Сергей Соболев - Абсолютный холод

– Вот это да, – прошептала Мэрит. – Так вас здесь уже трое!

– Мэрит! – позвала ее Ильина. – Что там у тебя? Мне подниматься?

Ругстад, не поворачивая голову, негромко сказала:

– Оставайся пока там, подруга. И свети прожектором на расщелину.

Медленно, чтобы не спровоцировать зверя каким-нибудь резким движением, она стащила рюкзак, положила его рядом с чемоданчиком, в котором находилась аптечка и перевязочный материал.

Стало вдруг светло, как днем: это Ильина включила переносной прожектор. Раздался громкий рев, зверь, оскалив пасть, поднялся на задние лапы. Ругстад невольно сделала пару шагов назад и громко зашипела. Свет так же внезапно потух… это Ильина с перепугу выронила прожектор.

Мэрит, казалось, целую вечность стояла лицом к лицу с огромным зверем в этой наступившей внезапно кромешной тьме. Тот легко мог убить ее одним ударом лапы: проломить череп или исполосовать длинными когтями…

Наконец вновь вспыхнул свет. К счастью для Мэрит, медведь опустился на четыре конечности и даже чуть отступил. Ильина направила сноп подсиненного фильтром света не на саму расщелину, не на две застывшие у входа фигуры, огромную – полярного медведя – и хрупкую на его фоне человеческую фигурку, а чуть выше и в сторону. При этом у нее так тряслись руки, что она опасалась, что вновь выронит прожектор.

– Мэрит, стой на месте! – свистящим полушепотом сказала она. – Не двигайся… Сейчас я отвлеку его!

Держа прожектор в левой руке – по сути, это большой фонарь в пластмассовом корпусе с ручкой, – помогая себе вместо палки багром, Светлана взобралась на этот «торчок» перед расщелиной. С ее стороны это было чистым сумасшествием. Но по-другому она сейчас поступить не могла.

Медведь чуть привстал, вытянул голову в их сторону. И Мэрит, и ее поднявшаяся к расщелине подруга невольно отшатнулись, но все равно продолжали держаться возле входа. Теперь они вдвоем уже шипели, надеясь не столько напугать самца, сколько вынудить его отступить, освободить проход. Ну а Ильина еще вдобавок выставила вперед на манер пики их единственное и ненадежное оружие – багор.

Девушки отчаянно импровизировали: а что им оставалось делать? Отступать теперь уже поздно: зверь воспримет всякое отступление, а особенно бегство, как слабость, как верный сигнал для атаки. Это все действует на уровне рефлексов. От медведя еще никому не удавалось убежать. Тем более что здесь не лес, не тайга: тут – Арктика.

Но вот хрупкое равновесие сломалось: самец попер, как казалось, прямо на них. С хрустом, как сухая ветка, лопнуло древко пики, на которое, как показалось Ильиной, навалился всем своим весом этот исполин. Светлана успела отскочить – прыгнула влево от входа! Ругстад упала вправо. Зверь же, не тронув двуногих, но лишь освободив себе проход, в несколько прыжков спустился по склону вниз, к берегу бухты…

– Ильина, ты цела? – крикнула Ругстад.

Светлана встала. Ощупала себя. Во рту у нее пересохло, ноги вдруг стали ватными. Она оперлась рукой на скальный выступ, переведя дух, дрожащим голосом сказала:

– Да вроде бы жива. А ты как, подруга?

– Подними прожектор. – Ругстад взяла чемоданчик и направилась прямо в расщелину, к медведице. – Будешь мне подсвечивать… Слушай… она вот-вот еще одного детеныша родит!

Ларс второй ходкой доставил к дому Ругстад одного из русских, а также взятые на прицеп сани.

– Мэрит! – крикнул он, не входя в дом. – Ильина! Девушки, вы где?

Воронин отцепил крюк, оттащил чуть в сторону сани с их поклажей.

– Послушай, друг! – обратился Торенсен к русскому. – Может, ты сам привезешь своего товарища?

– Я никогда не ездил на скутере, – сказал Воронин.

– Тут нет ничего сложного – очень простое управление. Попробуй… садись же!

– Вряд ли, Ларс, – перебил его Воронин. – Говорю же – я не умею управлять снегоходом. Да и погода такая, что боюсь заплутать.

– Ладно, я понял. – Ларс уселся обратно на сиденье скутера. – Я быстро. А ты будь осторожен. Здесь где-то медведь шляется. А еще лучше, иди-ка сразу в дом! Вход через пристройку.

– Спасибо, Ларс! – крикнул вдогон рванувшему с места скутеру Воронин. – Спасибо, дружище!

Несколько секунд он стоял неподвижно, присматривался и прислушивался к новой для него обстановке. Надо же, как все удачно для них складывается! Тайник, который им поручено проверить – и изъять там кое-что, если будет что изымать – находится всего в каких-то трехстах метрах от «дачи» Ругстад. У него, правда, нет с собой прибора, при помощи которого можно с точностью до метра по излучению активируемого дистанционно маяка установить место, где сделана закладка. Но он ему сейчас без надобности. Потому что само это место, как его ему обрисовал Полста восьмой, найти будет так же просто, как если бы он имел при себе электронный ресивер.

Скутер, съехав на лед бухты, выбрался на собственную колею и помчал на юг, к мысу Kapp Thordsen.

Воронин извлек из укладки на санях свою пару лыж. Он, конечно же, умеет управляться со скутером. И мог бы сам прокатиться на снегоходе к мысу, чтобы подобрать там своего товарища. Но будет лучше, если он – сейчас же, воспользовавшись благоприятным моментом, проскочит на лыжах ко Второму лагерю. И проверит тайник на предмет наличия там закладки.

Мэрит прокалила на огне спиртовки лезвие ножа, затем, как заправский акушер, перерезала пуповину, связывавшую роженицу с только что появившимся на свет детенышем. Вторым по счету, кстати: первенец лежит у входа, завернутый в шерстяную кофту на расстеленном там одеяле.

Земля под ногами вдруг вздрогнула. Затем еще раз и еще. Мэрит даже на секунду показалось, что это не медведица бьется в родовых схватках, а сама местная природа вынашивает в муках новую жизнь.

Откуда-то сверху, с верхушек скал, сыпануло снегом. Мэрит охнула, невольно прижала к себе звереныша, увидевшего свет всего каких-то пару минут назад! То существо, которое она сейчас держала в окровавленных руках, было маленьким – размером всего сантиметров в десять. Первенец, которого медведица родила еще с полчаса назад, как ей показалось, был чуть крупней. Но все равно оба они были такими крохотными… Мышата какие-то, а не медвежата!

– Ильина, второй! – крикнула она подруге. – Еще один!

– Да, второй толчок! – отозвалась та. – Но послабее прежнего. Балла три, не больше!

– Я говорю про медвежонка! Второй родился. Я уже перерезала пуповину.

– Ух ты!.. Классно. Никогда не присутствовала при родах белой медведицы… Вот это да!

Мэрит, надо сказать, тоже не доводилось прежде выступать в роли медвежьего акушера. И теперь она беспокоилась, все ли в порядке, все ли она сделала правильно.

Конечно, в условиях дикой природы медведицы сами себя обслуживают, сами управляются. Вообще-то, самки белых медведей рожают несколько поздней, в начале или в середине апреля. А у этой бедняги, наверное, из-за полученной раны случились преждевременные роды. Она так обессилена, что не способна не то что перегрызть пуповину и «зализать» своим шершавым языком детенышей, но и пошевелить конечностями или головой.