Евгений Сухов - Алмазный остров

Если бы не молчание сестер, то отношение кармелиток к нежданной гостье можно было бы назвать вполне радушным. По легенде, которую Ольга рассказала сестре Бригитте и настоятельнице монастыря Эмилии, однажды зашедшей к ней, Ольга отстала на полустанке от поезда, пошла до следующей станции полем, дабы сократить путь, заблудилась, подвернула ногу и таким образом оказалась в монастыре. Настоятельница, похоже, не поверила ни единому ее слову, а вот сестра Бригитта прониклась к гостье симпатией и по прошествии полутора недель сделалась подругой, ежели таковое определение вообще применимо к кармелиткам. Так или иначе, но во время, свободное от молитв и рукоделия, Бригитта начала бывать в келье Ольги все чаще и продолжительнее, и не только в связи с необходимостью перевязок больной ноги Ольги.

То и дело Бригитта заводила разговор о монастырской жизни: как славно им всем здесь живется, как заботится обо всех послушницах и монашках настоятельница Эмилия и как защищены божьи сестры от ударов провидения и злого рока молитвами, послушанием и общением с Богом.

– Служением Господу вы спасете свою душу, – обычно заканчивала она подобные проповеди такой фразой и бережно гладила Ольгу по плечу.

Как-то раз за подобной душеспасительной беседой, происходящей во время перевязки, сестра Бригитта невольно коснулась Ольгиного колена. Потом ее пальцы очутились неожиданно еще выше, после чего «случайность» касания колена стала сомнительной. Не понимая до конца, в чем дело, Ольга продолжала отвечать на вопросы, которые ей задавала Бригитта, ощущая ее пальцы на своей ноге все выше и выше. Когда же пальцы сестры Бригитты коснулись жестких завитков волос в самом низу живота, Ольга резко отодвинулась и в упор посмотрела в глаза кармелитки.

– В чем дело, сестра моя? – елейным голосом спросила Бригитта.

– А вы не догадываетесь?

– Я не знаю, о чем вы говорите.

– Я вам объясню… Дело в моей благодарности, – ответила Ольга. – Дело в том, что я настолько вам признательна за ту заботу и ласку, что вы проявили и проявляете по отношению ко мне, что мне уже становится неловко принимать их от вас.

– Да отчего же неловко? – спросила сестра Бригитта, снова подбираясь к сакральному месту всякой женщины.

– Оттого, что мне нечем отблагодарить вас, – отодвигаясь от кармелитки, ответила Ольга. – Я – бедная женщина, вдова, утерявшая все свои деньги, документы и багаж. И мне нечем…

– Вам есть чем отблагодарить меня, – не дала договорить Ольге сестра Бригитта.

– Да? – подняла брови Ольга, продолжая отодвигаться от назойливой женщины.

– Да, – ответила Бригитта.

– Это чем же? – спросила Ольга, приготовляясь дать отпор кармелитке, если она потребует от нее греховных ласк.

– Ты не должна покидать нашу обитель! – перешла на «ты» монахиня.

– То есть? – опешила Ольга, не ожидавшая в разговоре такого поворота.

– Ты должна вступить в наш орден! – выдохнула сестра Бригитта, наконец перестав подбираться к сокровенному месту Ольги.

– Вы так думаете? – напустила на себя задумчивость Ольга.

– Да. Ведь тебе же нравится у нас?

– Нравится. Тихо, спокойно…

– Ну вот!

– Хорошо, я подумаю…

Изредка ночами к Ольге приходила бледная кармелитка. Она молча сидела в углу, наблюдая за Ольгой и изредка задавая вопросы.

– Вы знали мужчин? – спросила она однажды.

– Знала, – не сразу ответила Ольга. – А что?

– Много?

– Ну, несколько десятков наберется, – продолжая удивляться неожиданному вопросу монахини, ответила Ольга.

– А… какие они?

– Разные, – опять не сразу ответила Ольга. – Но, по большей части, примитивные и слишком доверчивые. Мы, женщины, намного терпеливее, хитрее, а самое главное – умеем недоговаривать. Остаемся загадкой, а мужчинам почему-то надо сказать все сразу, а это глупо…

– Я не женщина, – тихо произнесла бледная кармелитка. – Я девица…

В какой-то момент ей хотелось погладить монашку по щеке.

– Бедная девочка…

Нога наконец зажила полностью, и в монастыре Ольгу больше ничего не держало. Да и надоело ей в этой смиренной обители, где никогда и ничего не происходит. Одна тоска и какое-то вязкое уныние, отнимающее и силы, и желания. Кармелитки эти пусть хоть сгноят себя вместе со своими мыслями и телами в своих кельях за шитьем и вязанием. Это их дело. Или как они там говорят – Божье! Но ей с ними не по пути.

Разговора с настоятельницей Эмилией не получилось. Даже попытка «наставить» гостью на путь истинный была пресечена в самом зародыше.

– Это не мое, – просто ответила бывшая генеральша и честно посмотрела в глаза настоятельнице. – Удавлюсь я у вас здесь с тоски через месяц.

Бригитте она ответила примерно то же самое – правда, помягче. Как-никак, сестра вылечила ее ногу, а чувство благодарности атрофировалось у Ольги не полностью. К тому же Бригитта в самый последний момент сунула в ладошку Ольги золотую монетку в сто крон.

– Я буду вспоминать о вас, – сказала Ольга Бригитте и поцеловала ее в щеку. – Прощайте.

Когда женщина вышла за ворота монастыря, то слегка растерялась. Она понимала, что надо куда-то идти, начинать жить, изворачиваясь и околпачивая простаков. А таковых на ее век хватит. Но у нее не было ни денег, ни документов. Ее наверняка разыскивала полиция.

Было понятно, что ей придется непросто, пока она не покинет двуединую и такую негостеприимную монархию, зовущуюся Австро-Венгрией. Но что делать, ежели такова ее планида, как нередко высказывалась Бригитта.

Скоро ответ был найден: нужно идти вперед, а там как Господь рассудит. И тотчас невольно улыбнулась собственным мыслям: побыла-то в монастыре всего ничего, а уже думать стала, как монашка.

И Ольга, выдохнув, сделала первый шаг. Приостановившись, посмотрела на приоткрытую калитку, через которую за ней наблюдали божьи сестры. Потом сделала второй, более уверенный. А дальше просто зашагала по тропинке подалее от монастыря.

Куда-нибудь эта тропка обязательно приведет.

Остров был небольшой, всего две французские мили в длину и полторы в ширину. Но это было неважно. Самым замечательным было то, что остров с недавнего времени принадлежал графу Артуру де Ламберу и он мог распоряжаться им по собственному усмотрению вплоть до того, чтобы закопать в центре острова несколько тонн динамита и взорвать его к чертовой матери, навсегда погрузив остатки в водную пучину. Это было бы, конечно, эффектно, однако взрывать и отправлять на дно океана приобретенную недвижимость Артур не собирался. Новоиспеченный граф ограничился тем, что пропечатал во всех французских газетах сам факт приобретения острова. Еще газеты сообщили о том, что « граф Артур де Ламбер отправился на остров, дабы на месте ознакомиться со своими новыми владениями ». В газете «Пти Паризьен», имеющей после освещения дела Дрейфуса самый большой тираж в мире, писалось: