Евгений Сухов - Кровник смотрящего

— Понимаю.

— Найти его мы тебе поможем. На этот счет у нас имеется кое-какая оперативная информация, — туманно сообщил Гордеев. — Этот человек время от времени выходит на связь. Так что запеленгуем!

— Снайпер кто, мужчина или женщина? — спросил Чертанов.

— Женщина, — после некоторой паузы сообщил полковник. — Вижу, ты не удивлен?

Чертанов пожал плечами:

— Нет… Я предполагал что-нибудь подобное. И когда выезжать?

— Точнее, вылетать… Вертолет стоит на окраине деревни. Он доставит тебя на аэродром, а уже оттуда полетишь в Чечню!

— Со Святым?

— Да, с ним, — ворчливо сказал полковник.

Спать Чертанову не хотелось. Воспоминания накатились с такой силой, что справиться с ними не представлялось возможным. Оставалось только блуждать в закоулках собственной памяти. Нашарив в темноте пачку сигарет, Чертанов закурил, а потом долго смотрел на тлеющий огненный кружок. Все получилось именно так, как говорил полковник Гордеев, вертолет тотчас доставил их на аэродром, где они пробыли всего-то около часа, — едва хватило времени, чтобы перекусить и как-то привести себя в порядок, — после чего первым же транспортным самолетом они отбыли в Чечню.

В этот момент огромный капитан выглядел беспомощным, как пятилетний ребенок. Пухлые губы обиженно оттопырились.

— Ну, не могу же я своих людей под пули швырять! Иное дело бой, штыковая атака, когда лицом к лицу! Или, предположим, нужно заложников отбить. Когда есть во имя чего рисковать! А так… Хрен его знает, откуда он стреляет! — тряхнул он желтоватым чубом. — Вчера выставили перископы, только начали определять, откуда этот стервец пуляет, так он тотчас все линзы разнес! Причем три перископа и две буссоли!

— Знает, что делает, — сдержанно согласился Чертанов.

— И я о том же! Наблюдатель у нас стоял в восьмистах метрах. Снял и его! — с горечью воскликнул капитан. Чертанов понимающе кивнул, глядя на капли грязи, застывшие на подбородке капитана. Такое впечатление, что капитан пролежал целые сутки, уткнувшись в землю. Кто знает, может быть, так оно и было. — Теперь никто голову поднять не смеет, полнейший террор! Он стреляет по всему, что движется, и, главное, непонятно, откуда бьет.

— А может, он не один? — предположил Чертанов.

— Может, и не один, — легко согласился капитан. — А может, позиции часто меняет. И каково, ты думаешь, наше настроение?

— Думаю, что хреновое, — предположил Михаил.

— В самую точку, — крякнул капитан, слегка подавшись вперед. Теперь Михаил видел, что капитан, несмотря на свои немалые габариты, был молод. Щеки по-юношески пухлые, а кожа совсем недавно узнала бритвенное лезвие. — Какое, на хрен, может быть настроение, если просыпаешься, а часовой уже завален! Братан, — взмолился капитан, — ну ты же можешь что-нибудь сделать! Ведь он нам дышать не дает. А нам через эти высотки надо переползать. Мы высунуться отсюда не можем, он же нас всех как семечки перещелкает!

— А разве своих снайперов у вас нет?

— Были, — с горечью вздохнул парень. — Трое… Убрал! Теперь никто и не рискует. Минометами эту проклятую высотку не раз утюжили. Таким плотным огнем, что ничего живого не должно было остаться. Все, кажется, уделали! А как кто-нибудь нос высунет, он опять — хлоп! И нет человека.

Чертанов внимательно слушал, а когда капитан замолчал, заинтересованно спросил:

— Хотя бы предположительно заметили, откуда он бьет?

— Предположительно засекали, — печально вздохнул капитан. — Высотка-то просторная, то оттуда, то оттуда. Ночью разведгруппы к этому месту не раз выдвигались, и все впустую. Его уже там нет! Не сидит же он на одном месте. Пальнет пару раз и уходит на запасную позицию. Просто как призрак какой-то! Ну ты как, возьмешься?

Чертанов поднял сумку с маскхалатом и вздохнул:

— Для этого и приехал. Ладно, давай посмотрим позиции. Есть у меня перископ!

На войне не существует мелочей, тем более в снайперском поединке. А потому к маскхалату Чертанов относился с особым вниманием. На склонах трава заметно порыжела, а потому на костюм не мешало бы нашить с дюжину коричневых ленточек. Поколдовав над одеждой часа два, Чертанов понял, что добился желаемого. Теперь можно облачаться и выходить на позицию.

Чертанов повернул перископ. С расстояния в полтора километра высотка выглядела совершенно неопасной. Трудно было поверить, что где-то здесь рыскает смерть. Рельеф подходящий, много теней, и в каждой из них может скрываться снайпер.

Вдруг на склон торжественно вышла кабарга. Будто и войны-то никакой нет. Задрав горбоносую морду, олень чутко принюхивался, видно, пытаясь уловить враждебный запах. Вокруг ничего настораживающего. Постояв так несколько минут, животное безмятежно опустило голову и принялось щипать траву. Безмятежность зверя завораживала. На него хотелось смотреть не отрываясь. Трудно было поверить, что где-то рядом притаилась смерть. Но неожиданно кабарга повела головой и в несколько крупных прыжков скрылась за склоном.

Хм, к чему бы это? Скорее всего, зверь почувствовал чужой запах и, чтобы не искушать судьбу, укрылся в безопасное место. Значит, все-таки где-то там действует снайпер, и остается только рассмотреть его среди буйной растительности.

Снайпер не привидение и не леший. Он человек, состоящий из обычной плоти. Как и всякий человек, он хочет есть и пить, а когда долго лежит на одном месте, то конечности у него застаиваются и возникает потребность расшевелить их. А кроме того, ему необходимо справлять физические нужды. Дыхание, запах, движение — любая из этих составляющих способна выдать его с головой.

А это что еще за кривая тень?

Под скалой, спрятавшись в тени, торчал пень. Ничего необычного, здесь их было с добрый десяток. Место расчищали для пастбища, а потому сводили деревья. Пень как пень. Смущал лишь сук, торчащий точнехонько в сторону позиции. Уж больно он какой-то прямой, да из пня торчит как-то неестественно, у самой земли. Не то корень, не то сук. Но очень уж прямой. А, как известно, в природе отсутствуют строгие геометрические линии.

Нашел!

— Ну что, — с волнением спросил белобрысый капитан.

Чертанов не сумел удержаться от улыбки. Право, старшеклассник, дожидающийся приговора от строгого учителя.

— Посмотри на тот пень, — Чертанов повернул перископ.

Капитан приник к окулярам.

— И что с того? — протянул он удивленно. — Пень как пень… Их тут не один десяток.

— Посмотри на корень…

— Ну и? — все еще не понимал капитан.

— Странного ничего не видишь?

Капитан оторвался от окуляров, как-то странно взглянул на Чертанова, — дескать, что за чудак, — и ответил:

— Корень как корень. Что-то не пойму я, куда ты клонишь.