Сергей Соболев - Абсолютный холод

– Ой, Ильина, ты же не в курсе! У нас тут такое… Нужна срочная помощь!

– Тебе? Или Ларсу?

– Нет, с нами все в порядке! Слушай, подруга… А чего вы там, в этом доме мертвяков, будете на ночь оставаться? Давайте-ка ко мне! Все трое.

– Легко сказать, Мэрит. Мы едва до мыса добрели. Шли со скоростью один километр в час. Нам до твоей дачи всю ночь придется чапать. Да еще по такой погоде!..

– Да-да, я понимаю… Погода ужасная… Чуть стало лучше, но все равно… Вот что. Ты меня слышишь, Светлана?

– Да. Только говори скорей, а то батарея может сесть. Холодно тут.

– Давай поступим так! Сейчас я пошлю к вам Ларса на снегоходе. Тут минут десять или пятнадцать езды. Выходите на лед бухты, он вас подхватит.

– На снегоходе? Но он нас всех не сможет забрать.

– Перевезет в три приема… Но первым рейсом он должен привезти сюда именно тебя, подруга! Потому что ты мне нужна… Одна я с проблемой не справлюсь.

– А что случилось-то, Мэрит? Ты так и не сказала.

– У меня тут двое раненых!

– Люди? – охнула Ильина (а мужчины, услышав слова Ругстад, напряглись). – Кто их ранил? И что это за люди?

– Я разве сказала, что это – люди?

– А кто тогда? Я не понимаю…

– Тут приключилась беда с парой медведей, самцом и самкой! Их кто-то подранил, причем серьезно. Самка вот-вот родит… Ее берлога находится возле самой дачи!

13 марта Окрестности Нордфьорда

Вскоре, даже раньше, чем Светлана рассчитывала, послышался рокот движка. Затем из снежной пелены, подсвеченной фарами, вынырнул «Поларис» с оседлавшим его массивным наездником в арктическом комбинезоне и шлеме…

– Хэй, Ильина! Здорово, братва! Как вы тут?

– Хай, Торенсен! А у тебя как дела?

– Садись назад, Светлана! – скомандовал викинг. Он повернул голову к стоящим у саней русским. – Оставайтесь тут! Я быстро вернусь!

Ильина устроилась позади Торенсена, обхватила торс викинга руками, чуть пригнулась, выбирая удобную для езды на скутере посадку. Ларс сразу дал по газам. Скутер понесся по ровной заснеженной поверхности скованного льдами Нордфьорда. Пятьдесят… семьдесят… девяносто километров в час!

Светлана дышала через нос, чтобы не нахватать в легкие сухого морозного воздуха. Они летели сквозь арктическую ночь, как выпущенная из лука стрела. Впрочем, едва разогнавшись, Торенсен стал сбрасывать скорость… И вот они уже въехали на площадку перед домом.

– Что это было? – пробормотала трясущимися губами Ильина. – Мы, наверное, побили рекорд скорости в гонке на скутерах?

– Светлана, иди в дом! – крикнул Ларс. – Тебя Мэрит ждет. А я поехал обратно!

Ильина столкнулась с подругой нос к носу возле каменной пристройки. В правой руке у Мэрит был какой-то чемоданчик. В левой – переносной прожектор с переключателем светофильтров. За плечами большой рюкзак.

– Хай, Ильина! Ты мне поможешь?

– Да, конечно! Но что я должна делать, Мэрит?

– Будешь мне ассистировать. И заодно будешь отвлекать зверя!

– Э-э-э-э… Не очень поняла. Ты хочешь, чтобы я отвлекла на себя… кого?

– Медведя! Ты ведь умеешь обращаться с этой публикой! Или ты боишься?

– Боюсь? – Светлана все никак не могла взять в толк, чего от нее добивается подруга. – Боюсь ли я полярных медведей? Ну ты даешь, Ругстад!.. А чего их бояться? Милые создания. Главное – не подходить к ним близко. И не подпускать их, опять же, к себе. Это же элементарно, Ругстад!

– Да, я знаю, так написано в памятке и инструкции для туристов! Возьми прожектор. И еще захвати вот это.

Она передала подруге сначала прожектор, работающий на аккумуляторной батарее, затем протянула ей багор.

– А это еще зачем, Мэрит?

– У тебя, вижу, сигнальный пистолет при себе? А заряды есть к нему?

– Да, конечно… ракетница висит на поясе. Есть пара запасных. А что?

– Где твои лыжи?

– В чехле. К саням приторочены. Кстати, спасибо – отличная пара лыж! Сейчас Ларс ребят привезет, вместе с нашим обозом.

Ругстад метнулась обратно в дом. Пока она отсутствовала, Ильина успела заметить кое-какие встревожившие ее детали.

Во-первых, кто-то разломал довольно толстые и прочные ставни и вдобавок высадил оконную раму.

А во-вторых, чуть дальше и ближе к пологому спуску, продавленные в твердом насте, обнаружились во множестве медвежьи следы. И это тоже не могло не заинтересовать ее и одновременно встревожить.

Светлана включила прожектор. Следы когтистых ступней и лап были столь огромны, что она поначалу не поверила глазам. За всю свою жизнь на Шпицбергене, где полярного медведя порой можно увидеть чаще, чем человека, она ни разу не видела особи, способной оставлять такие большие следы.

– Держи! – Ругстад передала подруге пару «Фишеров». – Надевай. И догоняй меня – времени у нас не так много.

– Эй, Мэрит! – крикнула уже в спину снявшейся с места девушке Ильина. – А что это за существо оставило здесь следы?

– Скоро сама увидишь! – донес ветер ответную реплику. – Не отставай, Ильина…

Мэрит, энергично отталкиваясь палками, стала взбираться «елочкой» на пологий в этом месте берег. Но едва она только приблизилась к расщелине, как оттуда донесся рев, от которого у нее зашевелились волосы на макушке.

– Тихо, тихо! – Мэрит остановилась метрах в пяти от этой скальной расщелины. – Мы ведь старые знакомые, не так ли?

Она достала из нагрудного кармана фонарь. Включив, направила в расщелину. Но светила не на зверей, а на обледенелую скалистую стену; та мягко отзеркаливала свет, служила как бы отражающим экраном.

Оба представителя вида Ursus maritimus находились ровно там, где они были около часа назад, когда двуногие, решив проследить за медведем, нашли и его самку. Несколько секунд Мэрит стояла неподвижно, чтобы унять сбитое дыхание и дать время зверю, находящемуся внутри этой расщелины, рядом с самкой, присмотреться к пожаловавшему сюда представителю рода двуногих – принюхаться, успокоиться…

Луч фонаря переместился чуть ниже. Кое-какие изменения, пока девушка отсутствовала, здесь все же произошли…

Самец находился так близко от Мэрит, что она чувствовала острый звериный запах, ощущала горячее, вырывающееся из пасти парком дыхание. Его массивный силуэт частично загораживал вход: сам он, кажется, сторожил каждое движение пожаловавшей сюда особы.

Мэрит осторожно сделала шажок в сторону, продолжая светить фонарем. Медведица теперь лежала не на боку, а на спине, оскалив пасть, запрокинув голову со следами ужасного ранения. Это тоже, надо сказать, была очень крупная особь, не чета местным самкам. Она была жива, хрипло, натужно дышала, тело ее продолжали сотрясать то ли конвульсии, то ли схватки. Луч фонаря прошелся вдоль тела медведицы, задержавшись на ее подогнутых, разведенных задних конечностях… Там, между конечностями, все еще соединенное пуповиной с материнским лоном, лежало нечто размерами с небольшого хомяка. И оно – шевелилось!