Сергей Дышев - Куплю чужое лицо

Как думаете, хозяин отреагировал на появление судна со скучающим фарангом? Правильно, он сразу улыбнулся, будто весь день ждал нас. А сам, конечно, подумал: «Какой черт их принес, прервали мое созерцание Текущей Воды у моего Дома, который еще двести сорок лет назад построил основатель их рода, какой-нибудь там Тринь Бум Бон».

Я попросил Паттайю, чтобы она сказала хозяину, что мы хотим переночевать в его хижине, чтобы наутро отправиться на рыбную ловлю. Старичок жестом пригласил спуститься на террасу. Я расплатился с капитаном судна, и мы сошли на деревянный берег домовладения. Пока я разглядывал «обваливающуюся» крышу, Патка разговорилась с хозяином. Закончив разговор, она спросила меня:

– Тебе здесь нравится?

– Пока – да.

– Он спросил меня: у твоего друга нет денег на отель?

– И что ты ему сказала?

– Я ему сказала, что у тебя есть деньги на два отеля.

– Правильно. А он что?

– Он извинился, но поинтересовался, сколько ты будешь платить.

– Хитрая бестия! Думает, разжиревший от денег фаранг за экзотику отвалит, как за пятизвездочный отель! Скажи ему, что он получит двести баксов, но чтоб были чистые постели, свежезажаренная рыба, только не головоногие уроды, зелень, холодное пиво, белое вино и виски за отдельную плату.

Патка безропотно пошла выполнять мое указание (вот что значит «дым отечества»!). А я решил позвонить в далекую холодную Москву. Трубку снял Баздырев.

– Здорово, Паша! Я не напрягаю тебя своим телефонным звонком?

– В сравнении с тем, что было раньше, то не сильно.

– Какие новости?

– Плохие. – Голос Паши был без придури, значит, действительно хреновые. – Искали по моей заявке твой документ, но не нашли. Крутят-вертят твои бывшие коллеги… Но по описи документов в личном деле значилось, что были некие бумаги о производстве особых мероприятий в отношении сам знаешь кого. Мягко говоря, их грубо сперли, эти грифованные документики… Но это еще не все. По линии Интерпола проследили твое прибытие на Украину.

– А убытие?

– Убытие тоже! С добрым утром, Таиланд! Молодец, успел! – похвалил Баздырев и добавил, распаляясь: – Ты всегда был идиотом, Вовка. На кой хрен, скажи мне, ты взял эту долбаную фамилию Раевский? Из миллиарда фамилий ты умудрился выбрать именно ту, которая значится в федеральном розыске по без вести пропавшим.

– Баздырев! Это моя фамилия, под которой я родился, вырос, служил Родине в пограничных войсках, во всех долбаных «горячих точках», в Афгане, в полиции, я имею право, ты слышишь, Баздырев, я умру под своей фамилией. Под этой фамилией мои предки воевали с Наполеоном. А долбаный – это ваш розыск, если пара негодяев в генеральских погонах навесила всем ослиные шоры и вы ни хрена не хотите видеть и понимать…

Я метался по террасе как зверь, пока Патка не повисла на мне и не отняла у меня трубку. И вовремя, я хотел швырнуть ее в тухлую воду.

– Володя, ну не надо, – умоляюще попросила она. – Смотри, из-за тебя уже дом шатается.

Действительно, пол под ногами покачивался.

Я вздохнул.

– Где этот чертов хозяин? Пусть хоть какое-нибудь пойло принесет.

Мне только не хватало перспективы скрываться в этой хижине от тайской полиции, с последующим бегством в джунгли во время тропического ливня.

Принесли початую бутылку виски. Хозяин сказал, что сейчас может предложить только это.

Льда, конечно, не было. И хранил он эту заветную дрянь в какой-нибудь пыльной кладовке. Патка налила мне полстакана, тут же появился ловко разрезанный на дольки грейпфрут (в этом они умельцы, блин). Не успел я выдохнуть и закусить цитрусом, как вновь забулькал телефон.

Это снова был Баздырев. Я оценил поступок: звонок за экватор стоит прилично.

– Я не договорил… Некоего Сычева и М-ского Николая Валентиновича, бывшего полицейского генерала, ты хорошо помнишь?

– Более чем…

– Они сейчас процветают в Госдуме и правительстве. Именно их бесфамильные закорючки – резолюции по твоей забубенной судьбе – мы расшифровали на двух сопроводительных записках.

– Спасибо, Паша, я догадывался, что это их работа. – Голос мой вдруг осип. – Ты так звонишь, необдуманно…

– Кстати, по твоему списку работают. Вераксу грохнули на его явочной хате. Дурак, стал отстреливаться через дверь, ранил одного. Спецназ через окно вошел – и завалили… А я, Вовка, вчера подал рапорт, увольняюсь. Осточертело! У нас тут на Петровке с подачи бывшего министра Грызлова все за «оборотнями» охотятся. Ходят, обнюхивают тебя, понимаешь, а вдруг ты «оборотень» – и грызут-загрызают … Я все думаю, жаль, что нас судьба не свела в другой ситуации.

– Мир тесен. Дай бог, еще сведет. Удачи!

– И тебе тоже.

…Старичок в точности выполнил наш заказ: принес несколько бутылок холодного пива, гору экзотических овощей, фруктов, салаты из бамбука и папайи, жареную речную форель, судака и, видно, решив сделать приятное, что-то еще вроде морского ежа. Появилась и бутылка виски. Набив желудок, мы наконец смогли отвести душу. Мы пили за свободу, за любовь, за землю и за небо Таиланда в отдельности.

Прервал нашу сытую нирвану очередной телефонный звонок. Я вновь испытал желание выбросить телефон в воду, предварительно включив на прием, чтобы нарушитель спокойствия послушал голоса рыб. Но любопытство взяло верх.

В трубке раздался голос Лао:

– Я рад приветствовать тебя, Володя! Как тебе погода в Таиланде? Теплее, чем в Москве, не правда ли? Привет крошке Пат. Ты еще не зацеловал ее до смерти?

– Слишком много вопросов. На какой отвечать?

– Еще один вопрос: твой документ у меня на руках. Хочешь его увидеть?

– А как ты можешь доказать это?

– Мы встретимся – и ты получишь, но с тем условием, о котором мы говорили.

Я попал в тупик и был уже не рад, что связался с Лао. К черту все эти документы, разоблачения и возвращение «на круги своя»!

Лао расценил мою долгую паузу по-своему:

– Если ты боишься, что я заманиваю тебя в ловушку, то это просто смешно. Здесь, в Таиланде, я хозяин, и тебе от меня не спрятаться.

– Хорошо, давай встретимся, – сказал я.

– В Паттайе! – предложил Лао.

– Лучше в Пхукете, – выразил я свое пожелание. – В Паттайе слишком много любопытных русских туристов.

– Хорошо! – не стал спорить Лао. – Я еду прямо на остров! На месте созвонимся.

Паттайя с тихим ужасом смотрела на меня. Она сразу поняла, кто нарушил наш романтичный обед. Добровольно вкладывать свою дурную голову в пасть питону! Надежды на самое мизерное, короткое, как полет бабочки, счастье рухнули с хрустальным звоном.

– Последняя попытка вернуть себя себе, – пояснил я.

Паттайя слишком хорошо знала, чем заканчиваются мои авантюры. Не успел я об этом подумать, как она тут же выразила эту мысль: