Борис Бабкин - Эта война еще не кончилась

– А что, – Бабич откашлялся, – думаешь, еще может?

– Хрен ее знает, я же говорил, что я бык в этих делах.

– Ты гений пиротехники, – сказал Борис, – маэстро антитеррора. Об этом узнают по крайней мере тысяч тридцать примерно через полгода, если я выберусь из этой чудной страны.

Денис взял банку пива и удивленно взглянул на него.

– Так, – облегченно вздохнул Бабич, – перекур, и начнем копать. Надо же посмотреть, что это за хреновина! – Присев, осторожно коснулся пальцем корпуса бомбы.

– Скорее всего что-то вроде фугаса, – Денис отпил пива, – или…

– Это старая авиационная бомба, – сказала Малика. – Их здесь используют вместо мин для подрыва зданий. Их осталось мало, собирали на старых складах. Многие бомбы и снаряды помечены еще сорок пятым годом. По мощности и разрушительной силе не уступают фугасу.

– Ты знакома с ними? – взглянул на нее Денис.

– Видела. Ведь в ту войну я была… – Она замолчала.

– Ладно, – отбросив банку из-под пива, сказал Калмыков, – начнем работать. Я вижу, Борис, тебе полегчало?

– Еще как! Когда рядом вот-вот рванет такая хреновина, и умирающий поднялся бы. Давай насыпай. – Он взял завязанную снизу рубашку.

– Да здесь можно в стороны отбрасывать, – сказал Денис. – Земли, наверное, не много будет. Сейчас эту штуковину вытащим, она наверняка около метра в длину и объем порядочный, так что…

– А мы ее не того, не потревожим? А то ведь в кино показывают, как бомбы очень осторожно вытаскивают…

– Мы тоже поосторожней будем, – рассмеялся Калмыков. И тут снова где-то недалеко раздался грохот взрыва. Снова на инстинктивно сжавшихся людей посыпалась пыль. Снова вздрогнул пол.

– Стена треснула! – закричала Маша. Взрослые увидели несколько длинных трещин в стене.

– Так и придавит, – буркнул Калмыков.

– Давай бомбу вытаскивать, – заторопился Борис.

– Надо откопать немного. – Денис стал выгребать грунт руками.

– Ты! – со злой радостью крикнул крепко сложенный высокий бородач. Снял с плеча автомат и, подойдя, ткнул в лицо лежащему со скованными руками Александру. – Где дружок твой?

Сашка поднял голову. Чеченец снова сильно надавил стволом на глаз.

– Да иди ты, сука! – прохрипел Александр. Чеченец ногой сильно ударил его в лицо и в живот.

– Он один был? – спросил он худощавого.

– Второй там, – мотнул тот головой направо.

Чеченец увидел лежащего на животе Юрия. Злорадно улыбаясь, присел и, вцепившись в волосы, запрокинул его голову. Вытащил нож и приставил лезвие к горлу.

– Узнал, собака? – Он плюнул в лицо парню. Вздрогнув, тот открыл глаза и неожиданно смачно харкнул в лицо чеченцу кровавой слюной. Тот отскочил. – Пес! – выдохнул он. – Ты пожалеешь, что родился! Я буду убивать тебя долго и очень больно, кафир! – Вытерев лицо рукавом, усмехнулся и вышел.

Юрий увидел лежавший рядом автомат и попытался схватить его. Худощавый, заорав что-то по-чеченски, прыгнул на пальцы Юрия. Парень вскрикнул. В комнату вбежал забывший автомат боевик.

– Видишь?! – заорал худощавый. – Ты оружие забыл!

– Заткнись! – угрожающе посоветовал ему тот и, схватив автомат, вышел. Худощавый что-то зло проговорил ему вслед. Юрий посмотрел на свои распухшие пальцы. Застонав, поднес ко рту и подул. Худощавый, выплескивая свою ярость после стычки, дважды пнул Юрия ногой в живот и ударил автоматом по спине. Попал по ране. Юрий потерял сознание. Захрипел Александр. Чеченец ударил его ногой и вышел.

– Юрка, – промычал Сашка, – живой?

– Чуть не успел автомат взять, – едва слышно отозвался тот. – Муса здесь. Я его, духа, сразу узнал. В харю ему плюнул. Он и автомат оставил около меня. Другой не дал взять.

– Попали мы снова, – прохрипел Александр. – А ведь думали, все.

– Меня по ране ударили, – с трудом проговорил Юрий. – Кровь идет… – Он с трудом повернулся на правый бок. – Теперь-то все, хана нам.

– Наверное, – мрачно согласился Сашка. – Скорей бы кончали, гады.

– Отдай мне их, – попросил крепкий чеченец. – Они мне знакомы. Я с ними хотел…

– Муса, – оборвал его широколицый полный мужчина с окладистой черной бородой, – у меня на них свои планы. Ты их больше не тронешь. Мне они нужны здоровыми и живыми. Что, тебя один из этих неверных поколотил? – Он рассмеялся. – Слышал. Как же так? Ты же специалист по рукопашному бою, а тебя русский солдатик… – Он не договорил, увидев перекосившееся от ярости лицо Мусы, и серьезно сказал: – Хороша месть настоящему сильному врагу. Только трусы, избегая мужчин, мстят детям и женщинам. Тронешь хоть одного – убью, – спокойно проговорил он и неторопливо пошел к дому. Пальцы Мусы крепко сжали рукоятку висевшего на поясе кинжала. Что-то прошептав, он быстро пошел к стоявшему в отдалении джипу.

Кольцо вокруг Грозного продолжает сжиматься. Авиация и артиллерия наносят удары по позициям боевиков. Артобстрелы и бомбовые удары авиации наносятся только по выявленным объектам. В Чечню прибыл министр МЧС Шойгу. Он заявил: «Я готов встретиться с кем угодно и обговорить условия выхода мирных жителей из города». Командование объединенных сил Российской армии не говорит о дате начала штурма Грозного. Войска приступили к освобождению Урус-Мартана. Ополченцы Гантамирова вместе с федеральными войсками принимают участие в боях по освобождению Чечни от бандитских формирований. Из бандитского плена освобождены шесть заложников. Среди них пятилетняя девочка из Краснодарского края…

– Ну! – вздохнул Денис. – Еще немного, еще чуть-чуть…

Он, Борис и девушки взялись за четыре петли проволоки, которая обматывала корпус бомбы.

– Раз, – начал Калмыков, – два, взяли!

Упираясь ногами, они потянули проволоку. Конусообразная чугунная чушка стала медленно подниматься.

– Это самоделка, – успел сказать Денис, прежде чем они вытащили ее наверх.

– Здорова паскуда! – вытирая пот, буркнул Бабич. Присев, осмотрел чушку. – Надпилы сделаны. – Он осторожно очистил от земли бока бомбы. – А провода кончаются. – Он увидел собранные в пучок три идущих от коробочки провода с металлическим штырьком на конце.

– Ее, наверное, выбросили за ненадобностью. – Денис сплюнул. – Нет в ней ничего! – Он сильно ударил по чушке кулаком. – Проход заделывали, вот и воткнули. А мы потели.

– Береженого Бог бережет, – буркнул Борис. – Лучше подстраховаться, чем…

– А я, дубина стоеросовая, – усмехнулся Калмыков, – обрадовался, что нужный проводок перерезал. Об этом тоже люди узнают? – вспомнив слова Бориса, спросил он.

– А как же! – усмехнулся тот. – Ты сделал все как надо – черт ее знает, что это такое. Так что мое мнение осталось прежним – ты на высоте! Я бы ни за что до нее не дотронулся.

– Утешил, – криво улыбнулся Калмыков.