Виктор Доценко - Икона для Бешеного

На улице Позин вежливо спросил:

— Вы куда‑нибудь спешите?

Нет. У меня нет никаких планов — честно, не выпендриваясь, ответила Кристина.

Позину уже давно хотелось есть. Он посмотрел на часы. Была уже почти полночь.

Я умираю от голода. Сегодня я ничего, кроме этих чертовых орешков, не ел.

Наверное, пили вчера? — догадалась Кристина.

Было дело, — неопределенно признался Позин. — Предлагаю на обсуждение два варианта плавного перехода из вечера в ночь. Первый — мы можем отправиться в какой‑нибудь ночной клуб и там поесть. Второй — мы едем ко мне домой, и я по телефону закажу пиццу и всякие салаты.

А так поздно привезут? — спросила Кристина, склоняясь ко второму варианту.

Привезут. Куда денутся от постоянного и щедрого клиента, — весело сказал Позин, которому вовсе не улыбалось провести еще несколько часов в шумной и дымной атмосфере ночного клуба. — Стало быть, решено. Едем домой.

В машине они молчали.

— «Раз он пригласил меня домой, значит, я ему понравилась, — сделала вывод Кристина, — и Ванечка опять оказался прав».

Однако сидящая рядом с ним девушка занимала в размышлениях Позина неподобающе незначительное место. Более всего ему хотелось нажраться до отвала и как следует выспаться. На прямой вопрос, понравилась ли ему Кристина, он вряд ли смог бы дать однозначный ответ. В настоящий момент никаких позывов к сексу после двух ночей, проведенных с искусницей Нинкой, он не ощущал. Позвал он Кристину с собой прежде всего потому, что страшился одиночества и неминуемого возвращения дурацких мыслей о мерзавце и лгуне Молоканове.

По приезде Позин первым делом заказал еду по телефону, налил красного вина Кристине, а себе виски со льдом. После чего поставил диск с «Временами года» Вивальди. Такой у него был давний тест на вшивость для малознакомых девушек. Если новая знакомая не воспринимала эту чарующую музыку и требовала поставить что‑нибудь погромче или поритмичнее, он мысленно ставил ей жирный минус. Кристина тест с честью выдержала.

После того как они несколько минут расслабленно посидели в креслах, выпивая и покуривая, Позин как бы невзначай спросил:

— Нравится музыка?

Очень. Знаю, что Вивальди, но какая точно вещь, забыла, — несколько сконфуженно ответила Кристина. — Я ведь в музыкальной школе училась, но не закончила.

Ты очень редкая птица. Мало кто из девушек твоего возраста вообще слышал имя Вивальди. — Позин с нескрываемым интересом посмотрел на свою позднюю гостью.

А чем ты в этой жизни занимаешься, маленькая фея? — дружелюбно спросил он.

Танцую стриптиз, участвую в эротических шоу, в этой уютной обстановке под музыку Вивальди Кристине было немного стыдно говорить правду, но врать смысла не было.

«Еще одна балерина», — печально усмехнулся про себя Позин и продолжил расспрос:

— Ты балетную школу кончала?

Если бы. Самоучка я. Хореограф наш говорит, что двигаюсь я хорошо. Но хвалит он нас редко и вообще такой гад противный и к тому же «голубой».

История повторялась. Неужели еще одна «Нинка»? Позину стало тоскливо. Однако в графе плюсов маячила могучая фигура Вивальди.

Работа тебе нравится?

Что в ней может нравиться? Ужас какой‑то! Я бы с радостью чем‑нибудь другим занялась. Но чем? — Кристина вопросительно посмотрела на собеседника своими наивными голубыми глазами и почти шепотом добавила: — Я еще стихи пишу.

Вот уж чего Позин никак не ожидал.

Почитай что‑нибудь.

Она с готовностью начала читать, но ее перебил требовательный, похоже, междугородный звонок. Позин торопливо снял трубку, в которой зарокотал сердитый голос Долоновича:

— Колись, я тебя с бабы снял?

Ничего подобного. Сижу и слушаю стихи одной юной поэтессы.

Вынужден отвлечь тебя от этого, безусловно, очень приятного занятия. — Обычно спокойный и ироничный Долонович был явно чем‑то взволнован. — Где ты шляешься дни и ночи? Три дня тебе звоню: дома тебя нет, и мобильник не отвечает.

Я его дома забыл, — виновато признался Позин, хотя оставил его дома преднамеренно.

Небось опять блядовал и в казино играл, — раздраженно констатировал Долонович.

Не без того, — Позин знал, что отпираться бессмысленно.

Всю наличность просадил? — Долонович резко отрицательно относился к любимым занятиям своего школьного товарища.

А вот и не угадал. Ушел с приличным выигрышем, — с плохо скрытым торжеством доложил Позин. — Зачем я тебе так срочно понадобился? Что‑то случилось?

Случится завтра в двенадцать часов дня. В Доме журналистов намечена пресс–конференция независимого кандидата в Президенты России, и эту пресс–конференцию будешь вести ты.

Какого еще независимого кандидата? — Позин не верил своим ушам: Долонович всегда ему твердил, что в отличие от других олигархов никогда не будет заниматься политикой.

Кандидата зовут Николай Спиридонович Карасев. Слышал о таком?

Что‑то с ходу не припоминаю, — недоумение Позина только усугубилось. — Скажи конкретно, что мне надо сделать.

Сказал же, — раздраженно произнес Долонович, — ты проведешь пресс–конференцию Карасева.

В каком качестве я буду ее вести? — все никак не врубался Позин.

Ну, как его представитель по связям с общественностью, — нехотя объяснил Долонович.

А сам‑то этот Карасев в курсе? — не без иронии спросил Позин, постепенно переставая удивляться. Его давний приятель и тезка был в своем репертуаре: ударило ему нечто в голову и теперь беги туда, незнамо куда, принеси то, незнамо что.

Приезжай в Дом журналистов в половине двенадцатого, зал уже проплачен. Там будет тебя ждать, Карасев. Для ведения предвыборной кампании вам понадобятся штаб и рекламные материалы. Деньги поступят завтра на твой счет.

А ты уверен, что кто‑нибудь придет слушать бредни этого Карасева? — ехидно спросил Позин.

Настройся серьезно, Санек, — свирепо произнес Долонович, — там соберутся все отечественные и мировые «акулы пера и камеры».

Как тебе удалось такое замутить, сидя в Лондоне? — с восхищением поинтересовался Позин.

Никаких усилий прикладывать не пришлось, — не без гордости объяснил Долонович, — прошел слушок, что Карасев выдаст настоящую сенсацию. Ты же знаешь, что‑что, а слухи я пускать умею.

Ты умеешь не только слухи пускать! — искренне похвалил друга Позин. — Объясни мне одно: где ты этого Карасева раскопал?

Где я его раскопал, говорить не время и не место. Лично я с ним даже не знаком.

Тогда к е…? — попытался перебить Позин.

Не перебивай старших по званию! Сколько тебя учить? — властно приказал Долонович. — Поддерживаю Карасева я по целому раду соображений, в частности, хотя бы затем, чтобы утереть нос этому подонку Критскому. Уж ты‑то сам сообразил, кто за этим еврейским «патриотом» стоит?