Всеволод Бенигсен - ВИТЧ

— Сюда проходи, — сказал Алик, припрыгивая на одной ноге. — Здесь мой кабинет.

Он открыл дверь и, прихрамывая, вошел первым.

Следом зашел Максим, потирая ушибленную коленку.

— Давно у тебя не был, — сказал он, оглядывая со вкусом обставленную комнату Алика. — Неплохо тут… Уютно.

— А то, — не без гордости ответил Алик. — Сколько денег вбухано, если б ты знал.

— Догадываюсь.

— Садись на диван, — сказал Алик, а сам подошел к компьютеру и включил монитор.

— Ты по-прежнему в мультипликации? — спросил Максим,

— И да и нет, — замялся Алик.

— То есть?

— Хочешь, кое-что покажу?

— В детстве, когда ты говорил эту фразу, я знал, что дальше последует какая-нибудь пакость. Хотя ты и был младше меня.

Алик рассмеялся.

— Да нет. Просто чтоб ты понял. Гляди сюда.

Он быстро забарабанил по компьютерной клавиатуре, и на экране возникло какое-то движение.

Присмотревшись, Максим увидел мультипликационную Дюймовочку, которая стояла в поле, собирая цветочки. Неожиданно в кадре появился большой крот в шортах. Он шел к Дюймовочке, широко улыбаясь во всю свою кротиную пасть, но при этом глядел почему-то не на нее, а в камеру, как глупый статист, которому не объяснили, что в камеру смотреть нельзя. Наконец он развернул свою носатую морду в сторону Дюймовочки, подошел к ней сзади и, приспустив шорты, вытащил огромных размеров детородный орган. После чего он задрал коротенькую юбку Дюймовочки, стянул трусики и «вошел» в ту сзади. Дюймовочка томно застонала и задвигалась в такт движениям Крота.

— Что это? — недоуменно поморщился Максим.

— Крот трахает Дюймовочку, — пожал плечами Алик.

— Я не дебил, и мне уже пятьдесят пять лет. Я не спрашиваю, что они делают, я спрашиваю, что это?

— Да что ты пристал-то?! Ну, мультфильм для взрослых. Чего непонятного то?

— Я не пойму… Это то, чем ты сейчас занимаешься, что ли?

— Ну да, — как будто растерялся Алик. — А что? Порно-мультики сейчас дико актуальны. Или ты думаешь, я вот это все, — обвел он руками комнату, — заработал, делая продолжение «Ну, погоди!» для канала «Бибигон»? У меня знаешь какие заказы? Вон!

Алик взъерошил кипу листков на столе.

— Все хотят порно. Но обычная порнуха уже приелась. Теперь хотят мультяшную. Причем чтобы герои были знакомые по детству, а не просто какие то красавицы. Ну, скажем, Крокодил Гена трахает Шапокляк. Карлсон трахает маму Малыша. Или малыш — Фрекен Бок. Или ослик Иа-иа — Сову. Ну, это так, больше для смеха. Или…

— Или Крот — Дюймовочку, — отрезал Максим. — Перечисление можно опустить. Я примерно уловил тенденцию.

— Ну да. А что, тебя что то смущает?

— Смущает?! — усмехнулся Максим. — Да ничего. Хотя нет. Меня, блядь, смущает! Меня смущают шорты на Кроте. Никогда не видел кротов в шортах.

В этот момент в комнату зашла Рита с салатницей, в которой что-то мешала большой пластиковой ложкой. Неожиданное появление Риты почему-то смутило Максима, и он почти инстинктивно дернулся куда-то вбок, словно пытался показать свою непричастность к стонущим от сладострастия мультипликационным героям.

— А-а, — закивала головой Рита, глядя на экран, и повернулась к Максиму, — правда, классно? Я считаю, это лучшая Аликова работа. Ну, одна из лучших.

Смущенный похвалой, Алик даже слегка опустил глаза.

Максим промямлил что-то нечленораздельное.

— Ой, — сказала Рита, — покажи Максиму про домовенка Кузю. Там просто шедевр.

Максим представил домовенка Кузю, трахающего, видимо, девочку, а может, и маму девочки, а может, и другого домовенка, и его затошнило.

Рита понюхала салатницу.

— Масло, что ли, какое-то испорченное. Понюхай, Алик.

Она поднесла салатницу к лицу Алика, и тот осторожно понюхал.

— Нормально? — спросила Рита.

— Вроде да, — пожал плечами Алик.

— Но немного странное все-таки, — задумчиво сказала Рита и вышла из комнаты.

После этого Алик уставился в монитор, словно впервые видел свой собственный мультфильм. Потом как будто очнулся.

— Извини, Максим. Так о чем мы говорили?

— Честно говоря, я думал, что Риту смущает вот это вот, — сказал Максим.

— Это? Да ты что! — рассмеялся Алик. — Наоборот, заводит. Мы с ней посмотрим пару мультиков, и в кровать. Хочешь, кстати, и тебе подборочку скину?

— Да мне вроде не с кем уже… Черт! — неожиданно разозлился Максим. — Алик, бляха-муха! Ты ж аниматор! Ты ж на каких-то фестивалях показывался. Скажи мне, что ты это делаешь из-за денег!

— Конечно! — радостно согласился Алик. — Иначе на что жить? Все студии развалились. Спонсоров днем с огнем не сыщешь.

— То есть ты бы хотел заняться анимацией?

— Сейчас? Да не… Что сейчас можно в анимации сделать? Мертвое дело. А ты зря, кстати, так скептически относишься к вот этому вот.

Он как будто даже обиделся.

— Это, между прочим, тоже творческая работа. Требует усилий.

— На снегу мочой вензеля выписывать — тоже творческая работа. И тоже требует усилий.

Сравнение вышло чересчур обидным, но Максим намеренно хотел задеть Алика.

— Слушай, Максим, — побледнел от злости Алик, — а когда ты писал «Магистраль за горизонт», ты тоже дико страдал и переживал?

Максим растерялся. Писать про коммунистов и магистраль ему было не шибко приятно, но, во-первых, грела мысль о том, что он своим профессиональным трудом обеспечивает семью деньгами (хотя впоследствии он и ошибся), а во-вторых, где-то в душе он надеялся, что сможет с помощью своего таланта как-то расцветить убогий идеологический сюжет повести. Подобные надежды (скорее иллюзии) были довольно распространены в то время, да и вообще в советские времена. В глубине души многие писатели оправдывали свою писанину Гайдаром, Катаевым, Бабелем и еще кучей советских писателей, которым удавалось «утопить» идеологическую однозначность в парадоксальности и объеме собственного таланта. Максим хотел было сказать, что, может, и не страдал, но где-то переживал. Однако подумал, что, похоже, соврет (писалось-то легко), хотя, конечно, сомнения свербили душу.

— Не знаю, — пожал он плечами, — может, ты и прав.

На этих словах Алика слегка отпустило, и он победоносно шмыгнул носом.

— Знаешь, — сказал Максим, — я ведь зашел не просто повидаться, уж извини за прямоту.

— Да чего уж там, — усмехнулся Алик. После сравнения с мочевыми вензелями его уже ничего не могло задеть.

Максим вдруг понял, что ничего не хочет рассказывать Алику — ни про Привольск, ни про книгу, ни про Зонца. Он отрешенно посмотрел на компьютерный монитор. Там по-прежнему Крот совокуплялся с Дюймовочкой. Правда, теперь он лежал на спине, а она сидела сверху.

— Полный ВИТЧ, — тихо, но членораздельно произнес Максим.

— Что? — вздрогнул Алик.