Сергей Зверев - Порт семи смертей

Негромкие требования охраны о том, чтобы они оставались на месте и не лапали оружие, морпехи выполнили. Куда сложнее не обращать особого внимания и не слышать обезьян над головами. Это было просто нечто. Некоторые из них стали танцевать. Другие рвать с кроны недозревшие финики и бросаться ими в иноземцев.

– Как гостеприимно, – таращил глаза Диденко на рой бесконечных перемещений и кое-как уворачивался от летящих в него снарядов.

Не самая крупная особь удачно для себя очень близко зацепилась за ветку с нежно-зелеными листочками и, едва не сев на нос старшего мичмана, швырнула в него горсть недозрелых плодов, после чего ретировалась наверх. Под визг всей стаи она подняла хвост, и Диденко четко увидел, что это самка.

Боевому пловцу стало настолько грустно, что он как ребенок подошел к Голицыну и попросил:

– Денис, давай уедем отсюда на хрен, а? Нас тут никто за людей не считает.

Шутки закончились, когда к ним подошел охранник с добротным пузом и железобетонным подбородком. Надо сказать, что дикости в его глазах было больше, чем в глазах местных обезьян, которые с приближением охраны чудесным образом куда-то исчезли.

Почуяв, чем пахнет, охранники, подошедшие вначале достаточно близко, поспешили отойти на некоторое расстояние и картинно заткнуть носы. Только их командир продолжал невозмутимо стоять перед морпехами. Ему должность не позволяла выказывать эмоции.

Голицын на английском сообщил, что им нужно увидеться с президентом.

Железобетонный подбородок резко отпрянул от него, как от внезапной вспышки, и сверкнул карими, наполненными яростью глазами:

– Помыться не хотите?

– Времени нет, – зло ответил Голицын. – Сапфир Нияз ждет, так что давай, пошевеливайся.

Старшой связался по рации с еще более старшим и, получив одобрение, махнул рукой, развернулся и повел солдат по территории президентского дворца.

Надо сказать, что само место было достаточно либеральным и не скрывалось от жителей за огромным забором или высоченной стеной. Каждый мог пойти и прогуляться по площади перед дворцом и по саду, разбитому вокруг, при условии, что человек без оружия и не настроен агрессивно. Даже в эти, определяющие судьбу всего народа часы сразу и не заметишь усиленные наряды, сидящие в парке через каждые пятьдесят-сто метров. Война-войной, а туристы дело святое.

Старший лейтенант Голицын был поражен беспечностью, царившей на небольшом холмике власти посреди опасного и алчного до смертей города. Небольшие группы ходили и осматривали достопримечательности как ни в чем не бывало. Они прошли мимо европейцев, стоявших с открытыми ртами и разглядывающих позолоченный фонтан, человек восемь или десять, судя по речи, или немцы, или австрийцы. Встретились и вездесущие японцы, а может быть, это даже были китайцы, учитывая влияние Китая на Африку в последние десятилетия.

– Ты осознай, – Диденко покрепче сжал автомат. – Мы на курорте, оказывается.

– Что-то я не замечал, – ответил ему грустно Голицын, топая следом за охранником.

Они прошли по выложенной белоснежным камнем площади и уперлись в центральный вход. Пришлось расстаться с оружием. Никто не возражал, но внутри подергивало.

Пройдя через рамку металлоискателя, они вошли в президентский дворец.

Малыш едва шею не вывернул, разглядывая то мозаичное панно на одной из стен холла, то живопись в толстенных рамах, то огромные медные кувшины с чеканкой, которые, видимо, представляли большую культурную ценность. Наступая на толстенный ковер пыльными берцами и продолжая глазеть, русские двигались следом за человеком, который сменил гиппопотама-охранника и выглядел с тыла больше как женщина, нежели как мужчина. У него были узкие плечи, тонкая талия и далеко-далеко не накачанные, скорее, очень стройные бедра, которые скрывались за широкими ярко-малиновыми штанами.

Рабочий кабинет президента располагался на третьем этаже дворца. По пути к двум высоким дверям, рядом с которыми стояла пара гвардейцев в чем-то нарядно-парадном, они столкнулись с двумя молодыми женщинами, одетыми в тонкий шелк. Ясно было, что они вряд ли здесь полы моют. Уступая мужчинам дорогу, местные барышни встали у стены и даже слегка поклонились, что удивило. Не негритянки, скорее мулатки. Полупрозрачные ткани, золотые украшения на шее, запястьях и лодыжках говорили о том, что эти две дамы здесь находятся именно для ублажения мужчин.

Иное Голицын предположить просто не мог. Ну не поварихи же им кланялись.

Как только дамы остались позади, они услышали за спинами тонкий и раскатистый смех.

– Ну да, да! – согласился с ними Голицын. – Меня тоже трахают. Только все проходит в менее комфортных условиях, без подушек и кальяна.

Президент встретил у себя, будучи ранним утром в светлом кофейном костюме и сливочной рубашке. Он кивнул вошедшим и блеснул на них четырьмя глазами. Двумя собственными и двумя леопардовыми. Шкура с башкой животного была на месте.

Сапфир медленно поднялся навстречу русским и с улыбкой начал приближаться к ним. Он даже хотел обнять каждого, но что-то остановило его, и он только пожал всем пришедшим руки.

– Ваш Татаринов очень великий воин, – начал общение с русскими Нияз через специально найденного для беседы переводчика. – Он избавил меня, наверное, от десяти процентов оппозиционной армии за каких-то десять минут. Когда все закончится, я вручу ему меч из своей коллекции.

Президент сел сам, но пришедшим этого сделать не предложил, видимо не хотел потом выкидывать дорогую мебель. Сэкономил на гостеприимстве. Бывает.

– Вы не представляете, что такое быть колонизированным, находиться под постоянным контролем другого государства. – На самом деле, что такое находиться под постоянным контролем, русским не надо было объяснять, но служивые сочувственно промолчали. – Я знаю, у нас остается проблема с французами, которые пока держат кольцо вокруг склада. Я знаю, что Франция и Россия договорились о том, чтобы оставить ситуацию как есть. По нашим данным, у французов еще порядка двухсот человек вооруженных солдат. С одной стороны, это немного, но они умеют делать свою работу.

Голицын терпеливо подождал, пока президент закончит свою политизированную речь, и напомнил ему о том, что у французов есть три БМП и что им тоже бы не помешало что-нибудь более мощное.

Президент-король развел руки в стороны:

– Я даю вам сто человек вооруженных людей.

– Если мы не сможем вывести из строя три бронемашины, это просто пушечное мясо. Есть ли у вас какое-то тяжелое оружие?

Возникла пауза. Сапфир Нияз задумался. Он даже оттолкнулся от пола и прокатился в своем кресле на колесиках, повернулся к окну, потом молча встал и ушел любоваться видами, которые открывались из его резиденции.