Борис Бабкин - Эта война еще не кончилась

Хозяин снова дал команду. Чеченцы отошли. Бородачи, окружив старика, начали возбужденно говорить. Тот, махнув рукой, вновь что-то крикнул. Четверо чеченцев быстро пошли во двор. Открыв одну из пяти ям, вытащили изможденного человека в лохмотьях. Быстро и умело растянули на земле. Ноги и руки прикрепили сыромятными ремешками к вбитым в землю колышкам. Двое, посмеиваясь, взяли кнуты и начали методично хлестать по обнаженной спине извивающегося человека. Очень скоро его спина была иссечена кровавыми рубцами. Он затих и уже не вздрагивал при ударах и не издавал ни звука. Хозяин и бородачи вошли в дом.

– Видишь, – прошептал Локтев, – это с тобой должны были сделать. Но машины какие-то братья пригнали. Они, видать, в верхах. Я же говорил, не вякай! – Сергей, сплюнув, отошел.

Николай не отрываясь смотрел на засеченного кнутами мужчину.

– Нет, – прошептал он, – нет! – Попятился назад и, споткнувшись, упал на спину. Перевернулся на живот, закрыл лицо руками, навзрыд заплакал.

– Перестань! – Локтев дотронулся до подрагивающей спины парня. – Пойдем работать. А то сейчас и нам достанется. Пошли. – Прапорщик силой попытался поднять Николая.

– Не хочу! – вырываясь, закричал тот. – Не буду! Пусть убивают!

– Хорош! Не будь бабой! Выжить надо! Слышишь, ты, сопляк! Школьник, твою мать! Пошли работать. Я жить хочу, и ты жить должен. Хотя бы для того, чтобы рассказать об этом, – гораздо тише сказал Локтев. – Дай Бог, доведется с них шкуру спустить! Долг, он платежом красен.

В ходе специальной операции на территории Чеченской Республики были освобождены трое западногерманских журналистов…

– Зачем? – Малика, вздохнув, махнула рукой. – Неужели ты думаешь, что шариатский суд защитит нас, мама?

– Мы чеченки, – сказала мать, – и живем, как положено по нашему закону.

– Ты забыла, – негромко проговорила Малика, – что Иса воевал против Дудаева. И значит, он предатель. А шариат разрешает кровную месть. И наверняка кто-то…

– Перестань! – перебила мать. – Об этом знают очень немногие. К тому же если бы хотели отомстить, давно бы убили.

– Да? – отозвался на требовательный стук в дверь Михаил.

Дверь открылась, и вошел рослый блондин. Остановившись на пороге, осмотрел грязную комнату с простенькой мебелью.

– Чего тебе? – по-своему поняв его взгляд, приподнялся Михаил.

– Жуков Михаил ты? – перебил блондин.

– Ну! – Встав со стула, схватив бутылку за горлышко, Михаил шагнул к нему. – А ты кто такой?…

– Подожди снаружи! – войдя в комнату, приказал блондину Виктор.

Блондин, бросив на него взгляд, хотел возразить, но, тут же передумав, вышел. Дверь оставил открытой.

– Меня зовут Виктор Иров.

– И что? – спросил Михаил, по-прежнему держа в руке бутылку.

– У меня сын пропал.

Прерывисто выдохнув, Михаил опустился на стул и разжал пальцы. Бутылка, стукнувшись об пол, откатилась в сторону.

– Я знаю, – подойдя, Виктор сел на табурет, – что твой сын тоже… – Не договорив, махнул рукой.

– Выпей, – наливая в два стакана водки, сказал Михаил.

– Я приехал к тебе не пить! – отрезал Иров. – Тебе, как и мне, нужна помощь. На государство надежда слабая. Я хочу послать людей в Чечню, надеюсь, через день-два мне ответят.

– Подожди, – Михаил опустил стакан, – но ведь…

– У меня есть знакомый чеченец, – перебил Виктор. – Он хороший человек, я его давно знаю. Он воевал с дудаевскими боевиками на стороне русской армии.

– Они, гады, наших парней убивают! А ты, – Михаил саданул кулаком по столу, – говоришь, что он хороший!

– Тогда нам не о чем говорить! – Поднявшись, Виктор шагнул к двери.

– Погодь! – Михаил вздохнул. – Сядь. Может, конечно, я и не прав. Ничего понять не могу. Для меня сейчас все чеченцы, да что там чеченцы, – еще раз вздохнул, подрагивающими пальцами вытащил из пачки сигарету, – все кавказцы на одно лицо. Я как увижу кого из них, так бы… – Сжав кулак, снова ударил по крышке стола.

– Я понимаю тебя, – кивнул Виктор. – Но если так думать, то и надеяться не на что. Ведь ты, наверное, слышал, что немало пленников освобождают, и утверждают, что без выкупа. Выкуп, конечно, кое за кого и платили. Например, за группу НТВ с Масюк выплатили определенную сумму. Об этом говорили. А других действительно освобождают. В Чечне есть люди, которые понимают, что без России…

– Ну ее к лешему, – перебил Михаил, – политику. Она уже вот где сидит! Мне сейчас на все плевать, только бы с Сашкой все обошлось. Я даже готов и за них, этих гребаных ваххабитов, воевать, если бы был уверен, что Сашку домой отпустят. И обрезание сделал бы, и…

– Ты служил в армии? – спросил Виктор.

– Ага, в Афгане был. Восемь месяцев. Пехота. – Михаил хмуро улыбнулся.

– Я предлагаю тебе отправиться в Чечню. Поведет нас Иса. Он чеченец, и у него там есть хорошие знакомые. Найдем еще несколько человек. Таких, кто умеет воевать и кто за деньги готов рискнуть. Как ты на это смотришь?

– Да я хоть сейчас! – вскочил Михаил. – Я…

– Сейчас рано, – остановил его Виктор, – потому что мы не знаем, где наши сыновья. Придется выждать. Думаю, скоро обязательно что-нибудь пришлют из Чечни. Если потребуется выкуп, я заплачу, рисковать жизнью сына не стану. Но скорее всего в это дело вмешается ФСБ. И тогда ни о каком выкупе речи быть не может. Я слышал, что власти не выкупают заложников. За генерала Шпигуна бандиты требуют семь миллионов долларов. За солдата – от пяти до десяти тысяч. Я бы заплатил. Продал бы все, что есть. Но бывают случаи, когда и выкуп отдается, а заложник не возвращается.

– Я готов идти с тобой, – сказал Михаил.

По мнению заместителя главного военного прокурора генерал-полковника Ю. Демина, нужно разорвать порочную цепочку: захват заложника – уплата выкупа. Необходимо внести изменения в УК РФ и Кодекс об административных нарушениях. Их суть – запретить вступать с похитителями людей в отношения купли-продажи. Причем как официальным, так и частным лицам. За попытку заплатить выкуп – строжайшая ответственность! К самим похитителям людей применять силовое воздействие, не исключая оружия. Когда бандиты поймут, что выкуп им платить не будут, тогда у них не будет и стимула к захвату заложников…

– Лады, – кивнул Илья. – Собственно, я давно хотел контрактником уйти. Но армия есть армия, а я отвык от таких вещей, как «приказы не обсуждаются, а исполняются». Однако желание проверить крепость костей чеченских боевиков имеется. Тем более ты говоришь, он заплатит неплохо. Так что я готов.

– Но ведь там и убить могут, – сказал Иса.

– Убить сейчас могут и в родном подъезде. Дадут по черепу сзади пацаны-соседи, и пишите на могиле фамилию.

– Я поэтому к твоей тете и заехал, – признался Иса. – Тоже давно хочу на родину попасть. У меня же там родня осталась. Последнее время не пишут. Предлагал знакомым чеченцам, никто не хочет возвращаться. Вернее, желают все, но хотят сделать это, когда российская армия в Чечню войдет…