Михаил Нестеров - Жмурки с маньяком

– Ты любишь подсматривать, – заключил детектив. – Нам в бюро такие люди необходимы.

Александр Хлопков дожидался телефонного звонка от Валентина в своем кабинете. Сыщик должен был выйти на связь в половине одиннадцатого. Сам Хлопков только что возвратился из мотеля «Дубрава». Снимать номер он не собирался, он пил кофе за стойкой бара и посматривал на шоссе. Без четверти десять мимо мотеля проехала «Газель», на месте пассажира – Карл Хейфец. Детектив расплатился и спешно направился в свой офис.

В 10.30 – минута в минуту – звонок из Москвы. Детектив облегченно вздохнул, услышав голос Валентина. Тот был краток: все нормально, подробности при встрече. Отбой.

Теперь Хлопкову предстоял визит на фабрику «Здоровье и долголетие».

Павлюк не очень-то обрадовался встрече. «Последняя услуга», – так, во всяком случае, сказал ему инспектор.

«Господи, как же я влип…» – думал Павлюк, тыкая пальцем в кнопки телефонного аппарата.

– Побольше дрожи в голосе, – наставлял его инспектор.

«Куда уж больше».

– Алло, Веня? Это Никита. Случилась неприятная вещь. Тебе по ошибке отгрузили не те коробки. Те по-прежнему находятся на складе… Ты думаешь, мне хорошо?.. Выход один: ты срочно оплачиваешь по счету и забираешь товар… Не надо обвинять меня, Веня, я последнее время издергался. Если хочешь, я сам отвечу перед Хейфецом. Когда ты приедешь?.. Хорошо, я жду тебя.

Губенко швырнул трубку о стол, и она треснула. Он посмотрел на часы – 11.05. Догнать грузовик он не успеет. Позвонить? Куда? Даже если бы он и знал номер телефона в Москве, звонить бы не стал. Вот есть Хейфец, пусть он и расхлебывает. А он сделает последнее, что в его силах, – оплатит товар и привезет его на ферму. Потом приедет Карл… «Но меня там уже не будет. Я не дурак, чтобы дожидаться Хейфеца». На этот раз в голову пришло более красивое слово: фиаско.

Вениамин заплатил за лекарства, отдал триста тысяч диспетчеру в бюро по найму машин и назвал водителю грузовика адрес фармацевтической фабрики.

На бледного Павлюка он даже не взглянул: виделись уже, разговаривали. Но разговор утром получился какой-то странный.

– Так ты действительно хочешь забрать глюкозу? – спросил Никита. И… рассмеялся. – Бери, ты оплатил. Деньги твои, мне не жалко. – И как-то сурово: – Когда я смогу поговорить с Хейфецом?

Вениамин посмотрел на Павлюка, как на ненормального. Тот хоть и делал вид, что ему весело, но в голосе чувствовалась еле уловимая вибрация страха. Жирует на наши деньги, брезгливо подумал Губенко. Мешки под глазами. Пил, наверное, всю ночь.

И зло ответил:

– Представь себе, Никита, эту невероятную вещь: я забираю глюкозу. Правда, это необычно? И что еще более удивительно, так это то, что я очень спешу. Пропуск готов?

А на лицо Павлюка в тот момент набежала тень беспокойства. Он ответил утвердительно:

– Пропуск готов.

И Губенко вышел из его кабинета.

«Черт возьми, – думал Никита. – Что происходит? Неужели… Нет. Не может быть».

Губенко уехал, а Павлюк продолжал терзаться. В больной голове все перемешалось.

Неужели все-таки ФСБ? Они обещали подвести его под Программу защиты государственных свидетелей. Дело-то сверхсекретное, судебное заседание, если таковое состоится, будет закрытым. Тогда к чему им свидетели?.. Господи, что за бардак в голове?

Получив товар, Вениамин поехал впереди грузовой машины. За ним – Хлопков на «Волге». На объездной дороге он обогнал Губенко и минут за двадцать до него оказался у закусочной «СТОП!». Он затянул (второй за это утро) завтрак, пока не увидел, что грузовик возвращается с фермы.

В Москву товар доставили Карл Хейфец и Дмитрий Лучников. Наркис был чрезвычайно любезен с Карлом. Они около двух часов просидели за столиком, болтая о футболе. А еще Наркис сказал, что ему намного приятнее находиться в компании Карла, нежели Белухи. Потом появился Давид Арвеладзе и что-то сказал на ухо боссу.

– Дато, – сказал Наркис, глядя поверх головы Карла. – Возьми людей, привези сюда товар и Ли. Последнего привези живого. Ты понял меня, Дато, – живого. А если ты еще застанешь Губенко, то убей его.

– Что-то случилось, Наркис? – спросил Хейфец. Предчувствуя беду, он побледнел.

– Да, Карл, случилось, – спокойно ответил Бакерия. – Звонили на ферму. Губенко в истерике, говорит, что выходит из игры. Отпустит нам товар, и все. Мол, есть Хейфец, с ним и разбирайтесь. Я бы хотел спросить тебя вот о чем: кто твой новый хозяин, Карл, и что плохого тебе сделал старый?

В своем офисе Хлопков подмигнул Елене Козиной: «пора», снял трубку телефона и набрал номер.

Ему ответил мужской голос:

– Алло?

– Это Хлопков. Привет.

– Здравствуй, Саша.

– Дело сделано?

– Без тебя не начинаю. Жду.

И снова звонок. Он раздался в 15.00 в приемной начальника УВД. Адъютант лениво проговорил в трубку, что это именно он, капитан Коротков, адъютант, на связи. С ним вежливо поздоровались и попросили соединить с начальником милиции:

– Передайте ему, что разговор пойдет об Алберте Ли.

Виктор Березин для разговора вышел в приемную. Он еще не воспользовался советом Бориса Аничкова – не уволил и не пристрелил своего адъютанта.

Разговор начался весьма странно.

– Как вы чувствуете себя после аспирина, Виктор Сергеевич? – спросили на другом конце провода. – Кажется, я знаю, как вы попали в ту компанию. Вас кто порекомендовал Ли – Борис Аничков, наверное? Или судья Третьяков?

– Кто это? – грозно спросил Березин, но внутренне сжался.

– Вы знаете, Виктор Сергеевич, мне неудобно говорить об этом. Вы сколько сеансов приняли – двадцать, наверное, или больше?

У Березина возникло неприятное ощущение, что этот момент он уже однажды переживал в своей жизни: знакомый голос, знакомые вопросы. Где это происходило? Березин напряг память. Он чувствовал себя просто превосходно. Алберт Ли снабжает его препаратом на три недели вперед, и он по мере надобности самостоятельно регулирует свое самочувствие. Он жил как во сне: бодр, энергичен, а если нужно, то сон продлевался с помощью таблетки.

– Кто это? – еще раз спросил он, но уже не так твердо. И понял, что не нуждается в ответе. Он знал звонившего, несколько раз беседовал с ним, давал ему интервью. А еще он вспомнил, где именно однажды прозвучали эти слова. Перед глазами возник лестничный марш, полусумрак коридора, ладная фигура в клетчатом пиджаке.

Пауза затянулась. Коротков с любопытством смотрел на побледневшего патрона. А тот продолжал слушать.

– Виктор Сергеевич, я вспоминаю, как вы говорили о том, что убийца журналиста Павла Мельника будет найден в кратчайшие сроки, но так и не выполнили своего обещания. И вы, и я знаем причину: вы не сделали этого потому, что сами являетесь убийцей. Убийцей Ильи Мельника. Не Павла, а Ильи. Конечно, вы не держали в руках нож и не нажимали на спусковой крючок пистолета, но я имею полное основание считать вас убийцей. И я могу это доказать.