Михаил Нестеров - На один выстрел больше

– Нет. Кто он?

– Крестный отец новоорлеанской коски, семьи то есть. Мой дальний родственник по материнской линии был подручным Гальяно.

Винни Подкидыш малость загнул. Человек, о котором он говорил, не был членом клана Гальяно, но имел в нем определенное влияние, занимаясь частной адвокатской практикой. Звали его Дэвид Греко.

– Ну, так вот, – продолжил Подкидыш, который был на год старше Сантоса, – после службы в армии я надумал перебраться в Штаты. Покумекаю, может быть, войду в семью Гальяно. Рекомендация адвоката у меня, считай, в кармане. Если хочешь, мотнем в Новый Орлеан вместе.

– Надо подумать.

И вот они в Америке, в Новом Орлеане, без гроша в кармане, у порога первой попавшейся адвокатской конторы. Клерк в легком замешательстве записывает на листе бумаги адрес адвокатской конторы Дэвида Греко. А вот и сам Греко – лет под пятьдесят, с благородной сединой на висках; за плечами у него богатая адвокатская практика, но и он в некотором замешательстве; переводит взгляд со своего, как выяснилось, троюродного заокеанского племянника – натурального найденыша («трователло» на итальянском и есть найденыш, или подкидыш) – на его лучшего друга; таких, как этот Альваро Сантос, миллионы по обе стороны Мексиканского залива.

Как и следовало ожидать, адвокат не дал Сантосу рекомендацию, а представлять своего товарища крестному отцу «солдат» Трователло не имел права – он только-только стал младшим членом семьи, рекомендацию же мог дать капитан или советник клана.

И все же Сантосу повезло. Его «ввела» в семью дочь второго человека в коске Мария Романо, урожденная Лучано. С Марией он познакомился во время встречи с Подкидышем – тому было поручено сопровождать девушку на фестиваль песни в Батон-Руж. Сантос понравился Марии, и они стали встречаться. Альваро мог дослужиться и до капитана и стать главой боевой единицы, состоящей из солдат, а значит, нести ответственность за рэкет в своем районе и подчиняться самому боссу, что, в общем-то, не было редкостью. Но Карло Гальяно подобрал ему должность «семейного посыльного», и с тех пор Сантос выполнял только распоряжения крестного отца. Если Гальяно нужно было убить кого-нибудь, он отдавал приказ Сантосу. Причем, если Гальяно говорил: «Задуши этого человека», можно было не сомневаться, что через несколько дней того найдут с пеньковым галстуком или рояльной струной на шее. Сантос (его уже давно никто не называл по имени, а фамилия стала его кличкой, его визитной карточкой) убил нескольких человек в Америке и Мексике. В охоте за биржевым маклером, задолжавшим боссу кругленькую сумму, ему пришлось переплыть океан. Альваро снова оказался в Италии, в Генуе, но не посмел явиться домой. Он посчитал, что родители если и не прокляли его, то забыли – это точно. Он-то их почти никогда не вспоминал.

Сантос настиг свою жертву в Специи. По иронии судьбы он убил маклера в том самом кабачке, в котором они с Трователло начали строить планы на будущее.

Что касается Винни, тот стал доверенным лицом Карло Гальяно, женившись на другой его племяннице – Авроре, младшей сестре Марии Романо».

– Занимательное чтиво, – многозначительно покивал адмирал. – Знаешь, я поверил каждому слову. Ты словно сидел за соседним столиком в кабачке – и когда Сантос слушал своего друга, и когда он убивал маклера.

– Ну, я легко представляю такие вещи. Немного труднее перенести плоды фантазии на бумагу.

Артур Осипян сдержал обещание и выложил материалы, которыми располагал. В первую очередь – снимки трупа.

Говоров долго рассматривал фотографии, переворачивая их и так, и этак, как будто по ракурсу пытался представить положение фотографа – стоит он прямо или согнулся.

Адмирал нарушил затянувшуюся паузу:

– Так это Сантос или другой человек?

Говоров вернул снимки и покачал головой:

– Я не знаю.

– Как это – не знаешь? – Адмирал удивленно вскинул брови.

– Я не знаю, – повторил Говоров. – Не знаю, как выглядел Сантос. На протяжении последних семи или восьми лет я тщетно пытался добыть хотя бы одну его фотографию. В 2004 году я был в отпуске, объездил всю Лигурию, на несколько дней остановился в Генуе.

– Нашел родителей Сантоса? – проявил проницательность адмирал.

– Вернее, его мать. Отец умер буквально накануне – Кларисса все еще носила траур. Было видно, что подобные визиты для нее – не редкость: журналисты, полисмены, карабинеры... Она научилась держаться достойно. Меня она пригласила в дом, принесла сок. Ответила на пару вопросов и встала, буквально давая понять, что аудиенция закончена. Мне эта старая женщина показалась знатной особой в изгнании, и таковой ее сделал Альваро. На каминной полке я заметил групповую фотографию. С разрешения хозяйки я подошел и рассмотрел ее вблизи. На ней были изображены пять человек: четыре женщины и один мужчина. Альваро на ней не было. Не уверен, что в доме сохранилась хотя бы одна его фотография.

– Альваро Сантос числится в розыске. Неужели в ФБР нет ни одного его снимка?

– Положение Сантоса выставляло напоказ его сильные стороны и связи – с этим не поспоришь. Он представлял собой безликую афишу. Например, Карло Гальяно, на которого Сантос работал, порой намеренно привлекал всеобщее внимание, особенно в те времена, когда тускнела слава новоорлеанской коски. Мало кто знает, что «первой столицей» итальянской мафии был Новый Орлеан.

– Я считал, что колыбель мафии – Чикаго, – признался Осипян.

– И ты не одинок. Но это не так. Почему, спросишь ты? Да потому, что самый лакомый кусок для мафии заключался в праве на разгрузку кораблей в Новом Орлеане. Этим исключительным правом на протяжении многих лет владел клан Джо Провенцано. Потом начались открытые столкновения его клана с кланом Мантраги. «Провенцанос» подставили конкурентов, тяжело ранив офицера полиции, который работал на них; разумеется, тот указал на «мантрагос» как на нападавших. Чуть позже от полученных ранений полицейский отдал богу душу. Но дело было сделано: сам Чарльз Мантрага и два десятка его мафиози были арестованы по обвинению в убийстве. Мантрага сумел подкупить судью, и тот вынес оправдательный приговор шестерым обвиняемым. И тогда пятитысячная толпа возмущенных новоорлеанцев ворвалась в тюрьму и линчевала больше десятка «мантрагос», в том числе и тех, кто был оправдан судом. В итоге получилось, что Новый Орлеан стал первой столицей мафии, в которой был убит первый офицер и свершилось первое линчевание мафиози. Но победу за этот портовый город все же одержал Мантрага. Тридцать один год он владел титулом «Босс города». Ныне это звание носит потомок знаменитого Сальваторе Гальяно, который стоял во главе семьи, по разным данным, от двух до четырех лет. И прошло с тех пор сто тридцать два года...