Сергей Зверев - Битва с богами

Как говорят летчики — чтобы количество взлетов равнялось количеству посадок!

Круги под глазами, взгляд немного одичалый, мертвенная бледность на лице. Выглядел Третий Апостол неважно, особенно в голубоватом свете неоновых ламп под потолком подвального помещения для допросов. Но пел он с толком и расстановкой — выдавая все, что знает.

Его разговорчивость была подстегнута легким наркотиком, но он и сам не собирался ничего скрывать. Наоборот, всячески выражал готовность к сотрудничеству.

Комната для допросов площадью двенадцать квадратных метров была почти пустая, если не считать привинченных к полу стола и стульев из белого пластика. Лампы под потолком направленно скрещивали лучи яркого света на задержанном — тот должен осознавать, что он на виду. Свет должен болезненно бить по глазам, пробиваясь через зажмуренные веки, не давать расслабиться.

Имелись в комнате и скрытые сюрпризы, типа инфракрасных датчиков, сбрасывавших на компьютер данные об эмоциональном состоянии пленника. За стеной сидели два оператора аппаратуры, контролировавшие объект и при необходимости скидывавшие информацию нам — их голоса звучали в моем наушнике. Все было всерьез, по-взрослому. Куратор тащил в контору передовые технологии и игрался с ними, как ребенок.

— Вы думаете, я сумасшедший? — вопрошал Третий Апостол. — Вы думаете, я принимал эту игру за что-то реальное? Нет, я не сумасшедший. И я знаю, что в мире есть только один бог. Всемогущий, безжалостный и всемилостивейший.

— Это какой? — поинтересовался я.

— Деньги.

— Ангел Заката разделял этот взгляд? — спросил дознаватель — нас в комнате было трое.

— Частично.

Апостол подробно рассказал, как связался с Ангелом Заката после того, как вдребезги разругался со «Свидетелями Иеговы», с которыми имел до этого хороший гешефт на криминальных делишках с недвижимостью. В тот раз ему, чтобы не потерять свободу и здоровье, снова пришлось распродавать честно наворованное имущество и откупаться от потерпевших и органов следствия. Такова была его судьба; всю жизнь ходить по этому заколдованному кругу: украл, разбогател, попался, отдал все, чтобы остаться в живых, опять на мели, и опять нужно придумывать новую аферу. Как говорят евреи: если проблему можно решить за деньги, то это не проблема, а расходы. Вот только расходы были такими, что становились неподъемной проблемой, а аферы давались все сложнее. В таком трудном положении его подобрал Ангел Заката.

Но познакомились они значительно раньше, когда будущий Апостол работал на экстрасенса-оживителя, ныне тянущего срок в мордовских лагерях. Похожий на магазинную вешалку долговязый тип назвался Афанасием. По фамилии и отчеству его никто не величал — для всех он был Афанасием, и это имя применительно к нему звучало тревожным громом трубы.

— Получается, «Оживитель» и Ангел поддерживали отношения, — заинтересовался дознаватель.

— Да все фигуры такого плана поддерживают отношения, — с видом учителя, разъясняющего школьникам прописные истины, выдал Апостол. — Они знают друг о друге. Каким-то образом учитывают обоюдные интересы. Все, кто мелькает в телевизоре, собирает тысячную паству, так или иначе контактируют между собой.

— Это типа профсоюза? — усмехнулся я.

— Не знаю. Мое мнение — они все подпитываются из какого-то одного источника.

— Деньгами? — напрягся дознаватель.

— Скорее всего, влиянием. Посмотрите, им все всегда сходит с рук. Законов для этих ребят будто не существует. Меня это устраивало, поэтому и связался с Ангелом.

— У него была крыша?

— Вы имеете в виду покровительство во властных структурах?.. По-моему, да. И эта, как вы говорите, крыша действовала до поры до времени.

— До какой поры?

— Пока он сам не поверил в ту чушь, которая предназначена для его недалеких умом последователей.

— Редко, но с гуру такое случается, — кивнул я.

— Теперь он реально хочет взорвать мир. И сделает все для этого. Устроит массовые отравления, ядерную катастрофу. Террор против религиозных учреждений. Его беда в том, что он отринул единого бога — деньги и выбрал другого. А остальные боги — они ведь ненастоящие. — Третий Апостол мерзенько засмеялся.

Внимательно посмотрев на него, я понял, что он тоже одержимый. Просто предмет его одержимости попроще — деньги. Самая распространенная и жестокая религия на Земле — это не мусульманство и христианство, а культ Золотого Тельца.

— А вам никогда не было совестно обманывать людей? — спросил я.

Апостол недоуменно посмотрел на меня, в его лексиконе слово «совесть» проходило по разряду ругательных:

— Обманывать? Люди рады обманываться. И они всю жизнь ищут, кто бы их обманул. Почему бы мне не оказать им такую услугу?

— Ну что ж, — усмехнулся я. — Это жизненная позиция.

— На что рассчитывает Ангел? — повернул разговор в старое русло дознаватель. — Неужели свалить государство такими булавочными уколами?

— Он считает, что государственная система не выдержит постоянного давления на души подданных. Сломай духовный стержень народа — и государство развалится. И придет Антихрист. Представляете, он на полном серьезе…

— А зачем он приносил в жертвы своих последователей?

— Этот маньяк считает, что кровавые жертвы накачивают энергетику секты. — Апостол истерично захохотал, заливисто, так, что слезы выступили. Потом, придя в себя, продолжил: — А мне кажется, он просто впадает в экстаз от ощущения власти над душами и телами людей.

— Что он собирается делать дальше?

— Жечь все на своем пути и сметать препятствия. — Апостол внимательно посмотрел на меня: — Кстати, вы, молодой человек, обречены.

— Вы о чем? — напрягся я.

— О том, что вы в списке на уничтожение. Ангел натравил на вас своих гончих. И они будут искать ваш след хоть год, хоть десять лет. И рано или поздно найдут.

— Тогда мне остается одно — свернуть шею Ангелу раньше, чем свернут шею мне.

— Ничего это не изменит. — Нервная гримаса перекосила его лицо. — Пусть он погибнет. Но гончие останутся. И выполнят повеление. Хоть через год. Хоть через двадцать лет.

— Тогда я передушу их всех, — сжал я кулак. — До единого…

Жара была страшная, гудели и вились роями насекомые. Слава богу, теперь можно снять бронежилет и бросить его в бронированный «КамАЗ» защитной раскраски.

Огороженная колючей проволокой территория с несколькими бараками очень походила на зону строгого режима. Собственно говоря, лет пятнадцать назад здесь и была исправительно-трудовая колония, пока не попала под сокращение.

Несколько десятилетий здесь были заперты грешные души, их ненавистью и злостью, их страданием и отчаянием наполнились эти стены. В таких местах чувствуется энергетика безнадежности.