Евгений Сухов - Алмазный остров

А вот то, что она оказалась сейчас в монастыре, – это замечательно! Лучшего места, чтобы укрыться от преследований и спрятаться на время от всех глаз просто и не придумаешь. Как она там молилась: «О, Дева Мария, духовная Звезда Горы Кармил»? Получается, что она в монастыре босых кармелиток, если учесть, что речь в молитве шла про гору Кармил и сандалии на инокине надеты на босу ногу?

Славно. Лучше и не придумаешь. Потому как говорить кармелиткам не разрешается (кроме одного часа после обеда и одного часа после ужина), а положено все время проводить в молитвах, дабы быть всегда на виду у Господа и являть внимание и почитание к Его слову. Даже работают они в одиночку, чтобы молитва и присутствие на виду у Всевидящего длились весь день и во время любого занятия. И никак иначе.

Конечно, Ольга слышала о босых кармелитках. Об этом ей рассказывала одна кокотка, которая провела там послушницей целых восемь месяцев, когда ее оставил жених. Потом она одумалась и сбежала из монастыря, потому как молитвы и смирение плоти не убили мысли о предавшем ее мужчине, и она решила выбить клин клином, то есть завести себе нового ухажера. А к чему приводят сношения с мужчинами без любви? Разумеется, что к прелюбодейству и грехопадению. Ибо кокотками становятся либо по природе, либо по жизненным обстоятельствам…

Орден босых кармелиток возник в XVI веке после проведенной святой Терезой Авильской и святым Иоанном Креста реформы кармелитского ордена. Первый монастырь босых кармелиток был открыт 24 августа 1562 года в Авиле. В течение небольшого времени святая Тереза основала еще 17 монастырей. В Польше такие монастыри появились в конце XVI века. Основная харизма ордена заключается в том, чтобы служить Церкви и делу спасения душ непрестанной молитвой, проживать жизнь в одиночестве, молчании и евангельской жертве и просто созерцать жизнетечение, стремясь к мистическому соединению с Богом с помощью веры, надежды и любви. Больше знать об этом ордене было и не нужно: такая его закрытость вполне устраивала Ольгу, считавшую, что ей повезло, что она попала именно в монастырь босых кармелиток, а не в замок или какой-нибудь хутор.

– А кто меня перевязал? – спросила Ольга.

– Сестра Бригитта, – смиренно ответила инокиня.

– Тогда передайте ей, пожалуйста, большую благодарность от меня, – с чувством сказала Ольга.

Монахиня наклонила голову в знак согласия и вышла. Больше разговаривать ей не полагалось. Ольга осталась в келье одна, предоставленная своим мыслям.

Сколько ей предстоит пробыть в монастыре? Что она будет делать по выходе из него? И главное – как жить дальше?

Время покажет, а сейчас нужно подлечиться! С этими мыслями она погрузилась в глубокий спокойный сон.

Несколько дней были совершенно одинаковыми: в определенные часы к ней в келью приходила та самая бледная кармелитка и приносила скудную еду. После обеда или ужина Ольга перекидывалась с ней парой-тройкой фраз и снова оставалась в одиночестве. Вспоминался отец, сестра, генерал фон Штайн, которому она крепко «подмочила» репутацию. Однако сожалений по этому поводу, да и иным другим своим поступкам она совершенно не испытывала. «Видно, так угодно было Богу», – возводила она глаза к сводчатому потолку.

Однажды ей приснился Артур. Он пришел прямо к ней в келью в своей неизменной альмавиве и шляпе, надвинутой на самые глаза. Тонкие губы кривились в легкой усмешке.

– Что вам нужно? – спросила Ольга.

– Мне нужны мои документы и деньги, которые вы обманным путем похитили у меня.

– У меня их нет, – ответила Ольга. – У меня вообще ничего нет, кроме казенной рубашки и сандалий.

– Ну, сандалии можете оставить себе, а вот рубашку немедленно снимайте, – в приказном тоне сказал Артур.

– Но…

– Никаких «но», – перебил ее гость.

Ольга стала стягивать рубашку и проснулась. В неясном свете единственной свечечки она увидела в углу фигуру, как ей показалось вначале, в мужском плаще и шляпе.

«Боже мой, это и правда он», – пронеслось у нее в голове, однако, присмотревшись, она увидела, что это не Артур, а бледная монашка в своем иноческом одеянии с накинутым по самые глаза наглавником.

– Что вы здесь делаете? – шепотом спросила Ольга.

– Молюсь за вас, – ответила кармелитка. – Чтобы вы научились созерцать и любить Бога всем своим существом, как я.

– Ну я люблю Бога, – после короткого молчания ответила Ольга.

– Нет, вы его любите не так, как я, – смиренно отвечала инокиня.

– Идите спать, – ответила на это Ольга и повернулась на бок. – У вас здесь слишком рано будят…

Это было правдой. Подъем в монастыре был в пять тридцать утра, и до одиннадцати вечера кармелитки проводили день в молитвах и работах. Распорядок их дня Ольга уже знала: с шести утра до восьми утренняя молитва, затем полчаса божественных размышлений, и далее месса. Потом следовала уединенная работа в келье или мастерской, обед, рекреация, молитва и чтение божественных книг в келье. Потом надлежало еще два часа поработать и отстоять вечерню, после чего следовали молитва, второе келейное чтение, а с девяти вечера и до одиннадцати – снова молитва. Монастырь кармелиток не занимался апостольской деятельностью, был затворническим, и покинуть его даже на время можно было только с разрешения епископа. Даже армейские рекруты, похоже, были свободнее и вольнее, нежели эти босые кармелитки.

– А вы… не могли бы… рассказать, как живут… женщины там… в миру?

Вот те раз! Неожиданный вопрос.

Ольга повернулась в сторону инокини, которая недвижимой тенью примостилась в углу.

– Зачем это вам? – наконец спросила она. – Вы уже выбрали свой путь.

– Правда ли то, что там, в миру, всем повелевает Дьявол? – услышала она новый тихий вопрос.

– Неправда, – уверенно ответила Ольга. – А женщины… Женщины в миру красиво одеваются, ходят в театры, слушают музыку, влюбляются и рожают детей. Все, как обычно и как всегда.

– Странно, – прошептала инокиня.

– Что странно? – не поняла Ольга.

– Что их не карает десница Божия.

– Ну, это не совсем так, – промолвила Ольга раздумчиво. – Бывает, что и карает, но все зависит от того, как сложится судьба.

– А вам не страшно… там? – совсем тихо спросила кармелитка.

– Бывает, что страшусь, – не сразу, но искренне ответила Ольга. – Зато бывает интересно и весело.

Монахиня замолчала, а потом тихо вышла из кельи. Как будто невесомая тень скользнула в дверной проем…

Перевязки Ольге делала сестра Бригитта, которая вполне сносно говорила по-русски.

Нога заживала долго, но опухоль почти спала. Через неделю Ольга стала выходить из кельи и совершать прогулки по длинному монастырскому коридору, чтобы не сидеть без движения. И всегда поражалась тишине, царившей в большом монастыре.