Борис Бабкин - Эта война еще не кончилась

– Это ты, – простонал Исламбек, – предал всех. Ты и тебе подобные. Гнида! – по-русски добавил он. – Мне стыдно говорить с тобой на родном языке. Потому что у тебя нет родины, пес.

Плотный, оскалясь, выхватил нож и наотмашь полоснул Исламбека по животу. Закусив губы, Исламбек сумел сдержать крик.

Борис подошел к молчаливой толпе. И сразу постарался смешаться с группой вооруженных людей славянской внешности. Судя по обрывкам их разговоров, они все недавно прибыли в Грозный и не знали друг друга. Их было восемь человек, и трое из них – русские.

– Я такого даже по телику не видел, – высказался один из стоявших чуть в стороне русских, плешивый мужчина. – В одном селении мужика палками колотили. Он на чужом огороде что-то взял. Шариатский суд, и все – растянули и давай палкой молотить.

– И правильно, – кивнул худой мужчина в круглых очках. – В зонах таких, как он, крысами считают…

– Ты бы помолчал, Скрыга, – усмехнулся третий, плотный мужчина. – Спикулей на пересылках бывало и обували. Ты же барыга по жизни. И сюда прикатил, чтобы куплей-продажей заняться, а влип! – Он расхохотался.

– Смотрите! – Плешивый посмотрел направо. – Тащат.

Борис увидел, что двое чеченцев волокут избитого, окровавленного мужчину.

– Это же Фашист, – удивленно признал кто-то. Бабич тоже узнал белобрысого наемника.

– Этот русский солдат, – закричал подошедший к нему седобородый старик в чалме, – убил много истинных мусульман! Он отрезал уши у правоверных. Аллах милостив, но с врагами жесток. Поступи с врагом своим, как он делал. – И, подняв руки к небу, что-то заунывно запричитал.

– Аллах акбар! – многоголосым хором прокричала толпа.

Подняв голову, Фашист хотел что-то сказать. Один из боевиков поставил ногу ему на шею и наклонился. В правой руке у него был длинный тонкий клинок. Он воткнул острие в глаз Фашиста. Раздался полный боли истошный крик. Чеченец приставил острие к другому глазу. И снова над притихшей площадью разнесся животный нечеловеческий крик. Затем блеснула вскинутая сталь.

– Жбан отрубили! – выдохнул кто-то из наймитов.

– За что? – удивленно спросил кто-то. – Фашист вроде…

– Еще кого-то привезли, – раздался голос.

Из остановившейся машины двое боевиков вытащили человека со связанными руками.

«Исламбек!» – узнал Бабич. Подняв на помост, боевики поставили Исламбека рядом с обезглавленным телом.

– Он предал свой народ! – прокричал старец в чалме. – И будет предан ужасной смерти. Аллах акбар! – протянул он. И снова площадь ответила ему. Чеченец с клинком подошел к Исламбеку. Но Исламбек, вздрогнув, упал. Чеченец с клинком заорал что-то и отскочил. С неожиданным проворством в сторону рванулся и старец.

– Снайпер убил! – крикнул кто-то по-русски. Три женщины в белых перчатках, вскинув снайперские винтовки, через прицелы осматривали близстоящие дома.

– Осмотреть дома! – снова раздался крик. Русские боевики побежали вправо. Борис бросился за ними, в его положении это было единственно правильным решением.

Увидев бегущих к дому пятерых боевиков, Денис рванулся вверх по лестнице. Взбежал на третий этаж. Дверь стала открываться.

– Назад! – он втолкнул обратно выходившую Марият. – Там все обложили.

Из комнаты вышел молодой чеченец. Увидев Дениса, выхватил пистолет. Денис ногой ударил его по руке и выбил оружие. Марият, шагнув вперед, загородила чеченца собой.

– Он друг, – быстро сказала она.

– Там боевики, – объяснил Денис. – Наверняка будут проверять квартиры.

– Мою не будут, – уверенно сказал чеченец. Сунув пистолет за пояс, подошел к окну. – Да, прочесывают дома. Идите туда, – кивнул он на дверь, – и спокойно сидите.

Борис махнул рукой на узкий переулок:

– Проверить надо.

– Тебе что, – недовольно спросил боевик, которого другие называли Бурлаком, – больше всех нужно?

– Чем по домам шнырять, – усмехнулся Борис, – лучше здесь вид делать. А в доме и на пулю запросто нарваться можно. Ведь бил-то снайпер.

– Вообще-то верно. Ну их на хрен, пусть сами ищут. – Бурлак вслед за Борисом побежал в переулок. За ними последовали Скрыга, плешивый и какой-то чубатый, судя по всему, украинец. «От них надо отделяться», – подумал Бабич.

– Давайте сюда, – забежав во двор, позвал он. – Перекур.

– Ты уже определился? – неожиданно спросил Бурлак.

– То есть? – Борис удивленно взглянул на него.

– Да мы вот приехали, – недовольно проворчал Бурлак. – Впятером. Нас в Алуште купил один чеченец. Дал адрес в Грозном, и добирайтесь как хотите. Мы через Азербайджан прошли. Кое-как до Грозного добрались, два раза чуть в плен к чеченцам не попали. Адрес назвали, – выпустили. Вот…

– А вы что, – удивился Борис, – одни шли?

– Ну. В Баку по адресу зашли, нас проводили до границы. Я думал, в натуре граница. Помню по кино – столбы, колючка, вспаханные полосы. А это бугор голимый. Вошли в Чечню и сами добирались почти неделю. Говорю же – чуть в яму не посадили. А в Грозный пришли, по адресу заскочили, нас переписали, дали стволы – и вперед. Сказали – пристанете к любой группе. А мы не торопимся! – хмыкнул он. – Подъемные дали, вот и кантуемся. Сейчас все, кто вот так, как и мы, сам добрался, в городе ошиваются. Расстреляли недавно четверых. Они какой-то дом на уши поставили. А там родня командира полевого жила.

«Нормально, – подумал Борис. – Выходит, здесь всякий сброд мотается. С одной стороны, духам это даже выгодно – кормят себя сами. Оружие дают, его здесь по стволу на каждую семью в России хватит. А кто более-менее воевать умеет, тех, конечно, распределяют. А эти будут драться, чтобы в плен к нашим не попасть. Потому что не будут их, сук, в плен брать».

– А ты как? – спросил Бурлак.

– Вольный стрелок, – улыбнулся Борис. – В России тесно стало. Вот и приехал кавказским воздухом подышать. Но не совсем вовремя. А вы чего из Крыма сдернули?

– Там русским и так житья нет. А уж таким, как мы, вообще караул. Да и наследили мы прилично. Думали, все, озябли. А тут чечен подвернулся. Мы и воспылали любовью к Аллаху! – Он хохотнул. – Даже Скрыга, который и из воздушки раньше не стрелял, поехал.

– В боях были?

– Пока нет, из города поодиночке не выпускают. Нам сказали, как понадобимся, соберут и скажут, кто где. И командира покажут.

«Лихо! – мысленно восхитился Борис. – Деваться им будет некуда. А пока шляются здесь и настраивают местных жителей против русских».

– Надо бы отсюда как-то свалить, – вздохнул Бурлак. – Не совсем нормально здесь. Я и вояка-то хреновый. Сидел за войну с участковым, – усмехнулся он. – Из отцовской двустволки по участковому патронташ расстрелял. Не попал ни разу. А здесь, думали, просто со стволами походим, и все путем. А если согласны пару домов на воздух поднять, нам бабки дали бы и ксивы. Мы бы винтанули куда-нибудь.