зданием правительства. В субботу утром на вас наденут цепи, повезут под конвоем в Кабул…

– А тебе не обидно, что я так и не выучил твоих парней летать? – перебил его Карпатов.

– Да ладно, – с сожалением отмахнулся Адель. – Найдем другого инструктора. Незаменимых, сам понимаешь, нет. А что я сделаю? – разозлился он. – Я просил, умолял. Думаешь, я бревно бесчувственное? Прекрасно помню, как мы с тобой учились, как бегали в поселке по девчатам.

– На самолете резина лопнула, – напомнил Карпатов. – Нужно колесо поменять. Отвези нас завтра в аэропорт, мы сделаем. Хоть какое-то разнообразие. Отвлечемся.

– Уже не актуально, Володя. Был приказ – на аэродром вас больше не возить. Да и зачем вам это?

После Аделя нарисовался переводчик Миша. Вошел вкрадчиво, весь из себя такой скромный, виноватый.

– Завтра праздник такой мусульманский, – потупившись, поведал он. – Все отдыхать. И вы отдыхать.

– Хорошо, Миша, мы будем отдыхать, – нетерпеливо сказал Карпатов. – Ты же знаешь, у самолета шасси лопнуло, нужно починить. Скажи начальству, пусть нас утром на аэродром свозят. Сделаем и будем отдыхать.

– Зачем? – удивился Миша. – Нет, нельзя. Уже не надо. Уже все, это… Отдыхать надо, отдыхать.

– Ты передашь мои слова начальству? – настаивал Карпатов.

– Ну, не знаю… – Миша пожал плечами. – Почему передавать? Уже все…

– Самолет же вам останется! – Карпатов вышел из себя. – Неужели вам не нужен отремонтированный самолет?

– Смешные вы. – Переводчик спрятал глаза. – Вас убьют, а вы отремонтировать. Я попробую. Хотя нет, не знаю. Нельзя это. Все уже, все. Отдыхать.

– Все же ты попробуй, – упорствовал Карпатов.

Он метался по двору, не чувствуя ног. Столько удочек заброшено! Неужели ни на одну не клюнут? Не может быть. Он говорил Бирнбому, Аделю, Мише. Ведь должен кто-то из них передать его просьбу. Не бывает такого фатального невезенья! Еще не ночь, он должен ждать. Обязательно кто-нибудь придет.

А если нет? Что надо сделать утром, чтобы всех пятерых отправили на аэродром ставить шасси? Надо ужом извернуться, но что-нибудь придумать.

Серега распахнул глаза. Его словно обухом огрели. Проспали все на свете! Он подбежал к окну, высунулся на улицу. Рассвет позолотил верхушку чинары. Или не проспали? Серега вскинул руку с часами. Шесть утра по-местному. Ладно, нормально. Он отдышался. Во рту появился какой-то горький привкус, в голову лезли тяжелые предчувствия. Все правильно – два дня осталось жить. А если постараться, и того меньше.

Серега прислушался. Тишина ненастоящая. Словно в скафандре проснулся. Безветрие полное. Чинара за забором даже листиком не шелохнет, сереет колодец, досрочно прекративший свое существование.

Серега добежал до каморки, удивился, что там никого нет, перескочил к соседнему проему – и в казарме пусто. Он выскочил во двор, тут же вернулся, стал трясти Витьку.

– Эй, вставайте!

– Что такое? – Витька брыкался. – Пришла беда, откуда не ждали? Отстань, Серега, дай поспать еще немного.

– В могиле выспишься, – прошипел Серега. – Вставай, Витька, ты знаешь, что надо делать. Забыл, о чем вчера договорились?

– Да знаю я все… но ничего не помню. – Витька со щелчком распахнул глаза, окончательно проснулся, поднялся на колени, с ужасом уставился на Серегу.

Зашевелились остальные. Поднялся Вакуленко, взъерошенный, страшный, как граф Дракула. Откинул одеяло Глотов, начал делать утреннюю зарядку, не вставая с постели.

– Мы куда-то собирались, – проворчал Серега. – Кто-нибудь знает, где Карпатов?

– А почему мы должны знать? – буркнул Глотов. – Вот ты, когда спишь, контролируешь обстановку?

– Нет его нигде. Тревожно, мужики. Нужно выбираться.

– Прямо зараз? – испугался Вакуленко. – А завтрак?

Перл остался без комментариев. Глотов сунулся под матрас, вытащил лук, несколько стрел, проверил натяжку тетивы. Остальные выволакивали то, что имели. Заточенные куски кроватных дужек, трубки, набитые серой. Серега продемонстрировал длинный «кавказский» кинжал, предмет особой гордости, производству которого посвятил полтора месяца своей нелегкой жизни.